Но куда же мне деваться? Уильям предупредил, что мою квартиру он сдал — я не платил за нее больше двух месяцев. И кроме того, у меня нет наличных денег, хотя Уильям сказал, что зарплата ждет меня в любое время, когда мне понадобится.

Фрэнк набрал номера офиса и связался с бухгалтерией. Там ему разъяснили, что его чек аннулирован, и на оформление нового уйдет два дня.

— Минуточку. — Фрэнк задумался. Можно занять у Уильяма, но это небезопасно: въедливый генерал, конечно же, заинтересуется, почему я так тороплюсь уехать, а я не намерен посвящать его в свои дела. — Восстановите чек, — распорядился он. — Я заеду и заберу его.

Он повесил трубку, обернулся и в дверях увидел Джейн, удивленно смотревшую на него.

— Дверь была открыта… А я беспокоилась. — Джейн прикусила губу, так и не услышав ответа. — Ты… уезжаешь?

— А почему бы и нет? — безмятежно откликнулся Фрэнк.

Будь я проклят, если позволю ей думать, что уезжаю из-за нее.

— Но я… — Джейн запнулась и покраснела. — Ты ведь еще не здоров, и твоя нога…

— Все в полном порядке, — тем же тоном сказал он.

— Как ты можешь это говорить, когда…

— Послушай, — резко перебил Фрэнк, его наигранное спокойствие исчезло, — я не отношусь к твоим многочисленным поклонникам, запомни это!

Джейн, ничего не понимая, растерянно смотрела на него. В ее янтарных глазах стояли слезы. Черт побери, подумал Фрэнк, до чего же искренне она изображает страдание. Какой бы у нее был видок, узнай она, что я подслушал ее разговор по телефону.

— Что… что происходит? Объясни, ради бога! Прошлой ночью…

— О да! — Он одарил ее иронической улыбкой. — Мне было интересно, сохранило ли мое тело прежнюю мужскую силу. Теперь я спокоен.

Джейн побледнела, негодование охватило ее как пламя.

— Ч-что?

— Прими мою благодарность, — ухмыльнулся Фрэнк. — Ты мне очень помогла. Я понял, что способен обладать женщиной, даже столь непорочной, как ты… Джейн Ренкли вовремя оказалась под рукой. И перестань изображать жертву. Пора бы повзрослеть. Инфантильность — не лучший союзник в интимных отношениях с мужчиной, хотя…

Не дослушав, Джейн выбежала из комнаты. Фрэнка трясло, как в лихорадке…

Когда же он пришел в себя, то почувствовал, что мир превратился в темный холодный мрак. И вокруг — ни одного огонька…

Джейн и не подозревала, что можно так долго и неутешно плакать. Она пыталась успокоиться, но слезы текли и текли из глаз. Когда ей сказали о гибели Спота, она тоже плакала, но то была жалкая лужица по сравнению с морем слез, пролитых ею сейчас. Однако слезы не принесли облегчения.

«Пора бы повзрослеть», — сказал он. Что ж, теперь она знает: наивно было думать, что такой мужчина, как Фрэнк Беррингтон, увлечется неопытной восторженной девицей, почти не знающей жизни. А она-то поверила в его любовь. Да и как не поверить: он желал ее так сильно, в его дымчато-серых глазах было столько страсти!

Ну что, теперь ты поумнела? — спросила себя Джейн. Ты думала о любви, а все оказалось куда проще. Единственное, что было нужно этому человеку — узнать, сохранилась ли его мужская сила. Ты прекрасно справилась с ролью подопытного кролика, мисс Ренкли.

Ее женская гордость, ее достоинство цинично попрали. Над ней жестоко надругались, использовали как обыкновенную шлюху. Но почему же у нее нет ненависти к Фрэнку? Почему не померк его образ? Почему в ушах по-прежнему звучат его слова любви?

Вопросы, вопросы, на которые нет ответа… И не будет, в этом Джейн не сомневалась.

Фрэнк вернулся домой довольно поздно. На подъездной дорожке стоял зеленый джип Джейн. В солярии было темно, но он настолько хорошо изучил помещение, что мог обходиться без света. Интересно, подумал он, что будет делать Джейн со всеми этими тренажерами после моего отъезда? Вдруг он уловил какой-то звук и сразу же включил свет.

— Джейн?

Она сидела в одном из шезлонгов, волосы растрепаны, туфли валяются на полу. Обхватив колени руками, она отрешенно смотрела сквозь стеклянную крышу в ночное небо. Ее знобило, тяжелое дыхание высоко вздымало легкую кофточку.

— Бог мой! — испуганно прошептал Фрэнк.

Джейн была бледной как полотно. Под заплаканными глазами с набухшими веками виднелись темные тени. Они придавали ее лицу измученный и страдальческий вид.

Фрэнк встал перед ней на колени и ласковыми движением протянул руки. Джейн со страхом и, как показалось Фрэнку, с отвращением отшатнулась, вжавшись в шезлонг, словно ища там защиты. Его появление, видимо, усугубило ее душевную боль.

Самолюбие Фрэнка было задето. Он мысленно обругал себя за неуместную сентиментальность и сухо, с плохо скрываемой насмешкой, сказал:

— Прошу прощения. Я только хотел помочь.

Джейн пробормотала что-то нечленораздельное.

— Извините, мисс Ренкли. Я узнал неприглядную правду, только когда столкнулся с ней лицом к лицу. Я не понял, что вы сказали?

Она смотрела на него невидящими глазами.

— Что случилось, мисс Ренкли? Лошадь потеряла подкову? — продолжал он в том же насмешливом тоне.

Джейн вздрогнула, и ее лицо исказила неприязненная гримаса. Потом соскользнула с шезлонга и неверной походкой направилась к двери. Фрэнк и не думал ее останавливать.

— С глаз долой — из сердца вон, — неуверенно проговорил он, понимая, что это чистый воды самообман. Образ Джейн, какой бы вероломной она ни оказалась, навсегда поселился в его сердце. Его не прогнать, не забыть.

Фрэнк потерял счет времени, предаваясь раздумьям о своей горькой любви, об удивительной девушке по имени Джейн Ренкли. Звук открываемой двери вывел его из оцепенения.

— Вот, дорогая, поешь и…

Ниниан с подносом в руках в удивлении остановилась в дверях.

— Простите, я думала, что Джейн здесь.

— Она… была здесь, — ответил Фрэнк, вопрошающе глядя на экономку: если бы Джейн серьезно заболела, Ниниан не стала бы беспокоиться о каком-то печенье и молоке. Эта мысль немного его успокоила.

— Куда она пошла?

— Не знаю. Скорее всего — наверх.

— Что ж, тогда отнесу ей поднос туда. Должна же она хоть что-нибудь съесть.

— Мне показалось… она нездорова.

— Бедная девочка, сколько она настрадалась за свою жизнь.

Фрэнк понял: Ниниан все известно. Но почему тогда она заговорила с ним? Почему вообще стоит в этой комнате, лицом к лицу с обидчиком своей дорогой девочки?

— Я… Хотелось бы… Мне очень жаль…

О, замолчи, Беррингтон, к чему твои жалкие извинения!

— Мне тоже, — тихо промолвила Ниниан. — Бедный, бедный ребенок.