Пойкко проснулся поздно. Исавори в хижине не было. Мальчик выбрался наружу и увидел Каукиварри, вытянувшегося перед кувасом и сладко посапывающего. Пойкко осторожно, чтобы не потревожить сон деда, прокрался мимо и выскользнул в приоткрытый проход за ограду. Вернулся он скоро, утирая рукавом умытое на болотце лицо. Он дошёл до хижины, давшей им временное пристанище, и присел чуть поодаль от исавори. Припекающее солнце уже поразогнало комаров, и Пойкко скинул взопревшую рубаху. Осмотревшись, он убедился, что их нового знакомца в тайко-сья нет. Вероятно, спозаранку забавный старичок подался куда-то. Исавори наверняка знал — куда. Так ведь и не спросишь. Придётся ждать пробуждения Каукиварри и теряться в догадках.

Каукиварри просыпался долго. Он начал вздрагивать всем телом, дыхание его то учащалось, то опять становилось еле различимым. Брови то наезжали на ресницы, то вновь откатывали. Пару раз он даже открывал глаза, но было видно, что он ещё спит. Пойкко нетерпеливо ёрзал на месте, наблюдая за дедом. Такое редко бывало, чтобы Каукиварри спал, когда остальные уже бодрствуют. Наверное, рана так на него подействовала. Сколько помнил себя Пойкко, исавори только если был тяжело болен, позволял себе подольше отлёживаться в постели.

Возле исавори на гладкой дощечке лежали вчерашние окуньки. Мальчик при взгляде на них пускал слюну, но притронуться, не спрося деда, не смел. Обычай не позволяет младшему кушать пищу наперёд старшего.

— Не спишь? — послышался вдруг голос исавори, и ушедший в себя Пойкко вздрогнул от неожиданности.

А дед будто и не спал вовсе, уже подвинул жареную рыбу и подтащил, стараясь не потревожить левую ногу, бурдюк с водой. Мальчик улыбнулся и придвинулся ближе.

— Ешь, — и на читающийся в глазах немой вопрос внука, добавил: — Я тоже немного отведаю.

Они принялись за еду: один ел жадно, смачно причмокивая, другой — едва притрагивался к пище, долго жуя, и не испытывая никакого удовольствия от этого процесса. Явно насильно заставлял себя есть. Пойкко отметил, что сегодня исавори выглядит совсем не здорово — весь осунулся, сошёл с лица, в движениях видна непривычная слабость и неуверенность. Рана была серьёзнее, чем казалось поначалу. Должно быть, Каукиварри лихорадит, потому и еда ему не в радость. Каукиварри потянулся за бурдюком и вдруг весь сморщился — позабыв о больной ноге, он слишком вольно двинулся. Пойкко не донёс до рта очередной кусок зажаристого окуня, напряжённо уставясь на деда. Тот мотнул головой, досадуя на оплошность.

— Верно, никуда мы сегодня не пойдём, — невесело усмехнувшись, сказал он надтреснутым со сна голосом. — Будем здесь коротать день.

Он вымученно улыбнулся одними глазами и сокрушённо досказал:

— Сегодня я не ходок.

Жаль было деда: всегда такой деятельный и неугомонный, он не давал лениться ни себе, ни окружающим. А теперь вынужден признаваться в своей немощи. Мальчик сочувственно вздохнул и опустил глаза.

После трапезы Пойкко решил сходить в лес и насобирать дров, чтобы хоть как-то помочь выказавшему им своё расположение старому Тыйхи. Он покинул тайко-сья и стал ходить между деревьев. Но никаких сухих веток, кроме совсем маленьких, не обнаружил: сородичи Тыйхи, да и сам старик, за многие годы выбрали все пригодные дрова в ближайшей округе. Поэтому Пойкко ничего не оставалось, кроме как углубиться подальше в лес.

Он пошёл прочь от тайко-сья, выбрав направление на реку. Вчера Тыйхи принёс оттуда дрова. Действительно, ещё не дойдя до основной тропы, он начал примечать оставшиеся до сих пор нетронутыми сухие сучья на деревьях, а чуть позже появился валежник. Но собирать его Пойкко пока не стал. В его голове созрела иная мысль. Он ускорил шаги.

Сквозь прибрежные заросли просачивалась еле видимая прозрачная дымка испарений, веяло зябкой прохладой. Позднее утро ещё не успело рассеять стылый ночной холод. Пойкко потёр покрывшиеся гусиной кожей плечи и нехотя вошёл в мокрый от росы чащобник. Пробился сквозь кусты и оказался на краю глинистого откоса. Сквозь завесу ветвей проступили зелёные в отбрасываемой деревьями тени воды реки. Мальчик, присев на корточки, съехал к самой воде, прошёл немного вправо, где в реку вдавался крохотным мыском обвалившийся берег. Выбравшись на него, ёжась на сквозистом течении зябкого воздуха, облизывающего мокрую кожу, Пойкко огляделся. Вверх по реке тянулись однообразные заросли ивняка, над которыми дружным строем поднимались тёмные пики устремлённых к небу елей. Никого и ничего более видно не было. Мальчик повернул голову вниз по течению, где река широким поворотом уходила на запад, пробиваясь через соединяющий берега завал из брёвен. У противоположного берега, где крученные-перекрученные вешним паводком стволы вгрызались в узкую песчаную косу, образуя тихую заводь, чуть покачивалась привязанная за обломанный сук берестянка. Заливчик перегораживал ряд воткнутых в дно шестов, на которых крепилась сеть. Старичка он сразу не заметил и только немного погодя вдруг понял, что тот «пенёк» с выбеленным верхом, что торчал на самом гребне завала, и есть Тыйхи. Смотритель тайко-сья пошевелился, потянулся, разведя руки в стороны, и со слышимыми даже издали покряхтываниями поднялся на ноги. Пойкко замахал ему руками, но старик никак не прореагировал, оставив его без внимания. Его подслеповатые глаза уже не различали того, что находилось поодаль. Тогда, чтобы хоть как-то себя обнаружить и не напугать старика, Пойкко кашлянул нарочито громко и, не скрываясь, пошёл вдоль берега, с шумом продвигаясь сквозь кусты. Старик вытянулся, ухватившись за торчащую лесину, и приложил одну руку козырьком над бровями.

— Кто там? — его дребезжащий голос одиноко разнёсся над рекой и эхом откатился за поворот.

Пойкко поспешил ответить, чтобы не волновать Тыйхи. Поравнявшись с завалом, он начал карабкаться на него, но Тыйхи остановил его громким окликом.

Спустившись к основанию завала, он соскользнул в лодку, отцепил её с привязи и оттолкнулся шестом. Берестянка заскользила к тому месту, где остановился Пойкко. Одного толчка шестом хватило старику, чтобы подогнать лодку к берегу. Берестянка толкнулась в подмытую глину, и мальчик помог Тыйхи сойти с неё. Старик, развернув лодку бортом и придерживая её, кивнул Пойкко на лежащий в ней мешок. Мальчик дотянулся до него и перекинул на берег.

— Рыбачил маленько, — ухмыльнулся Тыйхи, озорно подмигнув Пойкко. — Сети уж заново выставил.

Он вновь кивнул на мешок:

— Неси наверх.

Пойкко вскинул нетяжёлый мешок на плечо и полез на откос. Тыйхи, привязав берестянку за ближайший куст, последовал за ним. За спиной мальчик слышал его надсадное пыхтение. Наверху Тыйхи плюхнулся на замшелую землю, хлопком руки приглашая Пойкко последовать его примеру.

— Искал меня? — устремил он на мальчика лучистый, играющий искорками, взгляд.

Пойкко неуверенно заёрзал, сомневаясь уже в правильности своего решения отыскать старика. Теперь, очутившись возле него, он не чувствовал насущной необходимости в этом разговоре. Может, и не стоило беспокоить Тыйхи? К чему эти вопросы? Он не хотел показаться старику слабым.