— Не знаю, но такая возможность не исключена. Мне жаль, Алекс, что мы не сумели ей помочь. Я очень сочувствую вашей семье.

Алекс некоторое время молча ел салат.

— Мой дед — его зовут Бен — утверждает, будто все это дело каким-то образом связано с семеркой… Той самой семеркой, которая стоит в числе «двадцать семь».

— С семеркой? — недоверчиво переспросила Джекс. — Но это же абсурд!

— Именно так я и подумал.

Она задумчиво покачала головой.

— Семерка… Откуда вообще у него возникла такая идея? Здесь вовсе не семерка, а девятка.

Вилка с кусочком цыпленка замерла, не добравшись до рта Алекса.

— Что?!

— Я говорю — девятка. Не семерка из двадцати семи, а девятка. То есть два плюс семь. Девять. Спусковыми крючками являются именно девятки.

— Бессмыслица. Мне, к примеру, когда-то было девять лет. И отцу тоже. И матери. Потом всем исполнилось по восемнадцать. В этом числе стоят единица и восьмерка, а в сумме они дают девять. Как в вашем примере: дескать, двойка плюс семерка в числе двадцать семь в сумме равняются девяти.

Алекс едва верил самому себе, что пустился в подобные дебаты.

Джекс слушала, качая головой.

— Все это так, но девять и восемнадцать являются первыми членами такой последовательности. На третьем месте стоит двадцать семь. Так вот важным является именно третье появление девятки.

— Третья девятка…

Девушка кивнула:

— Да. Тройки играют роль шарниров, на которых все вращается. Тройственные заклинания и так далее.

— Тройственные заклинания… — не веря своим ушам, пробормотал Алекс.

— Тройка представляет собой фундаментальный компонент девятки. Мультипликативный элемент. — Джекс триумфально подняла вилку. — Вот почему число двадцать семь является ключом: это третья девятка. Такой принцип называется «Законом девяток».

— Законом девяток… — вслед за ней повторил Алекс. — Вы издеваетесь?..

— Отнюдь. Разобраться совсем не сложно.

— Отчего-то мне так не кажется, — высказался он.

Итак, эта дамочка верит в нумерологию. Пожалуй, принимать участие в подобной беседе следовало Бену, а не Алексу.

Тут ему в голову пришла одна мысль.

— Я родился девятого сентября. В девятый день девятого месяца. В девять вечера.

— Точнее говоря, в девять часов девять минут.

Между лопатками Алекса возникла ледяная игла и поползла к затылку.

— Вы откуда это знаете?

— Мы специально проверили.

И с этими словам и она отпила глоток, поглядывая на Алекса поверх ободка чашки.

— Что еще вам про меня известно?

— Ну, к примеру, вы не запоминаете сновидения.

Алекс нахмурился еще больше.

— Та-ак… Это вы тоже каким-то образом проверили?

— Так ведь вы Рал. — Она пожала плечами. — Мужчины по вашей линии не помнят сновидений.

— Что вы знаете про нашу семью? У вас там тоже живут Ралы?

— Нет, — ответила она, причем явно с сожалением. — Там, откуда я пришла, дом Ралов давно вымер.

— Послушайте, Джекс, вы меня окончательно… запутали. — Он обуздал порыв и не стал употреблять более крепкое словечко. — Чем больше я вас слушаю, тем чаще на ум приходят эпитеты, которые я не хотел бы произносить вслух. — Алекс действительно начинал думать, что она чокнутая — или чокнутый он сам. — Предлагаю рассеять туман подозрений и все объяснить толком.

— Я не из вашего мира, — негромко заявила Джекс, глядя Алексу в глаза. — Я человек другого сорта.

На мгновение он утратил дар речи.

— Вы… инопланетный гуманоид? С Марса или что-то вроде того?

На ее лицо набежала тень.

— Может, я и не знаю, что такое Марс, но ваш тон, Алекс, говорит сам за себя. Так вот: я не шучу. Более того, я рисковала жизнью, чтобы сюда попасть!

— Это каким же образом вы рисковали жизнью?

— Не ваше дело.

— Вы сильно ошибаетесь.

— В моем мире есть люди… очень опасные люди… которые наверняка придут за вами, хотя причин этого мы еще не знаем. Мне бы не хотелось, чтобы вас застали врасплох.

Интересно, а как вообще можно подготовиться к встрече с существами из другого измерения… или другой эпохи, Сумеречной зоны и тому подобное?

И все же Алекс никак не мог заставить себя без сарказма относиться к разговорам про людей из других миров. В который раз он задался вопросом: уж не пришел ли конец его вечному беспокойству? Уж не впадает ли он в безумие, как его родная матушка? Вот кто охотно верит в вещи, которые попросту невозможны!

Нет, такие мысли надо пресекать. Никакой он не безумец. Джекс вполне реальна. Скорее это ее следует считать умалишенной. Да вот закавыка: при всей абсурдности ее слов она ничуть не выглядела спятившей.

Хотя он отказывался верить, что Джекс пожаловала из какого-то иного мира, что-то явно происходило, причем серьезное. До того серьезное, что грозило смертельным исходом, — если, конечно, принять ее слова за чистую монету.

Алекса потянуло спросить, каким образом она смогла проникнуть в его мир, однако он сдержался и сменил тон:

— Слушаю вас внимательно.

Она отпила глоток чаю.

— Кое-кто решил вмешаться.

— В дела моей семьи?

— Да.

— Почему?

— Скорее всего потому, что вы Рал. Кстати, мы полагаем, что если у вас не будет детей, то вами весь род Ралов и закончится.

— Хотите сказать, кого-то интересует моя фамильная линия?

— Если бы я пускалась в догадки, то могла бы предположить, что вашего отца убили, намеренно не дав ему достичь двадцатисемилетнего возраста.

— Отец погиб в автокатастрофе. Никто его не убивал.

— Возможно. — Джекс вздернула бровь. — Но если бы вас в тот день задавило самобеглой повозкой, как вы полагаете: это выглядело бы несчастным случаем?

— Намекаете на злой умысел? Дескать, те водопроводчики хотели меня убить? Зачем?

Девушка откинулась на спинку стула и вздохнула, мановением руки отметая предположение.

— Я всего лишь говорю, что если бы они пошли на убийство, то обставили бы его как несчастный случай, понимаете?

Алекс проткнул цыпленка вилкой, припомнив злобный взгляд бородача, и поднял глаза на Джекс. Та по-прежнему внимательно за ним наблюдала.

— Почему этих людей так интересует род Ралов?