«Моя дорогая, моя дорогая», – стучало в висках Валентины, хотя Павел больше не произнес этих слов.

– С парашютом? – прошептала она, вжимая голову в плечи. – Нет, ни за что на свете…

* * *

Комлев прислал за ней водителя. «Это правильно», – похвалила Соня, усаживаясь на заднее сиденье. Коричневая юбка, бежевая кофта с широким воротником, круглая брошь, приколотая слева на карман, тугой пучок на голове, немного театрального грима на лице – она опять превратилась в рыбу, в моль, в правильную занудную гувернантку. Пора возвращаться, и вроде бы никаких изменений не произошло, но в груди подрагивает огонек азарта и легкое волнение, объяснения которому нет (и не надо).

«Нужно было спросить про Ксюшу», – подумала Соня, но тут же покачала головой, отказавшись от мысли. Пусть все идет своим чередом, какая разница. Подробности рано или поздно всплывут. Даже интересно, какие новости и тайны ждут ее впереди. Чужая семья – потемки. С истиной не поспоришь.

Вернувшись к разговору с Фаиной Григорьевной, Соня поняла, что и не смогла бы поговорить с этой жабой о маленькой вдохновенной Ксю. «Дитя порока».

– Ну и мамаша у вас, Кирилл Андреевич, – прошептала она, глядя через стекло на мелькающие дома. – Впрочем, ничего удивительного…

Почему-то дорога показалась бесконечно долгой, словно дом Комлева находился на краю земли. Мысленно Соня торопила водителя, улыбка то появлялась, то исчезала. Она едет туда, где ее ждет болезненное прошлое, сумасшедшее настоящее и… нет, будущее ее там не ждет. Она – случайный гость, однажды исчезнет так же внезапно, как и появилась.

«Страшно и хорошо, – подумала Соня, отправляя пламенный привет Фаине Григорьевне. – Хватит улыбаться, хватит, – попыталась она настроить себя на нужную волну».

На первом этаже, посреди гостиной, сидя на стуле, ее ждала Ксюша. И не просто ждала, а всем своим видом демонстрировала недовольство и отчаяние. «Я здесь сижу уже пять часов и еще просидела бы столько же, но почему же вы так долго не приезжали!» – вот что было написано на ее хитрой мордашке.

«Увидела меня в окно и быстренько притащила стул из столовой, – сделала вывод Соня. – Молодец».

– Я думала, вы не приедете, – строго произнесла Ксюша.

– Почему?

– Уже половина десятого.

– Но сегодня у меня выходной.

– Вы привезли еще вещи? – Ксюша вытянула шею, желая лучше разглядеть сумку в руках Сони, и подскочила. – А что вы привезли? Впрочем, неважно… Я провожу вас до комнаты. – На третьей ступеньке она вдруг остановилась и, не скрывая радости, сообщила: – А Лора уехала, здорово, да? Ее не будет несколько дней.

– А куда она уехала?

– Точно не знаю… на какую-то фотосессию для журнала. Мне кажется, что все эти фотосессии для нее устраивает папа, я однажды подслушала…

– Ксюша! – строго перебила Соня, нахмурившись.

– Да, конечно, этого не повторится… само собой… ни при каких обстоятельствах. Даже если меня подтащат к двери и приклеят ухо к замочной скважине. Я буду сопротивляться! Я же хочу вырасти воспитанным человеком.

Ответом мог послужить лишь тяжелый вздох.

Но совесть Ксюшу, видимо, мучила. Она перестала болтать, ссутулилась и тяжело вздохнула.

– Ты поужинала? – в качестве примирения спросила Соня.

– Да. И сейчас пойду читать какую-нибудь книгу.

– А спать?

– Через час.

Все дежурные вопросы прозвучали – с чувством выполненного долга Соня пожелала Ксюше спокойной ночи и отправилась в свою комнату. Вещей она привезла немного, но на сей раз в сумке лежала не только униформа, но и короткое черное платье с туфлями на высоком каблуке. На всякий случай… Чтобы не потерять здесь рассудок.

«Кирилл Андреевич, когда-нибудь я обязательно надену и то, и другое. Обещаю».

Платье и туфли она переложила в чемодан, ароматный гель для душа отнесла в ванную комнату, кружевную ночную рубашку убрала под подушку. Вынув из сумочки маленькую рюмочку, для сохранности в пути укутанную в тонкий розово-сиреневый шарф, она подумала о шоколадном ликере. Ей будет что отпраздновать в самое ближайшее время.

Соня выдвинула ящик комода и сунула шарф с рюмочкой между махровыми полотенцами, затем посмотрела на часы. Теперь уже нельзя отступать, да и в дом господина Комлева она приехала не для того, чтобы трусить. Лоры нет, когда еще представится такая возможность… А все же они отличная пара – Кирилл Андреевич и Лора, – даже разбивать жаль! Улыбнувшись, Соня стала расстегивать пуговицы унылой кофты, вытащила шпильки из пучка и с удовольствием взбила волосы.

– Немного огня, и чье-то сердце дрогнет… Значит, Фаина Григорьевна, говорите, мужчины часто влюбляются в гувернанток? Проверим.

Из комнаты Соня вышла в час ночи. Держа в одной руке тонкий подсвечник с зажженной свечой, другую прижимая к груди, она поплыла в сторону комнаты Комлева. Царила тишина, не нарушаемая даже охами и ахами какого-нибудь вредного привидения, лишь луна подглядывала через окно за происходящим. Ни шороха, ни скрипа.

Пламя дрожало при каждом шаге, пришлось прикрывать его ладонью, а заодно и замедлять шаг. «И как раньше барышни управлялись со свечками? – недовольно скривила губы Соня. – Да здравствует электричество! – Она усмехнулась и вдохнула еле уловимый аромат воска, смешанный с дымом. – Ладно, беру свое возмущение обратно. Романтика стоит и не таких усилий. Или многоуважаемый Кирилл Андреевич решит, что я чокнутая, или в его душе поселится непокой – третьего не дано. Да, рискую, но в этом вся прелесть».

Соня свернула за угол, прошла еще немного, остановилась и бросила взгляд на темную широкую дверь. Комлев еще не спит или заснул недавно.

– Кирилл Андреевич, как бы вас выманить… – прошептала она.

Чихнуть? А умеет ли чихать моль? И как громко нужно это сделать, чтобы кое-кто услышал?

– Ап-чхи! – искусственно выдала Соня, покосилась на дверь и буркнула секунд через десять: – Не получилось… неудивительно…

На цыпочках, на цыпочках обратно… до угла…

Оглядевшись, она приблизилась к окну и с интересом посмотрела на глиняный горшок с цветком. Не подходит. «Громыхнет, зараза, так, что прибегут грымза-экономка и Марина. А может, просто постучаться к Комлеву и спросить, как пройти в Ленинскую библиотеку? Почему бы и нет?»

– Вот уж он обалдеет, – прошептала Соня, примеряясь к картинке, висящей на стене. Или выбрать тощую вазочку? «Закрывала окно, задела… нормально… Кирилл Андреевич, давайте уже вылезайте из своей берлоги и теряйте голову! Ваша мама хочет именно этого! И не спрашивайте, чего хочу я… уж конечно, не вас». Она протянула руку и резко открыла окно, впуская ночную прохладу и аромат зелени. Горячий воск, пользуясь моментом, перевалил через край и мгновенно обжег пальцы. – А-а! – вскрикнула Соня от неожиданной боли, задела локтем медную вазочку, из которой торчал весьма скромный пучок сухой травы, и та полетела на пол.