class="p1">— Я не за это волнуюсь. Я пока не собираюсь становиться матерью, — злюсь я.

Зрение привыкает к полутьме, свечения луны через окно достаточно для того, чтобы разглядеть силуэт мужчины и понять что он смотрит прямо на меня.

— Я был осторожен, прости, — он целует меня в висок, нежно так. И я сразу оттаиваю. — Хочешь принять душ? Дверь в ванную комнату напротив спальни. Не буду тебя смущать и дам несколько минут уединения. Но если задержишься там на дольше — присоединюсь к тебе.

— Да…я…я пойду, — неловко поднимаюсь с постели и пытаюсь нащупать в темноте свою одежду.

Дамир же развалился на кровати, больше ни слова не говорит. Я спешу к выходу, стоит открыть дверь, как меня ослепляет яркий свет из коридора. Быстро проскальзываю в ванную комнату и замираю напротив зеркала.

Губы искусаны, щеки горят, глаза словно у сумасшедшей. На груди несколько засосов. Мать бы меня убила, если бы я вот так домой явилась.

Я открываю дверцу душевой кабинки, несколько секунд пытаюсь понять как переключить воду на горячую, у Дамира слишком замудренный смеситель с кнопками. А потом смываю с себя следы своего первого раза. Ужасаюсь, увидев на бедрах кровь. Наверняка и простыни перепачкала. Снова становится стыдно.

В ванной комнате нахожу махровый белый халат. Судя по размеру он мужской, но это единственная одежда здесь. Плотно завязываю пояс, промакиваю волосы полотенцем, делаю несколько глубоких вдохов, прежде чем вернуться обратно.

Руки дрожат, когда нажимаю на ручку, в спальне теперь включен свет, Дамир застилает кровать чистым постельным, на полу скомканной лежит простынь с небольшим пятном моей девственной крови.

Не знаю в какой раз за эту ночь мне становится стыдно. Я хватаюсь за край простыни, пытаюсь помочь Дамиру. Избегаю встречаться с ним взглядами. В воздухе витает неловкость и напряжение. Хорошо что он успел одеть спортивки.

В итоге я замираю посреди комнаты, упираюсь взглядом в картину, которую до этого не замечала из-за нервов. На ней изображён Дамир. Картина завораживает, притягивает. Ощущение, словно изображённый на ней мужчина вот-вот и оживет.

— Все хорошо? — спрашивает Дамир, обнимает меня за бёдра и притягивает к себе. Его пальцы обхватывают меня за подбородок, заставляя посмотреть на него.

— Да, — выдавливаю из себя улыбку. Не знаю как с ним вести себя теперь и безумно нервничаю. Страшно, что после этого мы больше не увидимся. Ведь он меня предупреждал, что ничего не может предложить. А я уже вся в нем: тону, думаю, мечтаю.

Дамир выглядит довольным, прижимает меня к себе теснее, срывает с моих губ очередной пылкий поцелуй.

— Возьми в шкафу мою футболку, если хочешь. Хотя я бы предпочел видеть тебя в своей постели обнаженной, — в его взгляде снова зажигается жадность, уверенна он хочет ещё, но понимает что для меня это слишком. — Я схожу в душ, ложись спать.

Я киваю в ответ, наблюдая за тем, как Дамир исчезает за дверью. Но в постель не ложусь, слишком много эмоций сейчас бушуют внутри меня, чтобы так просто лечь и уснуть. Тянущая боль внизу живота не даёт забыть чем я занималась этой ночью. На губах растягивается улыбка. Я открываю дверцу шкафа и прохожусь взглядом по ряду белоснежный выглаженных рубашках. Слева полка, где идеально сложены футболки. Выбираю белую, что подлиннее. Но с моим ростом она все равно не прикрывает даже до конца бёдра.

Закрываю шкаф и оглядываюсь по сторонам. Взгляд снова цепляется за картину. Я подхожу к ней. Разглядываю каждую черточку лица Дамира. Усмехаюсь, когда в голову приходит мысль, что он может быть Дорианом Греем. Почти невесомо веду пальцами по холсту, замечаю внизу подпись художника. Валери.

Стало вдруг любопытно узнать историю картины. Дамир не похож на человека, который занимается самолюбованием. Я настолько погрузилась в раздумья, что не заметила как мужчина оказался позади меня.

— Почему не спишь? — вздрагиваю от глубокого мужского голоса. На затылке волоски поднимаются от его близости.

— Тебя ждала, — оборачиваюсь к нему и сдержанно улыбаюсь. — Тот кто рисовал твой портрет или очень хороший художник, или очень хорошо тебя знал, — киваю на картину.

— Да, — выражение лица Дамира в мгновенье изменяется. Он становится хмурым и отрешенным, а я жалею что завела эту тему. Кто такая эта Валери и какие отношения связывали их с Дамиром? — Я завтра рано утром уеду, можешь оставаться в доме сколько нужно будет. Распоряжусь чтобы тебе приготовили завтрак, и если что-то нужно будет — вещи там, или еще что, — смело проси у домработницы, она все организует.

— Спасибо, — растерянно стою посреди комнаты, наблюдая за тем, как Дамир сбивает подушку со своей стороны и готовится ко сну. Испачканная моей кровью простынь все еще лежит на полу.

Нужно будет утром ее незаметно выбросить или спрятать, пока это не попало в руки домработницы. Тогда точно не смогу ей в глаза смотреть.

— Идешь ко мне, Аврора?

— Да, конечно, — последний раз бросаю взгляд на картину и иду к кровати. Щелкаю выключателем, и забираюсь под одеяло. Жду, что Дамир обнимет меня, придвинет ближе к себе, но он словно не обращает на меня никакого внимания.

Все тепло между нами испаряется. И я могу поклясться, что это из-за девушки, нарисовавшей его портрет. Дыхание Дамира выравнивается, он уснул, а мне не спится. Становится обидно, накручиваю себя до такой степени, что начинаю чувствовать себя использованной. В конце концов не выдерживаю: придвигаюсь к мужчине рядом, кладу ладонь на крепкую грудь, прижимаюсь к его боку и вдыхаю аромат его кожи. Прикрываю веки, стараясь отогнать от себя плохие мысли. В конце концов он изначально был честным со мной. Женится не обещал, стать его девушкой тоже не предлагал. Это всего лишь секс. Но хочется большего.

Глава 15. Дамир

Оторваться утром от спящей в моих объятиях Авроры почти невозможно. От ее тела исходит невероятный аромат. Я веду рукой по ее бедру и чувствую как каменеет мой член. Хочется взять ее еще раз. Медленно, неторопливо, наслаждаясь каждым движением ее тела. Но не хочу ее будить. Котенку нужно хорошо выспаться после этой ночи, а мне через час быть в офисе.

Раньше я думал, что быть богатым и иметь свой бизнес это круто. Ведь можно делать все что душе вздумается, не ограничиваясь в финансах и времени. А сейчас