– А что же она сделала? – не смущаясь, обо всем расспрашивает Дорота.

– Влюбилась в американца, немусульманина. Сношались, как кролики. Еще хотела с ним сбежать. За такую провинность даже в нашей семье – смертная казнь. Парня вообще зарезали, а ей удалось избежать смерти.

– Твой махрам – это ее сын? – хочет убедиться Марыся, а Ламия молча кивает.

– Почему ты в качестве опекуна получила какого-то парня из деревни?

– Так никого другого не осталось на складе, – шутит девушка. – Кроме того, может, думали, что он на меня повлияет положительно и наставит на правую ваххабитскую стезю. Но Абдалла ни о чем другом не мечтал и не мечтает, кроме как отомстить за свою мать. Долгие годы он был моим палачом. И, чем больше он меня преследовал, тем больше я сходила с ума и делала наперекор ему, традициям и религии. Когда я меняла школу, я воспользовалась тем, что он поступал как извращенец, и шантажировала его. Если он не позволит мне перейти в ту школу, в которую я хочу, то я пойду к главному в школе мутавв, в которой он тогда учился, или к моему дедушке и расскажу, что он вытворяет со мной в доме при закрытых дверях и опущенных жалюзи.

– А что? – Марыся, не подумав, тянет принцессу за язык.

– Ты не хотела бы знать.

Ламия бледнеет, крутится в кресле и презрительно кривит губы.

– Тогда он испугался не на шутку, женился и отцепился от меня. Однако он притянул к себе в мой дворец женушку из деревни вместе со всей ее родней. Он культивирует хорошие традиции, которые вынес из дома. Это значит, что его жена со времени приезда в Эр-Рияд носа из-за забора не высовывает.

Дорота задумывается над этим рассказом. «Неужели Ламия также подверглась сексуальным преследованиям, как бедная Самира, сестра Ахмеда? Эту преследовал двоюродный брат, ту – родной?! Или так во всех арабских домах?» – думает она и не хочет в это верить.

– Вернемся к истории семьи Хамида, может, еще что-нибудь интересное подбросишь?

Марыся обращается к саудовской подруге, искренность которой расположила ее к себе.

– Я даже не знала, что ты с Амирой ходила в одну школу.

Марысю удивляет замалчивание и ужасная информация, которую пересказывал ее муж.

– Что же было дальше?

Марыся возвращается к тому, на чем остановилась.

– Когда Хамид после двух лет вернулся, чтобы заняться долей отца в семейной фирме, его сестричка была по уши в веселой компании и прекрасно развлекалась. Девка вляпалась в ваше княжеское общество, где всегда полно денег. Подростки швыряют их направо и налево. Все получают ежемесячно десять тысяч долларов карманных денег? – прямо спрашивает Марыся ни с того ни с сего.

– Что ж… – делает Ламия невинное лицо. – Если у кого-то есть голова на плечах, он их инвестирует, и у него еще и прибыль будет. Он может иметь даже больше.

– Самый порядочный человек сойдет с ума от таких денег, не то что подросток, – комментирует Дорота. – У друга Дарьи, шестнадцатилетнего, пять автомобилей. Невообразимо! А когда он какой-нибудь разобьет, то сразу же покупает себе новый.

– Богатство может испортить характер. – Ламия признает, что Дорота права. – Но не только знатным, но также обычным богачам, – делает вывод она. – Я в то время была лучшей подругой Амиры, а ее мать считала меня дьяволом во плоти. Но она не справлялась с дочкой, не имела ни малейшего влияния на ее поступки и, пожалуй, была также отчасти виновата. Вы так не считаете?

– А что на это Хамид? Не вмешивался в ваши развлечения? Не пробовал вас остановить? – зондирует почву Марыся, напряженно ожидая дальнейших подробностей.

Она чувствует, что сегодня выявится много такого, чего от мужа она никогда не слышала.

– Ты что, шутишь?! – выкрикивает принцесса. – Он участвовал в каждой выходке, придумывал самые глупые из возможных вещей, у него были самые неожиданные идеи!

Она смеется, вспоминая юношеские выходки, и от стыда закрывает лицо.

– Вот были времена! – у нее на глазах даже слезы появляются. – Пожалуй, самые счастливые в моей жизни.

Она умолкает, глубоко задумавшись. В тишине Дорота с Ламией закуривают, а Марыся подливает всем холодный напиток.

– Однажды, когда Хамид вернулся из путешествия в Лондон, где он, как всегда, жил в апартаментах дяди возде Гайд-парка, я ждала его в аэропорту в моем красном «Шевроле Камаро». Я разогревала мотор и крепко сжимала руль. Твой супруг в те года был совершенно сумасшедшим и очень невоспитанным парнем. Он прихватил и ввез в Саудовскую Аравию две черные бутылки виски «Джек Дениелс». Одна была уже до половины выпита.

Марыся с недоверием крутит головой.

– Вскочил в машину, предложил мне. Я сделала большой глоток. А потом он отодвинул крышу, высунулся из машины, кричал, размахивая открытой бутылкой. А я дала по газам и, скользя, как на коньках, мы выехали со стоянки. Все присутствующие там люди встали как вкопанные. Что за черт, это же нарушение закона[24]! Однако когда увидели мой регистрационный номер 2, то уже знали, с кем имеют дело.

– А как закончилось это приключение с алкоголем? Сцапали вас?

– Что ты? Кто? Машины с княжескими номерами не трогают.

– Маленькая наивная сестричка Хамида, наверное, в тебя была влюблена? – Марыся решает идти к цели. – А ее брат?

– Ревнивая женушка? – шутит Ламия. – Что ж, мы встречались…

Говоря это, она пустым взглядом смотрит в пространство.

– Не буду скрывать. Но прошло, минуло… – подводит она итог.

Марыся вздыхает, хоть это ее и не шокирует. Она догадывалась о подобном, но ей очень досадно. «Какая же я глупая! – говорит она мысленно. – Это происходило, когда он меня еще не знал! А чего стою я? В моей жизни Рашид появился, когда я уже была замужем! Я порядочная идиотка!» – укоряет она себя.

– Мы слышали, что ты страшно нравилась Амире, она смотрелась в тебя, как в зеркало, и старалась во всем подражать, – прерывает Дорота неловкое молчание. – Так рассказывал Хамид.

– Мои дорогие! Ведь я тоже была глупым подростком! Я ровесница Амиры, – сообщает принцесса.

Она разочарована их сердечным отношением к незнакомой им девушке, а критичным – к ней самой. Она чувствует это по голосам спорящих. «Снова я самая плохая. Почему люди так строги ко мне, хотя вообще меня не знают? Не имеют понятия, что я чувствую и чего хочу», – приходит она к выводу и опускает голову.

– Я думала, что ты старше, – оправдывается в смущении полька. – Извини. До сих пор ты нам рассказывала, что вы ходили вместе в школу, но ведь разное бывает. В одном классе не обязательно учатся ровесники.