Вздох Карсы всхлипом вырвался из лёгких. Затем пришла волна тошноты, теблор перевернулся на бок, и его стошнило на усыпанный песком каменный пол. Кашляя и задыхаясь, он всё же расслышал, что форкрул ассейл — женщина по имени Тишь — пошла прочь.

В следующий миг Байрот опустился на колени рядом с Карсой.

— Дэлум тяжело ранен, предводитель, — сказал он. — Жидкость течёт из трещины у него в голове. Карса Орлонг, я сожалею, что мы освободили это… это создание. Дэлум сомневался. Но он…

Карса вновь закашлялся, сплюнул, затем, вопреки волнам боли, которые раскатились по избитой груди, поднялся на ноги.

— Ты не мог знать наперёд, Байрот Гилд, — пробормотал он, вытирая слёзы с глаз.

— Предводитель, я не обнажил меч. Не попытался защитить тебя, как Дэлум Торд…

— И остался из нас единственным в полном здравии, — пробурчал Карса. Пошатываясь, он двинулся туда, где поперёк тропы лежал Дэлум. На такое значительное расстояние его отбросил, похоже, один-единственный удар. На лбу у Дэлума остались четыре глубокие впадины, кожа разорвалась, из трещины в кости сочилась желтоватая густая жидкость. Ударила кончиками пальцев. Глаза Дэлума были широко распахнуты, но взгляд оставался непонимающим. Лицо его во многих местах обмякло, словно не осталось внутри мысли или чувства, чтобы придать ему какое-либо выражение.

Подошёл Байрот:

— Видишь, жидкость чистая. Это кровь мыслей. Дэлум Торд не оправится полностью от такой раны.

— Да, — пробормотал Карса, — не оправится. Никто не исцеляется, если теряет кровь мыслей.

— Это моя вина.

— Нет. Дэлум совершил ошибку, Байрот Гилд. Мёртв ли я? Форкассал решила меня не убивать. Дэлум должен был поступить так же, как ты, — отступить.

Барот поморщился:

— Она говорила с тобой, Карса Орлонг. Я слышал её шёпот. Что она сказала?

— Немного я понял, кроме того, что мир, который она несёт, — это смерть.

— Наши легенды со временем исказили смысл.

— Верно, Байрот Гилд. Давай перевяжем раны Дэлума. Кровь мыслей скопится в повязке, высохнет и закупорит дыры. Быть может, тогда не так много вытечет, и Дэлум хотя бы частично вернётся к нам.

Оба воина зашагали обратно к лагерю. Там они обнаружили, что собаки сбились вместе и дрожат. Поляну пересекали следы Тиши. Они вели на юг.

Свежий, холодный ветер завывал у самого края нагорья. Карса Орлонг сидел, прислонившись спиной к скальной стене, и смотрел, как Дэлум Торд ползает на четвереньках среди собак, прижимает их к себе, гладит и обнюхивает. Дэлум издавал тихие, нежные звуки, не пострадавшую половину его лица не покидала улыбка.

Это были охотничьи псы. Они терпели нежности с недовольными мордами, иногда срывались: глухо рычали и предупредительно щёлкали клыками, но Дэлум Торд не обращал на угрозы никакого внимания.

Лёжа у ног Карсы, Клык лениво наблюдал, как Дэлум возится с остальной стаей.

Целый день ушёл у Дэлума Торда на то, чтобы вернуться, и бо́льшая часть души воина потерялась в пути. Ещё день Карса и Байрот ждали, надеясь, что придёт ещё что-то, та крупица духа, которая вернёт осмысленность взгляду, позволит Дэлуму Торду вновь узнать своих спутников. Но ничего не изменилось. Теблоров он больше не видел. Только собак.

Поутру Байрот ушёл на охоту, день тянулся, и Карса почувствовал, что Байрот Гилд решил покинуть лагерь по другой причине. Освободив демоницу, они лишились Дэлума, и именно слова Байрота принесли столь горький плод. Карса подобных переживаний не понимал, не видел смысла карать и наказывать себя самого. Ошибку совершил Дэлум, когда обнажил меч против демоницы. Боль в рёбрах по-прежнему напоминала Карсе о боевом искусстве форкассал — она атаковала с неимоверной скоростью, быстрей, чем любое существо, каких только знал Карса, молниеносней, чем всякий противник, с которым ему приходилось прежде сталкиваться. Трое теблоров были для неё точно дети. Дэлум должен был сразу это понять и отступить, как Байрот.

Однако воин проявил глупость, и вот — ползает среди собак. Лики в Скале не питали милости к глупым воинам, так с чего бы жалеть его Карсе Орлонгу? Байрот Гилд не отказывал себе в удовольствии пожалеть себя, превратив сожаление и раскаяние в сладчайший нектар, и бродил теперь по лесу, точно пьяница в запое.

Терпение у Карсы было на исходе. Нужно продолжать путь. Если что-то и вернёт Дэлума Торда, то битва, яростное биение крови ожогом разбудит душу.

Шаги на тропе. Клык повернул голову, но лишь на миг.

Показался Байрот Гилд, на плече его лежала туша дикой козы. Воин остановился, оглядел Дэлума Торда, затем уронил добычу на землю — послышался тихий хруст и стук копыт. Теблор вытащил охотничий нож и опустился на колени рядом с тушей.

— Мы потеряли ещё один день, — проговорил Карса.

— Дичи здесь немного, — отозвался Байрот, взрезав брюхо козы.

Собаки выстроились полукругом и замерли в ожидании. Дэлум пополз за ними, занял место среди псов. Байрот рассёк соединительную ткань и принялся бросать зверям окровавленные органы. Никто не шевельнулся.

Карса легонько похлопал Клыка по боку. Вожак поднялся и двинулся вперёд, следом ковыляла его трёхногая самка. Клык по очереди обнюхал все подношения и схватил печень, а самка ухватила зубами сердце. Оба понесли свои трофеи в сторону. Оставшиеся псы бросились на остальные куски, переругиваясь и щёлкая клыками. Дэлум тоже прыгнул вперёд, вырвал лёгкое из пасти одной из собак, оскалил зубы в угрожающем рыке. Затем отполз в сторону и сгорбился над своей долей.

Карса видел, как Клык поднялся, потрусил к Дэлуму Торду, видел, как теблор заскулил, выронил лёгкое и припал к земле, а Клык полизал некоторое время кровь на мясе, а затем вернулся к собственной трапезе.

Хмыкнув, Карса сказал:

— В стае Клыка прибавление. — Ответа не последовало, и предводитель перевёл взгляд на Байрота. Тот смотрел на Дэлума с нескрываемым ужасом. — Видишь, Байрот Гилд? Он улыбается. Дэлум Торд обрёл счастье, и это значит, что больше он не вернётся — ибо незачем.

Байрот посмотрел на собственные окровавленные руки, на тусклый багровый блеск охотничьего ножа в лучах умиравшего солнца.

— Ведомо ли тебе горе, предводитель? — шёпотом спросил он.

— Нет. Он не умер.

— Лучше бы умер! — взорвался Байрот.

— Так убей его.

В глазах Байрота вспыхнула жгучая ненависть.

— Карса Орлонг, что́ она тебе сказала?

Карса нахмурился — этого вопроса он не ожидал, затем пожал плечами:

— Прокляла меня за невежество. Эти слова меня не ранили, ибо мне не было дела до того, что демоница сказала.

Глаза Байрота сузились.

— Ты хочешь обратить в шутку всё, что произошло? Предводитель, меня ты больше не ведёшь. Я не стану защищать тебя с фланга в этой твоей проклятой войне. Мы потеряли слишком много…