– Кроме того, мы так удачно поработали вместе, что я не вижу причин, почему бы нам и не продолжить сотрудничества.

– Это мы еще посмотрим. – Дориан, как упрямый ребенок, оттопырила нижнюю губку. – Что же касается приглашения… я подумаю, что можно сделать.

Николас потянулся было к ней, но она вновь отпрянула, подозрительно прищурившись.

– Только без поцелуев.

– Прошу прощения. Это был всего лишь жест благодарности… – разочарованный, но нисколько не удивленный, пробормотал Николас.

– Приглашение у вас будет.

– Еще раз огромное спасибо, – склонил голову Николас, пряча победную улыбку.

* * *

На пути из Торп-Холла Дориан ни словом не обмолвилась о неудачном сватовстве Дэвиса, хотя эта тема не шла у нее из головы. Грубоватая откровенность совета Николаса удерживала ее от того, чтобы завести с братом разговор по душам. Пусть даже Дориан и не согласна была с формулировкой «зализывать раны в одиночестве», она все же понимала, что Дэвис сейчас ни от кого не примет сочувствия. Кроме того, ей вовсе не хотелось объяснять, каким образом она оказалась свидетельницей разговора брата с Элизабет.

А потому она оставила при себе все свои вопросы, слова сочувствия и пожелания, признавшись в душе, что Элизабет никогда ей особенно не нравилась. Уж слишком расчетлива эта великосветская леди. «Если это и есть голубая кровь, то я вполне довольна своей менее древней родословной», – решила Дориан. Да и Дэвис заслуживает лучшей жены, чем изысканная, но совершенно бесчувственная герцогиня.

Уже замелькали за окнами экипажа окрестности Лондона, а Дэвис по-прежнему хранил молчание. И что самое странное – не только о своем разговоре с Элизабет, но и об отношениях Дориан с Алджерноном Хэлторпом. Для Дориан подобное равнодушие брата было настоящим подарком судьбы. Сама она, разумеется, не собиралась упоминать ни Алджернона, ни Николаса, хотя образ графа Сикума все время стоял у нее перед глазами.

Дориан никак не могла избавиться от мыслей о нем, и это ее страшно раздражало. Она злилась и на него, и на себя, и на весь белый свет. С какой это стати она должна помогать человеку, который ради собственных эгоистических целей готов завладеть тем, о чем так мечтает тетя Шарлотта? Но Николас своего добился – Дориан чувствовала себя неблагодарной. И ненавидела его за то, что он с такой легкостью манипулирует ею.

Дома их встретила тетя Шарлотта, оживленная, в прекрасном расположении духа. Дориан не сомневалась, что, пока они отсутствовали, тетя большую часть времени проводила за роялем, вновь и вновь исполняя произведения Франца.

На следующий же день Дориан принялась хлопотать по поводу приглашения на музыкальный вечер для графа Сикума. Вопрос был деликатный, а значит, нельзя было обойтись без двух-трех любезных строчек нескольким адресатам, пары визитов вежливости, брошенных тут и там нужных имен…

К концу следующей недели на имя Дориан пришло письмо от графа Сикума. Дэвис, увидев на столике в холле конверт, мгновенно узнал родовой герб Деррингтонов.

– С каких это пор тебе пишет Сикум? Что ему нужно? – позабыв про хорошие манеры, рявкнул он.

Дориан невольно поежилась. Прием в Торп-Холле отразился не только на ее нервах.

– Всего лишь дань вежливости, – как могла более беспечно отозвалась Дориан, сломав печать и пробежав глазами несколько строчек. – Он надеется тоже быть на музыкальном вечере у лорда Тьюина.

– Нашел о чем сообщать. Его в последнее время что-то потянуло к светской жизни, – заметил Дэвис, перебирая корреспонденцию на серебряном подносе.

– А почему бы и нет? – возразила Дориан. – В конце концов, он знатен, богат, он свободен, да и обвинений против него никто не выдвигал.

После возвращения из Торп-Холла Дориан не поленилась съездить в библиотеку и провела несколько часов за старыми номерами газет и бульварных листков. Ей удалось узнать немало любопытного о Николасе Деррингтоне, капитане флота Его Величества.

– А ты знал, что лорд Сикум и сэр Треффорд – друзья детства? – небрежно бросила она, делая вид, что читает очередное приглашение из полученной корреспондеции.

– Гэвин как-то упоминал об этом.

– Он был, кажется, капитаном «Неустрашимого», верно?

– Понятия не имею, – рассеянно отозвался Дэвис, по-прежнему не отрывая глаз от писем.

– Заголовки в газетах вовсю кричали о предательстве лорда Сикума, но офицеры с его корабля, да и все матросы, очень высоко о нем отзывались.

Даже Дориан, как ни несведуща она была в этих делах, и то знала, что подобное отношение к капитану – большая редкость. В море на корабле существовал один бог – капитан, его власть не имела границ, и он мог распоряжаться ею, как ему заблагорассудится. Одно его слово – и матроса могли выпороть, а то и протащить в наказание под килем. А потому очень немногие капитаны, даже среди подчиненных адмирала Нельсона, добивались любви и уважения своей команды.

– Просто Сикуму повезло с командой. Смотри только, чтобы он не слишком тебя отвлекал на приеме у Тьюина, не то отвадит подходящего кандидата на твою руку.

– Подходящего? – Для Дориан осталось загадкой, откуда взялась у брата эта злость на Николаса. К тому же ее уже тошнило от бесконечных усилий Дэвиса пристроить ее замуж. – Смею тебе напомнить, что речь идет о графе с весьма значительным, если верить молве, состоянием.

– Ну да, и о человеке с весьма сомнительной репутацией, – парировал Дэвис. – Кстати, Герби Дэшуорт тоже будет у Тьюина.

Как это она сразу не догадалась о планах Дэвиса!

– Он ведь всего лишь виконт Коривуд…

– …и наследник герцогского титула.

Дориан предпочла промолчать. И поспешно сменила тему:

– А леди Элизабет будет?

– Вот уж чего не знаю! – огрызнулся Дэвис и швырнул стопку писем обратно на поднос.

У Дориан защемило сердце от жалости к брату, и она попыталась исправить свою оплошность.

– А я очень надеюсь на встречу с Сюзанной Санридж. Она такая славная, веселая… Правда, забавно, что тебе тогда досталась ее туфелька?

– Что? О ком ты? Ах, да… – Дэвис направился к библиотеке. – Ей бы что-нибудь сделать со своими волосами. Уж больно она рыжая, а это так вульгарно.

Дэвис скрылся за дверью библиотеки. Дориан грустно вздохнула, провожая его взглядом. Кажется, Дэвис приглянулся Сюзанне. А вот он, к сожалению, едва помнит, кто она такая. Ясное дело – вдове мелкопоместного дворянина не нашлось места в идеальной картине мира Дэвиса Сент-Джона.

Взгляд Дориан упал на письмо, и ее мысли вновь вернулись к Николасу. Как ни странно, она была рада скорой встрече с этим несносным человеком. В письме он не напоминал ей о своем предложении, но к этому времени Дориан и сама уже поняла справедливость его аргументов. В самом деле, хорошо, если ей повезет и она сама найдет недостающий кусочек. А если нет – что тогда? Николас, окажись он удачливее, ни за что не сообщит ей о своей находке.