Он говорит тихо, в голосе угроза. Я отрицательно качаю головой. Ремень в руке Алекса со свистом рассекает воздух, выбивает из меня дух.

- Слушайся приказа,- рычит Беркут.

Делаю так, как он сказал. Пальцы не слушаются, и не удается получить разрядки.

- Пошли вон,- приказываеьт Алекс, и я слышу вздох облегчения со стороны.

-Кончай, сука,- рычит хозяин.

- Не могу,- хнычу я. У меня и вправду не выходит.

Удары сыплются градом. Я уже нахожусь на грани межмирья, когда наконец чувствую мужскую, каменно твердую плоть, врывающуюся в мое сухое лоно.

- Теперь ты хочешь кончить? – тихо спрашивает Алекс, когда я начинаю отвечать на его движения во мне. О да, оргазм накатывает волнами. Тело отдается болью, которая приводит меня в восторг. Твою мать, он меня разбудил. Вернул к жизни.

- Ты больной ублюдок,- стону я, корчась в последних, самых сладких судорогах.

- Ты такая же, как я Эмма,- шепчет Беркут, спуская в меня последние капли спермы. Мой хозяин, мой палач, моя любовь. – Такая же чертова тварь. Хотя нет, ты в разы страшнее. Я раню тело, ты оставляешь незаживающие шрамы на сердце.

ОН

-Я сбежал. Оставил Эмму заботам Зои, и позорно смылся из дома. Своего дома,- сквозь силу говорю я, сидящему напротив психологу, который знает меня, как себя, наверное, а может даже лучше. Его зовут Владимир Леонидович, пожилой дядька, который сейчас копается в моей душе.

- Почему ты не пришел сразу? Алекс, мы же договаривались, при малейших проблемах, ты сразу идешь ко мне,- молчу. Что тут ответить.- Я считал, что смогу справиться без посторонней помощи, как это бывало с другими зверушками. Но, Эмма – она другая.

- Она похожа на твою мать, так Алекс? Ты говоришь – сны вернулись с ее появлением.

- Нет, она не похожа на маму. Эта женщина чистая. Слишком иная, слишком ранимая,- отвечаю, прикрыв глаза. Самое страшное, что будь она копией моей биологической матери, я бы не стал церемониться с девкой. У меня была такая зверушка, ее звали Маргарита. Копия женщины произведшей меня на свет – грязная и порочная. И как я ее не отмывал, не лечил, из ее нутра я так и не смог вывести нечитоты.- Она напоминает мне измученного, забитого семилетнего мальчика. Испуганного, брошенного на произвол судьбы малыша, вынужденного наблюдать, как его любимая, единственная мама убивает себя, как она спит с грязными мужиками, чтобы заработать денег, нет, не на еду для сына, не на теплую одежду. Она продает свое тело за наркоту. Эмма напоминает мне маленького меня, Володя. Она – это я, и меня это чертовски пугает.

- Так прогони ее, Алекс,- доктор не сводит с меня внимательного взгляда серых глаз. Говорит вкрадчиво, словно читая мои чувства,- ты не можешь, ведь так?

- Не могу,- отвечаю честно,- она не должна умирать на улице. Я схожу с ума, просто представив, что ее будут касаться руки грязных ублюдков, что она снова будет вынуждена терпеть насилие, или еще хуже продавать свое тело, чтобы не сдохнуть с голода в вонючей подворотне. Я не могу,- уже стону я, чувствуя, как проваливаюсь в темноту очередного своего воспоминания.

- Отпусти ее,- пищу, глядя в налитые кровью глаза материного клиента. Она лежит на полу абсолютно голая, и этот ублюдок избивает ее. Бьет ногами, куда придется. Мама даже не стонет больше, просто всхрипывает, от очередного удара.

- Щенок, - сквозь зубы цедит мужик, - пошел вон, я заплатил твоей шлюхе матери за секс, и хочу получить услугу, а не обдолбанную шмару, которая ни на что не способна. Сейчас я приведу ее в чувство.

От маминого клиента разит дешевым алкоголем. Меня тошнит, так сильно, что тело сотрясают судороги. Вот только блевать нечем, я не ел уже два дня.

- Отойди от нее,- рычу я, откуда только силы берутся. Мне уже не семь, но я больше не считаю дни рождения. Хватаю со стола разделочный нож. Мужик не обращает на меня никакого внимания, как на муху по случайности залетевшую в комнату. Ярость ослепляет. Нет, тупой нож не наносит изуверу каких – то значительных повреждений, но отвлекает его от избитой матери.

- Тварь. Маленький зверек,- он точно убьет меня, но мне совсем не страшно. Удар огромной ручищи выбивает весь воздух из легких. Второй, третий. Я уже не понимаю, на каком свете нахожусь. И даже пропускаю момент, когда экзекуция заканчивается, и кто-то плачет рядом, и пытается поднять меня с грязного пола. Не слышу проклятий мерзавца, так избившего маму. Мою мамочку, за которую я готов отдать свою икчемную жизнь. Я люблю ее, и не понимаю, почему она не чувствует ко мне даже малой крупицы того же.

- Все будет хорошо, мой мальчик,- ее голос. Теплые слезинки, капающие на мое разбитое лицо.- Ты прости меня. Прости.

- Мать любила меня,- говорю. Открыв глаза. – Я так и не рассказал тебе,что было дальше, и сейчас не могу. Не думаю, что вообще когда нибудь смогу. Тогда не изменилось почти ничего. Все те же грязь, холод, голод. Все изменилось сейчас.

- Я хочу, чтобы ты мне сказал, Алекс. Чего ты хочешь? – улыбается психолог, подводя невидимую черту. Он не пытает меня, не заставляет рассказывать о моей жизни до...

- Я хочу ласкать мою Эмму, хочу поцелуев и прикосновений. Я не хочу делать ей больно, но такое чувство, что она сама нарывается, что это нужно ей. Я не могу прочитать ее, не могу найти никакой информации о женщине, укравшей мою душу. Лис рыл носом землю, но так ничего и не выяснил. Она словно свалилась на землю с луны. Я совсем лишился разума, Володя.

- Судя по тому, что я услышал, твоя Эмма ярко выраженный мазохист. Она делает не то, что должна, а то что хочет. А ты к этому не привык.

- Да, и мне страшно, я больше ничего не контролирую. Я чуть не убил ее сегодня. Она молила о пощаде, а я не мог остановиться.Не мог, потому что ослеп от страха. Она меняет меня.

- Не стоит бояться, Алекс,- на губах Владимира играет добрая улыбка, как у любящего дядюшки, и меня это раздражает.- Перемены не всегда дурные. Просто вы совпали – это редкость кстати. Вы можете дать друг – другу то, чего желаете. И, то, что ты называешь «Ванильными отношениями», внесет небольшое разнообразие в твою жизнь, и поможет справиться со страхами.

Я выхожу на улицу, чувствуя себя опустошенным. Ответы, которые я нашел у доктора, такие простые, лежащие на поверхности, но для меня невероятно важные.

- Хреново выглядите, шеф,- Лис смотрит с тревогой. – Может домой?

- Да, пожалуй. Только сначала в цветочный магазин,- выдыхаю я, вместе с облачком теплого пара, стараясь не обращать внимания, на кривую улыбку охранника. Эта девка смогла очаровать даже гориллообразного мужлана. - Хочу порадовать свою зверушку.

- Ее зовут Эмма, хозяин,- тихо говорит Лис, заставляя меня ухмыльнуться. Ну надо же, а ведь всего несколько дней назад, он готов сам был выкинуть ее на улицу.

- Да, ее зовут Эмма,- шепчу, погружаясь в тепло автомобиля.