Я рванулась от него, принялась выкручиваться. Попробовала укусить его, но он тряхнул снова. Чем сильнее я вырывалась, тем крепче он держал меня.

– Евгений… – начал было охранник.

– Не лезь! – рявкнул он на него. Потом на водителя: – Сверни в переулок и останови машину!

Я принялась вырываться пуще прежнего. Шипела на него, царапалась, а он стискивал меня.

– Евгений Александрович…

– Я сказал, не лезь! Со своей женой я как-нибудь сам разберусь.

Сквозь стекло замелькали огни, а потом стало темно. Машина затормозила.

– Все вон! – голос мужа прогремел на весь салон. – Вышли все! И чтобы не совались, пока не разрешу!

Повторять не потребовалось. Не прошло и пяти секунд, как мы остались одни. Тенью в стекле мелькнул силуэт одного из охранников – и всё, время остановилось. На миг пальцы Жени сжались, и тут же я полетела спиной на сиденье. Он навис сверху. Раздражённый, злой и…

– Пять лет прошло, а ты всё так же хочешь меня, – процедила я ему в лицо. – Неужели не смог найти мне замену? Зацепила тебя девочка из глуши, да?

– Зачем что-то искать, если под рукой есть оригинал? – ладонь его опустилась мне на бок, злым было даже дыхание. Горячее, с нотками шоколада и коньяка, оно щекотнуло мои губы. Твёрдость его паха была настолько красноречивой, что руки покрылись мурашками.

Женя оскалился. Пальцы стремительно взлетели вверх, к моему лицу.

– Дрянь, – процедил он, склоняясь ниже. – Лживая, но красивая дрянь.

– Значит, всё-таки красивая? – я схватила его за галстук и дёрнула. Он зашипел, ругнулся и пригвоздил мою ладонь к сиденью.

– Что дрянь, не отрицаешь?

– А зачем?

Женя криво усмехнулся. Втянул носом воздух у моего виска, прикусил мочку уха. Ещё сильнее. Вобрал в рот серёжку и снова прикусил. Я едва не задохнулась от пронзившего меня возбуждения. Стремительное, оно охватило меня так внезапно, что я не успела удержать стон. Закрыла глаза, почувствовала ухмылку в висок.

– Скотина.

– Лживая дрянь, – от его шёпота у меня по коже пробежали мурашки.

Плевать стало на слова, на задравшееся платье и на его наглую уверенность, что ему можно всё. Стон стал ещё громче. И всё-таки я попыталась вывернуться. Толкнула его, но всё, чего добилась – жёсткой хватки на запястье. Коленом он раздвинул мои ноги. Распятая под ним, я тяжело дышала и не могла заставить себя сказать решительное «нет». Он чувствовал это.

– Кто ещё кого хочет, – он стиснул моё бедро, согнул ногу в колене.

Я дёрнулась. Разум взял верх. Но по взгляду Жени было ясно – пути назад нет. С рычанием он задрал моё платье до живота. Рванул трусики. Кружево врезалось в кожу. Он выругался и просто сдвинул их в сторону. С нажимом провёл пальцами между ног. Я с жадностью втянула ртом воздух одновременно с тем, как его пальцы оказались внутри.

– Ты всегда текла, когда я тебя трогал, – просипел он, проникая глубже.

Радужка глаз стала тонкой каймой вокруг черноты зрачков.

Ещё глубже.

– Я-то, дурак, думал, что только когда я…

– Пусти! – прошептала я, опомнившись.

Он не то, что не отпустил, – сделал несколько резких движений. Только на миг выпустил мою руку. Звук расстегнувшейся ширинки, свет лампы, чернота глаз…

– Сволочь! – всхлипнула я.

Он вошёл в меня резко, грубо. Шумно втянул носом воздух, с рыком выдохнул и принялся быстро, ритмично двигаться. Лампа мелькала перед глазами, всё вокруг плыло. Я чувствовала его внутри, слышала его шумное дыхание и проваливалась в бездну. Реальность или сон? Он сипел мне в ухо, трахал меня так, что мне было больно и перед глазами плясали чёрные точки.

Я до крови прикусила губу, пытаясь сдержать стон. Соприкосновение тел было быстрым и обезличенным, словно он не хотел касаться меня, но не мог иначе. И я не могла – тело само выгнулось навстречу. Из-под ресниц я посмотрела на него и провалилась в темноту.

– Ты во всём виновата, – просипел Женя, подавшись вперёд. – Ты, Насть.

Я мотнула головой и подалась к нему. Тепло внизу живота стало невыносимым, по бёдрам растёкся жар. Устремился к груди, в колени. Его движение, мой вскрик…

– Сука, – прошипел он.

Я всхлипнула. Дошедшее до предела напряжение лопнуло. Забывшее, что такое живое наслаждение, тело сдалось мгновенно. Предательская дрожь накатывала волна за волной. Я кончала, глядя ему в глаза.

– Я ведь тебя любил, дрянь, – прорычал он сквозь зубы. Сдавил мою руку. – Любил, – толчок в меня.

Его стон, рычание, пульсация внутри. Я снова всхлипнула. Шевельнула губами, но сказать ничего не смогла – только застонала. Я его тоже любила. Когда-то. Когда-то или…

– Ты не способен любить, – я ухватила его за лацкан пиджака и, пьяная, притянула ближе. Его губы оказались на моих. – Ты не способен любить, – повторила я на выдохе.

Он прикусил мою губу. Быстрый поцелуй и пустота. Я закрыла и открыла глаза. Уставилась в потолок машины. По голым ногам прошёлся холодок. Хлопнула дверь. Я осталась одна в салоне огромной машины. Между ног было влажно, живот ныл, сердце колотилось.

– Это я тебя любила, – прошептала я одними губами. – А ты… ты меня убил.

***

Женя

В машину я не вернулся. Оказался бы снова рядом с ней… Чёрт знает, что сделал бы! Кровь кипела, нутро жгло, удовлетворения не было, хотя образовавшаяся в башке пустота после накрывшего оргазма не проходила долго. Взял бы её и тряс, пока не ответила бы внятно, какого хрена?! Какого, чёрт подери, хрена она полезла на другой член?! Чего ей не хватало?!

– Отвези мою жену домой, – приказал я водителю. Тот курил, стоя в отдалении с одним из охранников. – И проследи, чтобы она оказалась в квартире. Будет просить остановиться – игнорируй. Никаких остановок.

– Хорошо, – он затушил сигарету. – Что делать, если она не захочет идти домой?

– Заставь. Можешь отнести, если потребуется. Думаю, справиться с ней ты в состоянии.

Кивнув, он пошёл к машине. Я проводил его взглядом. Перед глазами у меня видением маячило лицо белокурой стервы. Ангельское, чёрт подери, лицо. Глядя в её чистые, небесного цвета глаза, сложно было представить, что она способна на предательство. Только напоминание о том,