В десятом же классе Жанна рассказала Анечке о великой тайне любви. О том, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они ложатся в постель. Впрочем, теория ими обеими уже была изучена назубок – у Ани на полке свободно стоял Мопассан, а мать Жанны работала в женской консультации, дома у них водились разные забавные книги, в том числе и слепо отпечатанные брошюрки – «Ветка персика», «Сакура в цвету» и прочие смутно понятные изыски.

На практике же искусство любви Жанна постигла в обществе Антона, двадцатилетнего соседского оболтуса. Он только что вернулся из армии, пока нигде не работал – отдыхал, присматривался и корчил из себя тертого калача, опытного мужчину. Антон приходил к ней днем, когда ее мать бывала на дежурстве.

Анна запомнила этот день на долгие годы. Разговор происходил после урока физкультуры, который в расписании стоял последним. В девичьей раздевалке остро пахло свежей штукатуркой и молодым потом. В небольшое окошко под самым потолком падал косой солнечный луч, и золотые пылинки танцевали в этом луче, а Жанна горячим шепотом (хотя никого не было уже ни в физкультурном зале, ни в раздевалке) поверяла близкой подруге свежеиспеченные подробности настигшей ее страсти. Анечка слушала затаив дыхание, она и верила, и не верила.

– И тебе не страшно было? Не больно?

– Не страшно и не больно, а пот-ря-сающе! Ну, может, чуть-чуть, вначале…

– А ты теперь не…

– Чего еще?

– У тебя ребенок будет?

– Пфф, вот еще! Мы приняли меры. Сто процентов надежности!

– Ну-у, – протянула Анечка, стараясь не показать снедающей ее зависти. – А ты возьмешь меня свидетельницей на свадьбу?

– На чью? – делано не поняла Жанна.

– Как на чью, на вашу же! Ты кончишь школу, и вы…

Аня не успела досказать, подруга перебила ее самым откровенным и, что скрывать, довольно циничным смешком.

– Щас, разбежалась! Да не собираюсь я за него замуж. Тоже мне сокровище! Не работает, без образования, только футболом интересуется. Я девушка целеустремленная, а с ним какая у меня будет жизнь? Да ты, Лазарева, еще не в курсе дела, как я посмотрю!

И тем же горячим шепотом дурочка Жанна ввела подругу «в курс дела». Оказывается, жить и любить нужно легко, по-французски. Весь мир горит в этом легкомысленном огне. Все вокруг, и мужчины, и женщины, только и мечтают утолить любовную жажду. Нет ничего важнее, и прекраснее, и страшнее этого. Блюсти себя до брака? Хранить верность? Это старомодно, это глупо. Надо любить, пока любится, пока молодая, а мужики от этого с ума сходят, готовы все для тебя сделать!

– Мы и тебе найдем парня, – заманчиво пообещала ей Жанна. – Вот на майские праздники махнем на дачу, скажу Антохе, чтобы пригласил какого-нибудь своего приятеля.

Но до мая кавалер у Жанны успел смениться. Она дала отставку простоватому Антохе и познакомилась с Геннадием. Тот тоже не имел определенных занятий, но хорошо одевался, раскатывал на собственных «жигулях», обедал исключительно в ресторанах и не скупился на подарки.

– Ну как, повеселимся на полную катушку? – подначивала Жанна подружку. – Я сказала Генке, он приведет друга. Чтобы тебе не скучно было.

– Да ну, зачем! – отмахивалась Аня, чувствуя, что ей и страшно, и хочется этого страшного. – Глупости все это…

– Просто отдохнем. Гена мяса на шашлык достанет, вина привезет. Соглашайся. Скоро экзамены, от учебников не встанем, так хоть развлечемся напоследок! Вон ты какая бледная, совсем заучилась!

Анна согласилась. Но получится ли уговорить маму? Однако Римма Сергеевна согласилась, в точности повторив слова Жанны:

– Конечно, съезди, развейся на свежем воздухе. Вон ты какая бледненькая… Надо же и отдохнуть от занятий, а то здоровье загубишь.

Разумеется, если бы Римма была чуть меньше занята собой, она бы тщательней разведала – куда дочь едет, с кем? А еще кто будет? А из взрослых кто-нибудь? Но неурядицы с подгулявшим мужем захватили ее внимание, она и дала разрешение без лишних вопросов.

Утром первого мая Анечка зашла за подругой – между ними уговорено было, что они ради маскировки направятся на вокзал, как бы на электричку, а там их уже и подберет Гена на машине.

Но Геннадий, корректный молодой человек с зализанными височками, приехал не один. С ним рядом сидел высокий блондин в кожаной куртке – явно специально приглашенный для Ани кавалер. Она смутилась – мужчина, представившийся Захаром, показался ей слишком старым, слишком серьезным, у него даже лысина на макушке виднеется! Анечка оробела и хотела уж дать задний ход, но Жанка нечувствительным толчком впихнула подружку в салон, уселась сама и, прежде чем автомобиль тронулся с места, привычным жестом выудила откуда-то бутылку. Вся в разноцветных этикетках и медалях, она полна была темной, приятно пахнущей травами жидкостью. Жанна лихо глотнула прямо из горлышка, чем вызвала нарекание Гены:

– Лапушка моя, что за дворовые ухватки! Будь послушной девочкой, возьми стаканы в бардачке. Захар, передай девочкам стаканчики, пусть пока разомнутся!

Стаканчики были из красного прозрачного пластика, и рдеющими губами Анна пригубила незнакомое вино. Оно оказалось совсем не крепким, но очень сладким. Скоро ей стало весело, смущение рассеялось, и она подхватила веселую песенку, которую мурлыкала Жанна…

– Поедем с музыкой! – одобрил Геннадий, нажал кнопку маленького магнитофона, и из динамиков грянуло двухголосие популярного зарубежного дуэта. Жанна подпевала по-русски:

Не смотри на меня, братец Луи-Луи-Луи,

Не нужны мне твои поцелуи-луи-луи,

Говоришь, я прекрасна, я знаю-знаю-знаю,

Я всегда хорошо загораю…

В песне слова были, конечно, другие, Анечка, готовившаяся к поступлению на факультет иностранных языков, не могла этого не знать, но и немудрящая версия Жанночки нравилась ей, как-то соответствовала бесшабашному настроению этого майского дня.

До дачи домчались с ветерком, и там Захар проявил себя во всей красе. Он оказался душой компании – мастерски жарил шашлыки, травил байки из своего охотничьего репертуара и солоноватые анекдоты, ухаживал за Анной, трогательно подкладывая ей лучшие кусочки и щедро подливая вино. Сам он пил мало. Жанна посматривала на новообразовавшуюся парочку с профессиональной гордостью сводни, а Анечка просто млела. Ей, привыкшей к обществу крикливых, бесцеремонных ровесников, ухаживания Захара были в новинку и очень пришлись по душе! Правда, она все еще побаивалась, поглядывала в сторону калитки: провожая девчонок, мать Жанны высказалась не то в шутку, не то всерьез:

– Ну, смотрите, молодежь, не очень-то там расслабляйтесь. Может, и мы к вам нагрянем ближе к вечеру… Не помешаем?

– Да что ты, мам! – повела плечами Жанночка. – «Мы» – это, я так понимаю, ты с дядей Димой? Вы-то нам не помешаете, главное, чтобы мы вам не помешали!

И смеясь увернулась от шутливого материнского подзатыльника.