И в огромных залах собирались тысячи рабочих. На стенах висели лозунги: «Да здравствует Ленин! Да здравствуют русские большевики». С каждым выступлением скрипача всё новые и новые сторонники присоединялись к призыву «Руки прочь от Советской России».

Что привело знаменитого музыканта на путь революционной борьбы? Как научился он служить народу своей скрипкой? Ответ на этот вопрос даёт рукопись Сырмуса «Моя встреча с Лениным». Её недавно обнаружил в архивах Института Марксизма-ленинизма журналист Д. Руднев. «С малолетства мною владели две страсти — страсть к скрипке и страсть к пролетарской революции. Эти страсти текли параллельно, мешая друг другу, исключая друг друга, пока я не встретился с Лениным. Ленин соединил эти страсти и дал им плодотворное направление».

Сын эстонского крестьянина-бедняка Эдуард Сырмус рано вступил в революционную борьбу. На подпольных собраниях и сходках товарищи любили слушать юного скрипача. В Петербурге он учился у выдающегося профессора Ауэра. Скоро студент попал за тюремную решётку. И здесь, в тюрьме, он добился, чтобы его скрипку принесли в камеру. Он всей душой верил в силу музыки. Прикладывая скрипку к стене, он играл Чайковского и Шопена. В соседней камере товарищи слушали музыку, прижав ухо к стене, а потом благодарили музыканта по тюремной азбуке постукиванием в стену.

После поражения революции 1905 года Сырмус уехал в Финляндию. Он слыхал, что и Ленин там, но встретиться с ним не удалось. Сырмус выступал с большим успехом в разных странах. Однако его мучила мысль, что искусство его ещё несовершенно. Скрипач рабочего класса должен играть лучше королевских скрипачей! И как поставить любимую скрипку на службу делу революции? Он мечтал поговорить об этом с Лениным.

В 1909 году Сырмус приехал в Париж. Здесь и произошла долгожданная встреча. Сырмус сказал Ильичу: я большевик, но очень люблю скрипку. Имею ли я право играть на скрипке? И Ленин ответил — да, если будете скрипачом-большевиком. Музыка — большая сила, её надо использовать для наших целей.

В Париже Сырмус дал концерт для эмигрантов-революционеров. После ему сказали, что Владимира Ильича видели в последнем ряду зала. А через несколько дней к Сырмусу пришёл секретарь заграничного бюро ЦК партии и передал, что партия будет давать ему деньги, чтобы он мог совершенствовать свое мастерство. Сырмус стал брать уроки у профессоров Анри Марто и Люсьена Капэ и приобрёл феноменальную технику.

Первые же концерты в городах Швейцарии принесли скрипачу шумный успех.

Газеты разнесли весть о нём, последовала поездка по Европе, и везде музыке сопутствовало яркое слово коммуниста. Если бы не эти речи, легко, победно шла бы его дорога к славе. Но Сырмус оставался неподкупным. Тюрьмы были знакомы ему не меньше чем концертные залы, но он переносил их стойко, потому что, говорил Сырмус, «Ленин толкнул меня на путь скрипача-революционера»…

Недолго пробыл замечательный музыкант в России. В 1921 году в Поволжье начался голод. Нужна была помощь, и Сырмус снова отправился в страны Европы. Он играл в пользу голодающих в Поволжье и в пользу детей политзаключённых в тюрьмах Германии. Газеты превозносили чарующий звук, глубину исполнения, необыкновенную технику. Его называли великим мастером, а полиция ворвалась на эстраду и разбила бесценный старинный инструмент скрипача. И снова блеск концертного зала сменяет мгла тюремной камеры. На этот раз с ним нет друга-скрипки. Но есть друзья на далекой родине.

Выйдя из тюрьмы, Сырмус опять на эстраде. Он говорит: «Самолёты капиталистов несут смертоносный груз, а моя Родина послала мне по воздуху новую скрипку из государственной коллекции!» И высоко поднимает дорогой подарок.

Шли годы. Седели волосы. Но музыкант-борец не сдавался. Он продолжал путь, на который встал по слову Ленина.[21] Владимир Ильич с особенной любовью и чуткостью относился к одарённым людям. «Талант — редкость. Надо его систематически и осторожно поддерживать»,— говорил Ленин и первый подавал пример бережного отношения. Многие артисты, выступавшие в присутствии Ленина, сохранили светлую память о добром слове, дружеском совете Ильича.

Эдуард Сырмус

Выдающаяся русская певица, народная артистка СССР А. В. Нежданова познакомилась с Лениным на концерте-митинге. Только что Владимир Ильич окончил свою речь, и шквал аплодисментов буквально потряс Колонный зал. Казалось, невозможно было даже такой привыкшей к овациям артистке, как Нежданова, выйти на сцену после Ленина. Ильич почувствовал волнение певицы. Он сказал ей приветливые слова о большом её мастерстве, а потом присел на сцене недалеко от рояля и стал слушать её с таким вниманием и удовольствием, что волнение артистки улеглось, и захотелось петь ещё лучше… для Ленина. А однажды Ленин пришёл на концерт Шаляпина. Он незаметно прошёл к своему месту в партере и сел, заранее радуясь предстоящему наслаждению. Перед выходом прославленного певца в зале дали полный свет. Кто-то сверху увидел Ленина и закричал: «Ленин! Ленин!» Зрители вскакивали с мест, раздались приветственные возгласы, овации. Ленин вобрал голову в плечи, сердито махал рукой, указывая на сцену, но зал не унимался. Тогда Владимир Ильич встал и направился к выходу. Он шёл по проходу хмурый, расстроенный, не слушая восторженных криков. А дома говорил сестре, что публика вела себя бестактно. Это неуважение к артисту. Марию Ильиничну тоже огорчило поведение зрителей. И обидно было: в кои веки Ильич выбрался послушать музыку, даже заседание отменил — а пришлось уйти!

В чудесный весенний вечер 1920 года — в этот день Владимиру Ильичу исполнилось пятьдесят лет — он долго слушал музыку. Известное в то время трио имени Страдивариуса исполняло Чайковского. А потом человек, сидевший рядом с Лениным, встал и направился к роялю. Это был Исайя Добровейн — тот самый, что через несколько месяцев на квартире Е. П. Пешковой играл Ильичу и Горькому Аппассионату. И сегодня он играл Бетховена — Патетическую сонату. Ленин слушал любимого пианиста растроганный и благодарный. Это был дорогой подарок юбиляру. Он тепло попрощался с музыкантами и обращаясь к пианисту шутливо выражал ему свой восторг: Добровейн! Отличновейн! Прелестновейн! Чудесно-чудесновейн.

Ещё при царизме, в 1911 году начал пропаганду русской народной песни Митрофан Ефимович Пятницкий. Тогда его хор мало напоминал нынешний государственный коллектив, что носит имя своего основателя. Это была небольшая группа крестьян из его родного села, которых Пятницкий изредка за собственный счёт привозил в Москву. За три года этот хор дал всего десяток концертов. После Октябрьской революции Пятницкому удалось создать в Москве крестьянский хор уже с постоянным составом. Хор много выступал, особенно для красноармейцев на вокзалах при отправке эшелонов на фронт. Певцы в крестьянских зипунах с котомками в руках исполняли родные песни. Их искусство было по душе братьям, одетым в солдатские шинели.

23 сентября 1918 года хор