пищевого поведения, знают это; мученики XIV века знали это; буддийские монахи знали это; люди, не имеющие достаточного количества еды, знают это: голод – это чертовски больно. А с болью может прийти множество различных чувств.

– Во всем этом есть что-то от боли, особенно у католических практик, которые связаны с чувством морального превосходства, – говорит Харпер. – Быть «уверенным в этом» очень трудно в реальной, повседневной жизни, – продолжает она. Уверенность в голодании в данном случае означает чувство «уверенности в своей вере», но это также может иметь отношение к уверенности в себе или своем пути. Уверенность – это чувство, но боль может быть чем-то вроде короткого пути. – Когда вы причиняете себе боль, вы активируете эту часть вашего мозга и получаете своего рода награду.

Это управление собой. Это доставляет вам кайф.

Вот почему многие духовные наставники, особенно современные, тщательно разграничивают адмиранду и имитату. «Ты не можешь кайфовать от того, что не ешь или умерщвляешь плоть, потому что это форма гордыни».

Вот оно. Телесный опыт духовности, будь то флагелляция, голодание или протыкание себя шпагами, конечно, доставляет кайф. Но спасение в стиле «сделай сам» обходит силу и власть церковников, а также их банковские счета. Оно устраняет посредника, а церковь этого терпеть не может.

Независимо от того, проходят они через официальные каналы или нет, различные стили покаяния – у флагеллантов, голодающих монахинь или грешников во власяницах – имеют одну общую черту: чувство вины. О, чувство вины. Я и сейчас слышу призрачный голос моей бабушки-католички, когда она говорит об этом. Чувство вины – основа многих верований. Но как связаны чувство вины и боль? Почему так много кающихся стремятся к боли, даже если официальная доктрина не одобряет ее?

В исследовании, опубликованном в 2011 году в журнале Psychological Science под названием «Очищение души путем причинения боли плоти: эффект боли, уменьшающий чувство вины», доктор Брок Бастиан и его коллеги изучили связь между болью и искуплением. Вы не поверите: они обнаружили нечто очень интересное.

Участников исследования попросили написать об одной из двух вещей: о случае обмана или утраты другого человека или о безобидном общении. После того как они закончили писать, они заполнили опросник о том, насколько виноватыми они себя чувствуют. Затем наступило самое интересное: они должны были опустить руку в ледяную воду. Во всяком случае, некоторые из них. Контрольной группе досталась вода комнатной температуры.

Небольшое уточнение на этот счет: вы когда-нибудь пробовали это? Ледяную воду? Это ужасно! Непрекращающийся холод, нарастающее чувство обреченности и неправильности, какофония тревожных звонков, призывающих к действию. Участники исследования, которые держали руку в воде более трех минут, были дисквалифицированы за то, что могли делать это слишком долго, а три минуты – это не очень долго.

Это заставило меня немедленно вспомнить одно лето в балетной программе Школы искусств Северной Каролины, когда садисты-физиотерапевты заставляли меня сидеть в ледяных ваннах до груди, чтобы помочь вылечить травму спины. Мне было четырнадцать лет, я была несчастна, зубы стучали, как мешок с болтами в сушилке, лед доходил до груди в высокой металлической ванне, я молча проклинала маленькую резиновую уточку, которая безмятежно покачивалась на поверхности ледяной жижи, высмеивая мои страдания своими идиллическими ассоциациями с пеной для ванн, заботой о себе и теплом. Это чертовски больно, друзья! Я не люблю холод, и это неприятие станет еще более очевидным в настоящей книге.

Но вернемся к чувству вины. Исследователи обнаружили, что люди, написавшие о чувстве вины, дольше держали руки в ледяной воде, оценили ледяную воду как более болезненную, чем другие, и после этого испытали значительное снижение чувства вины. Прочитайте это еще раз. Виновные люди терпели боль дольше, а после сказали, что им действительно было больно, но после этого чувствовали себя менее виноватыми. Но почему? Авторы ссылаются на книгу Д. Б. Морриса «Культура боли», в которой говорится, что «боль традиционно понимается как чисто физическое явление, но более точно описывать ее как нечто на стыке тела, разума и культуры». (Как автор книги об общественных и биологических последствиях боли я склонна согласиться с этим утверждением.) Согласно этой теории, люди придают боли смысл, и Бастиан утверждает, что люди с рождения социализируются для принятия боли в рамках судебной модели наказания. Добавьте сюда влияние бдительного божества – и внезапно боль как искупление приобретает смысл.

– Как мы сформулировали в этой статье, я думаю, в большей степени есть взаимосвязь между болью и справедливостью. Терпение боли дает чувство справедливости и является формой самонаказания, – говорит Бастиан, отмечая, что переживание наказания может быть связано с покаянием. – Не то чтобы люди прямо говорили себе: «Я наказываю себя болью»; скорее, они идут на тяжелую пробежку или делают какое-то упражнение, и оно удовлетворяет потребность в восстановлении справедливости через наказание.

Бастиан также утверждает в статье о вине и боли, что «история изобилует примерами ритуальной боли, направленной на достижение очищения».

Существует восхитительная книга на эту тему, прозаически названная «История флагеллантов, или Достоинства дисциплины; пересказ и комментарий к „Истории флагеллантизма” аббата Буало…», написанная Жаном Луи де Лольмом. Это толстый том о причинении себе боли, состоящий из рассказов – иногда ярких, иногда утомительных, часто нравоучительных – о порке, ее орудиях и процедурах со времен древней Сирии и Греции до великого выступления странствующих флагеллантов во время Черной смерти. Но я должна сказать, что одна из вещей в этой книге, которая действительно останется со мной, – использование буквы «ф» вместо буквы «с».

Именно так страдания святых превращаются в «избавление от обмороков»[4] – эта фраза засела в моем мозгу с яростью голодного клеща.

Но я отвлеклась. Есть так много примеров мазохистского религиозного покаяния.

Существуют рассказы о том, что спартанских мальчиков пороли целый день в рамках ритуала вступления в совершеннолетие. Мучительное испытание, похожее на ритуал обрезания у масаев, ритуал посвящения в мужчины при помощи ядовитых муравьев в амазонском племени сатере-маве, иногда приводивший к летальному исходу, пропитанные алкоголем ритуалы порки в некоторых американских братствах. Раз в год в Спарте мальчиков «бичевали целый день, часто до смерти, перед алтарем Дианы Орфии, и они переносили это весело и даже радостью; более того, они боролись друг с другом за победу; и тот, кто терпел дольше всех и смог выдержать наибольшее количество ударов, одерживал победу». Это называлось «соревнованием».

Продолжайте искать, и вы обнаружите, что у египтян флагелляция сопровождала праздники Исиды, о которых писал Геродот: «После подготовки постом они начинают приносить жертвы и взаимно избивают друг друга». Есть свидетельства, как несколько тысяч мужчин и женщин избивали друг друга на