Артем, ожидавший большего сочувствия, катнул желваками на скулах:

— И в чем мораль и вывод? Как быть впредь?

Токарев, старший пожал плечами:

— Впредь — не быть, а бить! Подошел — нахамил, сразу бежать — резкий разворот, сбиваешь первого, бьешь ногами, не глядя по-уличному, прорываешься сквозь них, хватаешь кирпич, бьешь в колено второму, все кулаки в бровь и челюсть третьему — отскакиваешь, дышишь… Либо успокоятся, либо ты увидишь финку — тогда беги по-настоящему, дыхалки у тебя хватит.

— А если я с девчонкой?

Отец вздохнул:

— Тогда… Порежут. Если повезет — в больнице заштопают. Или — на погост.

— Жестко, — покрутил головой Артем.

— Правдиво, — хмыкнул отец…

…Голос Ани заставил Токарева очнуться от неприятных воспоминаний:

— Артем… Артем, ты что, не слышишь? Я говорю, что с Лешей на улице только такой спортсмен, как он, справится… Ну, если один на один… Правда?

Токарев оглянулся еще раз и чуть громче, чем следовало бы, ответил:

— Правда… Если один на один и если это будет не взрослый рукопашник…

Почудилось или нет скептическое хмыканье сверху? И вообще, почему Артема так задели, и не только задели, но и обеспокоили реплики какого-то незнакомого хмыря? В этих репликах была какая-то агрессия, какая-то угроза — реальная, но очень странная, совсем не такая, какая исходила, например, от напавших на Токарева «шкапинских». «Шкапинские» были злы, коварны, но тем не менее понятны и, как это ни странно, естественны в своих поступках. А вот от незнакомца шла какая-то совсем другая эмоция — темная, холодная и абсолютно непонятная. Чужая…

Разобраться в своих ощущениях Токарев не успел — Анька возбужденно сжала его руку даже привскочила:

— Смотри, смотри!

На ринге вспыхнула рубка — на бокс это уже мало походило. Леха и Сева, остервенившись и практически не уворачиваясь, начали просто бить друг друга — каждый пропустил по нескольку ударов. Зрителей как будто подхватило — трибуны заулюлюкали, послышались выкрики, свист, аплодисменты невпопад.

На очередном ударе Торопова вздрогнула и вжалась носом Артему в плечо:

— Ой, Тема… Как будто по мне лупят! Как они такое выдерживают.

Токарев досадливо сморщился и, не слушая подружку, заорал:

— Леха, Леха, зря, не надо! Леша, в свой футбол играй, в свой!

Артем кричал, зная, что Суворов его не слышит — во время боя боксеры почти никогда не слышат трибун ватный гул, хрип своего дыхания и дыхания соперника — вот и все…

— Тема, Тема! — Аня нервно теребила Артема за рукав. — Так кто побеждает-то?

Токарев махнул рукой:

— Смотри! Лешка держится — превозмогает, а Сева — он улыбается. Значит — это месиво Севе нужно, он на нем выигрывает.

* * *

Напряжение зала разрядил гонг, возвестивший окончание раунда. Артем вскочил и, оставив Анну на скамье, бросился к рингу. Там, в красном углу, тренер что-то сердито выговаривал Суворову. Тренер Гордеева, наоборот, выглядел довольным, он громко и азартно вколачивал в уши Севе словно гвозди забивал:

— Че ты с ним танцуешь? Прижми челюсти и при! Пропустил, не пропустил — давай! Ты его сломаешь, он тебя боится! Боли нет! Пропустил — и серия в голову! Лоб подставь — и серия в голову! Ты утюг — он белье! Пошел, пошел!..

Сева кивал и улыбался.

Тренер Суворова, увидев Артема, с досадой мотнул головой:

— Тема, хоть ты скажи этому… герою…

Токарев прижался к красному уху Лешки:

— Лешь, ты слышишь? Лех, ты на отходе его лови, не переходи в обмен, он тебя специально в обмен тянет, это не твое, слышишь? Вы разные! На отходе — левой сбоку, сбоку, покажи справа и давай левой! Корпус, корпус — и в башню! Давай, Леха!

…Но второй раунд оказался для Алексея еще более плачевным, чем первый. Трибуны визжали от Севиного напора. Леша еще раз поддался на провокацию оваций — не утерпел. К концу раунда его глаза заплыли, а Сева улыбался все более уверенно. Гордеев держал прямые удары, подставлял виски под боковые и обрушивал страшные серии на Суворова.

Трибуны ликовали.

— Еще пара минут — и конец… — сказал Артем притихшей Ане. Леху спас гонг.

Второй раз к рингу Токарев не пошел. Он остался сидеть с подружкой — до них долетали сердитые слова тренера:

— Леша, ты что делаешь? Профессионалов нанюхался? Может, тебе еще жевательную резинку дать и шелковый халат? Мы на соревнованиях или на Пулковских высотах в 41-м? Чего ты из себя корчишь? Сева так устроен, он негр с белой кожей. Ты его не пробьешь, слышишь?!

— Навряд ли он слышит, — усмехнулся Артем.

— Почему? — вскинула брови Аня. — Потому что по ушам бьют?

Артем невесело рассмеялся:

— По ушам бьют а карточным столом. Понимаешь, сейчас вокруг него шум — и все…

…Третий раунд пролетел очень быстро — Алексей держался более уверенно, в обмен не шел, а в конце и вовсе сделал красиво — уходя в сторону, он пробил два раза Севе в корпус, нырнул справа, обманул и дождался-таки своего бокового левого… Сева зашатался, стал опускаться на колени.

— Еще раз! — заорал восторженно Артем. — Вот она, техника!

Гонг не дал Алексею добить Гордеева. Не хватило нескольких секунд — а еще сил, скорости, опыта и выносливости. По очкам победил Сева — с минимальным преимуществом. По внешнему виду, впрочем, его преимущество было более очевидным.

— Ну вот! — когда рефери объявил победителя, Аня от досады даже ударила себя кулачками по коленям. — Все напрасно!

— Напрасно — девушку у памятника с букетом часами выжидать, — сорвался Артем, употребив позаимствованный у отца афоризм. — Леха молодец, ему просто чуть-чуть не повезло… Боксер не тот, кто не пропускает и не падает, а тот, кто поднимается… А Лехе — и подниматься не надо, он и не упал, и с Севой их бой по-настоящему не закончен. Не последние соревнования — Леха свое возьмет.

— Не возьмет, — приговором упала фраза сверху, и Токарев, взорвавшись, вскочил на ноги и обернулся:

— Да кто там каркает-то все время?! Объявитесь, уважаемый!!!

Но увидеть Артем смог только спины потянувшихся к проходам зрителей — соревнования еще не закончились, но болельщики, видимо, решили размять ноги и освежиться. Напрасно Токарев бешено вращал глазами и пытался идентифицировать анонимного собеседника. Никто из зрителей не проявил желания продолжить разговор в открытую.

Аня Торопова тоже поднялась и, положив Артему руку на грудь, сказала:

— Да брось ты, Тема, что ты реагируешь на всяких… Скажи, мы Лешу ждать будем?

Токарев еще несколько секунд следил глазами за уходившими зрителями, пытаясь вычислить своего странного собеседника — что-то слышалось тревожное в его репликах… Но что? Ощущение ускользало, его было очень трудно сформулировать…