Она вытянула два пальца и шевелила ими.

- Две тысячи? – недоумевал Сергей.

- Не-а… две сотни… баксов.

- Всего-то?

Она приняла купюры с гримасой признательного смущения, поблагодарила, просияла и сунула деньги в карманчик шорт.

Стали пить чай, она раскусывала конфеты, не глядя, с ликёром они или с помадкой. Если попадался ликёр, он вытекал на губы, он втягивала его, облизывалась, но он всё равно пачкал подбородок, тогда она размазывала его рукой и виновато поглядывала на Сергее улыбаясь. Ликёр капнул на её ногу.

- Ох чёрт! Какая я неуклюжая, - виновато проронила она, ища на столе салфетки. – Куда же они подевались?! Да их и не было…

Сергей придвинулся и прильнул губами к запачканному ликёром месту. «Ах, - вздрогнула она, - какой хитрец!». Он хотел узнать аромат её шелковистой смуглой кожи : сладковато-тёрпкий, как у какао с привкусом персика. Он стал стягивать эту мини-маечку. Карина поддалась, подняв руки, как пленник, но ласки с её вишнёвыми сосками на налитой груди не особенно забавляли её, он торопилась к кульминации акта – видно, видно сверстники не баловали её прелестями игривых ласк… Впрочем, и неискушённая она доставляла немало наслаждения.

С того дня их тайные встречи стали регулярными.

Произошло то, что все ожидали, о чём все говорили, но к чему не были готовы.

Крах!!! Финансовая катастрофа!!! Легкомысленное правительство отказалось платить проценты по своим займам. Некогда счастливые держатели государственных облигаций взвыли: их богатство в мгновение ока превратилось в шелуху, в макулатуру. В ворох осенних листьев – хоть сметай их в кучи и жги осенние костры. Все запоздало ринулись искать защиты у доллара, а он, как всегда, ускользнул и норовисто подскочил в три раза, и дела ему нет до чужого слюнтяйства.

С горькой иронией и ожиданием грозы Сергей наблюдал за переполохом в банке. Он оказался злым прорицателем – и к своему несчастью тоже: это был и его конец. Роковая судьба сорвалась с крутой вершины и двинулась лавиной. Уже были её первые жертвы: ещё день назад преуспевающий махинатор Игорь Константинович сейчас выглядел сам не свой, лица на нём не было, будто похоронил самую дорогую мечту своей жизни – стать богачом, чтобы его никогда не бросали женщины. Несчастный, ведь он ничего не имел, кроме этого, даже жены. «Эй, люди!!! – хотелось крикнуть Сергею. – Приглядывайте за ним, а то он запрётся в сортире и повеситься на своём шёлковом галстуке от Версаче!».

Лучше не попадаться Ольге Николаевне на глаза, поэтому подчинённые и прячут взгляды, боятся как бы не окаменеть передней, как перед злыми чарами мифической Медузы Горгоны. Дело дошло до Сергея – она позвонила, строго наказала прекратить текущее кредитование и подготовить отчёт по всем кредитным сделкам. Судя по её немилосердному тону, она и любовника не прочь отправить на гильотину, припомнить ему, как он предрекал этот крах. А что будет, когда она узнает о его масштабном жульничестве, о его увлечении дочерью? А и чёрт с ним: семь бед – один ответ.

Но срок погашения кредитов пока не наступил, и всеохватывающая финансовая буря Сергея пока не затронула.

На выходные Ольга не пригласила его к себе, и он отправился к её дочери.

- Вставай, сколько можно валяться? – толкала его Карина. – Как сурок… Днём спишь, ночью спишь.

- Но я же не спал ночью, - пробормотал Сергей.

- А что же ты делал?

- Вот тебе и на! По-моему, я всю ночь трудился. Ты разве не заметила? – стонал Сергей, преодолевая тяжёлую сонливость.

- И это называется трудился?! Ты прохрапел всю ночь. Что будет с тобой в сорок лет? Вставай, я приготовила тебе на завтрак омлет, - тормошила она его.

Желудок голодно пробурчал и прогнал сон. Умывшись, Сергей вышел из ванной. В эту минуту раздался звонок в дверь. Карина крикнула из кухни, чтобы он открыл. Сергей открыл дверь и замер: на пороге стояла Ольга. Секунду она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

- Вот, значит, где ты обитаешь, - тихо сказала она. Лицо её будто стало рассыпаться, вытянулось и побледнело.

Сергей онемел, как вор, пойманный с поличным. Ольга быстро сменила гримасу – зло сморщилась и уверенно вошла в прихожую.

- Мать, это ты, что ли? – для Карины будто ничего не происходило. – тебя удивляет. Что он у меня? Должна признаться, что он спит со мной не первую ночь. И, судя по твоему настроению, ты бы растерзала его на месте. Но имей в виду: мой будущий ребёнок может остаться без отца, - бормотала она с весёлой невинностью.

Она ничего ему не говорила о ребёнке! Сергей чувствовал себя так, будто его крупно провели, заманив в мёртвую западню. Его лицо исказилось от внутренней ярости. Но всем аферистам свойственно лицедейство, и в следующую секунду он высказал своё пренебрежительное равнодушие к сцене, как бы говоря: вы, мол, тут, бабы, сами разбирайтесь, без меня. Ольга ещё озлобленнее уставилась на дочь.

- Знаешь, что я тебе скажу, дочь?! Дурью ты маешься. От безделья совсем ошалела. А ты, чтоб духу твоего не было около моей семьи!!! – указала она пальцем на Сергея, отвернувшись со страдающе брезгливой гримасой. – Завтра же будет готов приказ о твоём увольнении.

Гром прогремел. Его роль сыграна. Пора опускать занавес над их семейными распрями, оскорблениями и претензиями к нему.

- Что ты ищешь? – обеспокоилась Карина, не находя в нём солидарности. - Носки твои я бросила в стирку.

- Вот даже как? Ты ему уже и носки стираешь? – злобно произнесла Ольга, тщетно пытаясь ухмыльнуться и пожирая блестящими глазами дочь.

- Представь себе, мама, - с чувством самолюбивого возмущения ответила Карина, что сбило ненависть Ольги, и она с досадливым выражением лица ушла на кухню.

Сергей надел туфли на босу ногу. Последние секунды его пребывания отмерял мерный стук каблуков Ольги, доносившийся из кухни.

Карина не отводила от него отчаянного и страстного взгляда, и тогда до Сергея дошло, что ему нельзя просто так уйти, хлопнув дверью. Если Ольга решит отомстить ему за измену, а хуже того – за крупные хищения, которые вот-вот обнаружатся, то только Карина сможет спасти его. Нужно было изобразить любовную привязанность, страдающую от столь враждебного стечения обстоятельств, но остающуюся чистой и только укрепляющую свою силу. Лицо Сергея смягчилось и расплылось в гримасе вины и желания утешить любимую. Он протянул руки. Они обнялись нежно, он поцеловал её щёку, она подняла на него благодарно-восторженные глаза, в которых возбуждённая надежда смешалась с опасением испытать хотя бы намёк на разлуку. Она потянулась к нему, чтобы поцеловать в губы. Сергей легко достал другую ужимку – лицо его стало заговорщическим, он приложил палец к губам и произнёс спокойно и настолько громко, чтобы голос его был услышан на кухне:

- Я ухожу. – А на ухо шепнул ей: - Чтобы потом вернуться… Вот всё и разрешилось, и это к лучшему… Я тебе позвоню.