о нем как о порядочном и честном человеке. Однако суд, исполняя директиву об ужесточении наказания за подобные преступления, приговорил Ройфмана и еще нескольких обвиняемых к расстрелу. КГБ пытался было заступиться за несчастного, но Хрущев, лично курировавший это дело, грозным окриком: «Одним жидом будет меньше!» – поставил точку в этом деле.

Отметим, что всего с ноября 1962 по июль 1963 года (то есть за 9 месяцев) в СССР прошло более 80 «хозяйственных» процессов и на них было вынесено 163 смертных приговора.

В то же время те, кто имел личные связи с сильными мира сего, за подобные же преступления отделывались легким испугом. Например, тогда же в Москве была разоблачена группа расхитителей, действовавшая под крышей крупнейшего универмага «Москва». Главным действующим лицом в ней была директор универмага Мария Коршилова, до этого долгое время возглавлявшая московский ЦУМ. Работа в таком солидном заведении, да еще в руководящей должности, позволила Коршиловой обзавестись весьма полезными знакомствами (она, в частности, дружила с секретарем ЦК КПСС Екатериной Фурцевой) и стать вскоре членом горкома КПСС. Находясь на должности директора «Москвы», Коршилова сумела добиться через Министерство торговли разрешения на открытие трикотажного цеха при универмаге. Начальником его она сделала своего давнего знакомого Александра Хейфеца. Вскоре после начала работы этого цеха на прилавки универмага легли первые тенниски, майки, женское и детское белье. Вся эта продукция моментально раскупалась, что позволяло Коршиловой иметь для себя солидный куш и платить своим рабочим гораздо больше, чем они смогли бы получать на государственных предприятиях такого типа. В результате за пять лет деятельности цеха было похищено государственного имущества на 2,5 миллиона рублей.

Но когда афера вскрылась и все ее участники были арестованы, Мария Коршилова успешно избежала наказания, проходя по делу всего лишь как свидетель. Зато Александр Хейфец и его преемник на посту начальника цеха Юрий Евгеньев были по приговору суда расстреляны. А Мария Коршилова, оправившись от потрясения и побыв короткое время не у дел, вскоре вновь возглавила один из крупных магазинов Москвы.

Между тем усиление репрессивной политики в стране потребовало и смены руководящих кадров в силовых министерствах. Старые, по мнению кремлевского руководства, со своими обязанностями уже не справлялись. Во всяком случае, с руководителем МВД РСФСР Н. Стахановым так и получилось. В июле 1961 года он был снят со своего поста за неудовлетворительное руководство внутренними войсками МВД. Обвинение явно надуманное и высосанное из пальца, скрывающее за собой другие, более глубокие причины. В качестве одной из них можно назвать события в Муроме. 30 июня 1961 года в этом городе состоялись похороны мастера радиозавода, умершего, как полагали многие, от побоев, нанесенных ему милиционерами. Во время этих похорон рабочие в ответ на действия милиции, перегородившей движение процессии по улице Ленина, смяли милицейский кордон и пришли к зданию горотдела милиции, где устроили бурный митинг, на котором большинство ораторов выступили с обвинениями в адрес городской милиции, некоторые даже показывали следы от побоев, нанесенных им стражами порядка. После этого разгоряченная толпа пошла на штурм горотдела, захватила его, овладела оружием и освободила арестованных из КПЗ. Лишь к вечеру митингующие угомонились и постепенно разошлись по домам. Через некоторое время пришедшие в себя власти произвели аресты в среде самых активных зачинщиков беспорядков. Вскоре состоялся суд над шестью активистами, трое из них были приговорены к расстрелу.

Не меньших упреков мог заслуживать Н. Стаханов и за то, что моральное разложение проникло в ряды его подчиненных. И упоминавшийся на наших страницах начальник валютного отдела МУРа, водивший дружбу с Яном Рокотовым, был тогда не исключением. При расследовании дела Ройфмана Шакермана КГБ вскрыл более шокирующие вещи. Дело в том, что Шая Шакерман в юности являлся негласным агентом МВД. Затем, став преуспевающим бизнесменом, Шакерман начал расплачиваться с сотрудниками МУРа не ценными сведениями, а натурой. На площади Маяковского в скверике у Театра Моссовета он регулярно встречался с офицерами МВД и выплачивал им «зарплату» от 5 до 15 тысяч рублей каждому, в зависимости от звания и услуг, оказываемых ему милиционерами. Таким образом за несколько лет подобных выплат один из милиционеров заработал ни много ни мало – миллион рублей, другой – более 600 тысяч и т. д. Подобные факты перерождения сотрудников МВД не делали чести ни самому министерству, ни его министру.

В июле 1961 года кресло Н. Стаханова занимает 40-летний Вадим Тикунов, до этого 7 лет проработавший в Отделе административных органов ЦК КПСС (надзор за правоохранительной системой) и два года пробывший заместителем председателя КГБ СССР Александра Шелепина. Отметим, что последний через пять месяцев после ухода из комитета своего заместителя сам покинул Лубянку и переехал в здание ЦК на Старой площади, где возглавил Комитет партийного контроля. А на его место в КГБ в декабре 1961 года пришел еще один бывший комсомольский вожак – Владимир Семичастный.

Именно с появлением В. Тикунова на посту министра МВД российская милиция стала принимать тот внешний облик, какой во многом сохранился и до наших дней. По настоянию Тикунова в июле 1962 года на вооружении милиционеров появились резиновые дубинки и первые наручники. При нем в 1964 году правительство приняло решение о бесплатном проезде в городском и пригородном транспорте сотрудников внутренних дел по служебным удостоверениям. Тогда же МВД России предложило заменить синюю рубашку милиционеров на саржевую стального цвета.

В. Тикунову принадлежит также инициатива ежегодно отмечать День советской милиции. Первый такой праздник состоялся 10 ноября 1962 года, в день 45-летия советской милиции, и торжественное заседание осчастливил своим присутствием сам Н. Хрущев.

При В. Тикунове, влиятельной креатуре ЦК КПСС, возобновился широкий набор в органы милиции кадров из партийных и комсомольских рядов. К началу 1964 года в милиции оказалось 12 тысяч направленцев из этих структур. При В. Тикунове в 1965 году были вновь воссозданы упраздненные в 1956 году политорганы в милиции. Таким образом, в отличие, скажем, от пропагандистской кампании 1956 года, когда власть также пыталась поднять престиж органов МВД в глазах народа, мероприятия начала 60-х пошли гораздо дальше в своем идеологическом развитии. И надо честно признать, это не замедлило сказаться и на состоянии преступности в стране: рост ее был остановлен. На раскрытие особо опасных преступлений выделялись лучшие силы, и раскрываемость подобных преступлений тогда была достаточно высокой. И глядя теперь из нашего беспокойного 94-го в те далекие 60-е, поражаешься тому миру и спокойствию, что царили на улицах той же Москвы или Ленинграда. Когда, к примеру, в Москве в начале 60-х на пороге своей школы