— Уверен? Мне показалось: вы не очень ладите.

Настолько «не очень», что Гримар даже попытался меня укокошить. Но я ему доверял больше, чем другим хольдам Бескостного. Во-первых, я его побил. Во-вторых, он, как-никак, родич Медвежонка. И наконец, в третьих — у Ивара он совсем недавно.

— Гримар. И с ним — пятнадцать хирдманов.

— Ты сказал: у тебя небольшой кнорр, — напомнил Ивар с усмешкой.

— Зато трюмы у него вместительные, а я пойду без груза, так что можно взять много воды и продовольствия.

— Хорошо, — кивнул Бескостный. — Я подберу тебе славных воинов. Сделай то, что мне надо, Ульф, и я не останусь в долгу.

Итак, мы отплываем в Норвегию. Трюм загружен припасами, на палубе не то чтобы тесно, но плотненько. Ивар за слова ответил. К условленному сроку Гримар Короткая Шея въехал в ворота моей усадьбы. С Гримаром пришли пятнадцать матерых хускарлов. Привезли телегу с хавчиком и увесистый мешок с серебром на расходы. Серебро Гримар торжественно вручил мне. Я — главный.

Ночевала «группа усиления» на открытом воздухе — люди привычные. Что характерно: на Гудрун Короткая Шея даже не глянул. Как отрезало. Знал бы, не стал сдирать с него двадцать пять марок. Сумма, блин, серьезная. Без малого шесть кило серебра. Ладно, в хозяйстве пригодится. Как раз на постройку дома хватит. Хотелось бы, конечно, самому присмотреть. Чтоб всё правильно и в нужных местах. Но уповаю на Пэррика. Он должен постараться. Хотя бы из благодарности. Пальцы на ногах у него, естественно, не отросли, но всё остальное вылечили. Кушает с общего стола, любимым делом заниматься дали. Что еще человеку нужно? Разве что — жену. Мужик оказался куда моложе, чем я думал поначалу. Еще и сороковника нет. Жену я ему тоже обещал, если доволен останусь. Очень мне хочется дом с камином и полами деревянными. Доски, ясное дело, недешевые. Пилорамы еще не скоро изобретут, но ради себя, любимого, скупиться не будем.

Прощальная страстная ночь с Гудрун. Клятвенное обещание вернуться. С добычей, естественно. Хотя, должен отметить, «корыстолюбие» моей девочки существенно уменьшилось. Не то чтобы совсем на «нет» сошло — подаркам по-прежнему рада, но без алчности. Будущее обеспечено. Одних носимых драгоценностей — килограмма три. А это только малая толика. Основная масса сокровищ поделена на три часть. Часть добытых ценностей передана мною Рунгерд — для оборота. И если что со мной случится (профессия викинга — в группе риска) — чтоб им с маленьким Хельги было на суп с мясом. Часть спрятана дома, в потайном чулане. И еще целый сундук с драгметаллами зарыт в укромном месте, о котором знаем только мы с Гудрун да Медвежонок. Это «резервный» фонд, и замаскировали его знатно: даже деревце сверху посадили.

Кнорр загружался под руководством Ове. Я наблюдал. Пригодится. Просмоленные ящики с общим оружием, «долгоживущая» еда, куча всяких запасов и приблуд для экстренного ремонта судна, если таковой понадобится. Родичи моих недорослей привезли «сухпайки»: кто сколько мог. Халявщиков здесь нет. Вихорёк, к примеру, деньгами в казну внес, поскольку фермы своей у него не имелось. Солидно так внес: золотой монетой. И все видели. В том числе и недоросли, которые, спорить готов, золота отродясь в руках не держали. Уважуха. Монету ему, правда, я дал. Надо ж сынка приемного поддержать.

Скиди приехал последним, когда погрузка уже была закончена. С дядькой приехал, Хедином Полбочки, и французской баронессой, женушкой своей. Беременность малышке Орабель пошла на пользу. А может — любовь. Любовь, она любую женщину делает прекрасной. Скиди ее с седла снял бережно, обнял, шепнул что-то на ухо и ловко взбежал по сходням. Все его имущество было собрано и упаковано заранее.

И мы отдали якорь.

Плыть нам предстояло не так чтобы очень далеко (в сравнении с нашим прошлогодним походом) и практически строго на север.

Ове сразу взял курс в открытое море. Не потому, что мы боялись прибрежных разбойников (с таким отрядом пусть они нас боятся), а просто так — короче. Заблудиться Ове не опасался. У него был красивый бронзовый диск с разными отметками, в который вставлялся стержень. Тень от него давала Ове Толстому полное представление о направлении. Ночью той же цели служила Полярная звезда.

— А если туман? — спросил я.

— У меня есть солнечный камень, — ответил Ове.

Я сразу вспомнил кристалл, которым когда-то хвастался мой брат по палубе Ульфхам Треска.

— Покажешь, как им пользоваться? — поинтересовался я.

— Не сейчас. Когда тучи будут.

А погода между тем была прекрасная. Я скинул рубаху, с удовольствием подставив организм солнышку.

У скандинавов загорать не принято, так что Иваровы хирдманы на меня косились. Те, что не гребли. Ну да, несмотря на попутный ветерок, весла тоже не сушились. На моем кнорре пять пар весел. Это десять румов. А нас, гребцов (Ове — не в счет), тридцать четыре штуки. Я и сам верчу весло, когда очередь приходит. А молодежи моей — самое то: мышцу накачивать. И остальным — тоже в охотку. Не на галере, чай.

— Чувствуешь разницу? — негромко спросил я Дикона, подойдя к его руму.

Дикон перестал петь — все гребцы напевали негромко, в такт, для общего ритма.

— Ты о чем?

— Лучше, говорю, без цепей?

— Зачем напоминаешь? — буркнул Дикон, откинулся на скамье, мощно двигая весло. — Я и без того жизнь за тебя отдам.

— Прости! — повинился я. Да, бестактно получилось. — Сменить тебя?

— Слышь, хёвдинг, отойди, не мешай. Дыхание сбиваешь.

И я отошел. Уселся на канат, но сидеть было скучно, потому я слазал в трюм, где вытащил из ящика три тренировочных меча из плохого железа и кликнул свободных от гребли Скиди и Вихорька.

Через минуту мы развлекали народ поединком «два к одному». Молодые — в полной броне, я — полуголый, зато в новом, еще не опробованном шлеме с закрывающей лицо кольчужной сеткой. Не потому, что боялся попадания по голове. Хотелось понять, как в нем дышится.

Дышалось терпимо.

Первое, что я выяснил, оказавшись в Вестфольде: папа Эйвинда не был настоящим вестфольдским конунгом. Мне стало понятно, почему Ивар относился к нему пренебрежительно. Не конунг, а одно название. Настоящим правителем Вестфольда был человек совсем другого уровня: Хальфдан Черный[14]. Инглинг. То есть из самых благородных. И ему принадлежал не только Вестфольд, но и некий Агдир, доставшийся ему от матери. Всё это поведал мне Харальд Щит, когда мы сели перекусить. Найти его оказалось непросто: территория Вестфольда расползлась по западному берегу фьорда[15].