Разумеется, я думала, что знаю причину такого любопытства.

Потом она рассказала мне, каковы будут мои обязанности в качестве горничной: главное, как я и предполагала, — сидеть с ней и скрашивать ее одиночество, а также гулять с ней по парку и заботиться о ее гардеробе.

Она потупилась:

— Вы скоро заметите, что мы здесь, в «Терновнике», мало следим за модой. Думаю, это не столь важно, поскольку гости у нас редки. Мой дядя требует лишь, чтобы я была аккуратной. Но вы, конечно, в Лондоне привыкли к роскоши.

Я вспомнила о кудряшках Неженки, о Джоновой собачьей шубейке.

— Как не привыкнуть, — сказала я.

— А ваша прежняя госпожа, — продолжала она, — она, наверное, была модной дамой? Думаю, ей было бы смешно глядеть на меня!

При этих словах она покраснела пуще прежнего и снова отвела взгляд. И снова я подумала: «И впрямь дитя!» Но сказала лишь, что леди Алиса — так звали хозяйку, которую мне придумал Джентльмен, — была слишком добра, чтобы смеяться над кем бы то ни было, и, кроме того, прекрасно знала, что роскошная одежда ровно ничего не значит, поскольку судят не по ней, а по человеку, который ее носит. В общем и целом мне показалось, что я правильно сделала, что так ответила, потому что она посмотрела на меня каким-то новым взглядом, перестала краснеть и снова взяла меня за руку:

— Мне кажется, вы добрая девушка, Сьюзен.

— Леди Алиса тоже так говорила, мисс, — ответила я.

Тут я вспомнила про рекомендательное письмо, которое написал для меня Джентльмен, и решила, что сейчас самое время его показать. Я достала письмо из кармана и вручила ей. Она сломала печать и пошла к окну, где посветлее. Долго стояла, вчитываясь в витиеватый почерк, один раз искоса посмотрела на меня, и сердце мое часто забилось: а вдруг она заметила какую-нибудь несообразность? Но нет, все в порядке: рука ее, сжимавшая письмо, дрогнула — значит, в рекомендательных письмах она разбирается не лучше меня и только обдумывает, что бы такое сказать подобающее.

И вдруг я устыдилась собственных мыслей: она же сирота.

— Хорошо, — сказала она, складывая бумажку в несколько раз и засовывая себе в карман. — Леди Алиса действительно весьма лестно о вас отзывается. Должно быть, вы жалеете, что пришлось оставить такой дом....

— Очень жалею, мисс, — поспешила я заверить. — Но, понимаете ли, леди Алиса теперь в Индии. И там слишком жаркое солнце, я бы сразу обгорела.

Улыбка тронула ее губы.

— Вы не любите солнца? К нам в «Терновник» оно почти не заглядывает. Дядя говорит, от яркого света печать выцветает.

Она широко улыбнулась, показав ряд очень маленьких и удивительно белых зубов. Я тоже улыбнулась из приличия, но рта не открывала — потому что зубы мои, теперь пожелтевшие, даже и в то время белизной не отличались, и я ей тогда позавидовала черной завистью.

Она спросила:

— Вы знаете, Сьюзен, что дядя у меня — ученый?

— Я слышала, мисс, — ответила я.

— Он собрал большую библиотеку. В своем роде самую большую библиотеку в Англии. Надеюсь, скоро вы сами ее увидите.

— Думаю, мисс, это будет потрясно.

Она снова улыбнулась:

— Вы, конечно, любите читать?

Я поперхнулась.

— Вы сказали «читать», мисс?

Она кивнула и стала ждать ответа.

— Очень даже, — выдавила я из себя наконец. — То есть я хочу сказать, очень даже любила бы, если бы была приучена иметь дело с бумагами. То есть я хочу сказать, — я кашлянула, — если бы мне показали как.

Она уставилась на меня во все глаза.

— Ну, то есть научили бы, — пояснила я.

Она все не сводила с меня изумленных глаз, а потом вдруг произнесла: «Ха!», будто не веря своим ушам.

— Вы шутите, — сказала она. — Неужели вы и правда не умеете читать? Совсем не умеете? Ни строчки, ни буковки? — И непонятно стало, то ли она смеется надо мной, то ли сердится. Рядом с ней на маленьком столике лежала книга. Все с той же странной кривой улыбкой она взяла со стола книгу и протянула мне.

— Ну же, — она почти умоляла, — мне кажется, вы стесняетесь. Прочтите вслух с любого места, не важно, если будете запинаться.

Я молча взяла у нее книгу. Меня прошиб холодный пот. Открыла книгу и глянула на страницу: сплошь черные буковки. Перелистнула. Еще того хуже. Почувствовала на себе испытующий взгляд Мод — лицо мое пылало, словно на меня светили жарким фонарем. Повисло молчание. «Ну, будь что будет», — подумала я.

« Отче наш, — начала я, — иже еси на небесех...»

А что дальше говорить, забыла.

Тогда я закрыла книгу и, закусив губу, уставилась в пол. Подумала с досадой: «Ну вот, теперь все пропало. Ей не нужна горничная, которая не может почитать ей книгу или красивыми закорючками написать письмо!»

Потом посмотрела ей прямо в глаза и сказала:

— Но я могу научиться, мисс. Я способная. Я научусь, и очень быстро — в два счета...

Но она покачала головой, и видели бы вы в тот момент ее лицо!

— Учиться читать? — повторила за мной она, подходя ко мне ближе и бережно забирая у меня книгу. — О нет. Этого я не допущу. Только не читать! Ах, Сьюзен, если бы вы пожили тут с моим дядей, вы бы поняли, что это такое. Тогда бы вы поняли!..

Она улыбнулась. И пока она смотрела на меня, улыбаясь, раздался бой часов — я насчитала восемь ударов, — и улыбка исчезла.

— А сейчас, — сказала она, отворачиваясь, — мне надо идти к мистеру Лилли. Но когда пробьет час дня, я буду свободна.

Она произнесла это так, будто она — девушка из сказки. Знаете, есть такие сказки, где у бедной девушки дядя — колдун или там чудище какое, ну, вы понимаете.

— Зайдите за мной, Сьюзен, в дядину комнату, ровно в час.

— Зайду, мисс.

Она огляделась вокруг, скорее по привычке. Над камином было зеркало, она подошла к нему и прижала руки в перчатках к щекам, потом тронула воротник. Нагнулась ближе. Короткое платье ее приподнялось сзади, и я увидела ее икры.

Она перехватила в зеркале мой взгляд. Я сделала реверанс.

— Я могу идти, мисс? — спросила я.

Она отступила от зеркала на шаг.

— Останьтесь здесь, — сказала она и повела рукой, — и приберитесь пока в моих комнатах.

И направилась к выходу, но у самой двери остановилась.

— Надеюсь, вам здесь будет хорошо, Сьюзен.— И ее щеки, уже во второй раз, вспыхнули. Я же от этих слов побледнела. — Я надеюсь, ваша тетушка в Лондоне не будет очень по вам скучать. Ведь это, если не ошибаюсь, та тетушка, о которой говорил мистер Риверс? — Она опустила глаза. — Надеюсь, мистер Риверс был в добром здравии, когда вы его в последний раз видели?