Войтович нахмурился:

– Не понимаю, кому я нужен? Я приехал только для того, чтобы спасти заложников. Груз и интриги меня не интересуют, пусть этим занимаются другие.

Поручик почесал кончик носа, что означало некоторую степень смущения.

– У меня такое впечатление, что заложники с «Дайаны» служат формальным поводом для тайной подковерной борьбы. И вы в этом – ключевая фигура. И если вдруг кто-то очень захочет затянуть переговоры, то ему достаточно будет убрать вас.

Войтович только головой покачал, но вынужден был согласиться:

– Хорошо, едем. А я вас не стесню?

– Лишения и тяготы – часть нашей службы. Мы за это деньги получаем, – успокоил журналиста старший лейтенант.

Белобрысый водитель беззаботно храпел в машине. В обратную сторону ехали медленнее. Видимо, водитель получил на этот счет от начальства особые указания и вез ценного гостя, как дорогой телевизор.

На базе их ждали интересные новости. Группы на месте не было, она снова ушла на «Альтаире» к захваченному пиратами сухогрузу.

– Ничего, завтра мы их догоним, – беспечно махнул рукой Голицын.

Но оказалось, что это не так просто. Русских кораблей в Аравийском море не осталось. Большой противолодочный корабль «Адмирал Тульчак» совершил свой подвиг – задержал десяток пиратов в Аденском заливе – и ушел домой. Сторожевик «Непобедимый» на смену ему еще не прибыл. А тральщик «Алатырь» посреди Индийского океана ремонтировал неполадки в машине. В общем, стечение обстоятельств и никто не виноват.

Гурий Игоревич держался очень убедительно и только всплескивал руками:

– Прямо закон подлости какой-то!

Поручику и так его морда не внушала доверия, а тут и вовсе возникла глубокая уверенность в том, что к странным совпадениям господин Новицкий имеет самое прямое отношение.

Неожиданно ситуацию разрулил Войтович. Он проигнорировал банкет, устроенный Гурием Игоревичем в честь своего прибытия, и связался с ближайшими кораблями, крейсировавшими в Аденском проливе и Аравийском море. Его имя послужило достаточной рекомендацией. Первыми отозвались японцы. Они предложили свой сторожевик «Аянами». На нем обещал прибыть и представитель ограбленного грузополучателя.

* * *

Наутро катер доставил Войтовича и сопровождавшего его Поручика на борт японского сторожевика. Гурий Игоревич долго мучался сомнениями и наконец решился отправиться с ними. Но только на сторожевик, о визите на «Дайану» речь, разумеется, не шла.

На палубе сторожевика их уже ждали командир корабля и представитель покупателя. Новицкий знал представителя и поприветствовал.

– Это господин Войтович, – представил он прибывшего переговорщика и, покачиваясь, отошел к борту.

Похоже, несчастный страдал морской болезнью и не выдерживал самой легкой качки.

– О, мистер Войтовиц, знаменитый русский журналист! – обрадовался представитель фирмы. – Я много слышал о вас как о специалисте по пиратам и высококлассном переговорщике.

После этого он переключился на Голицына.

– А вы тоже журналист?

– Да, – коротко ответил тот.

– Откуда?

– Из Америки, – так же кратко бросил Поручик.

– Очень приятно познакомиться! – не отставал представитель грузополучателя. – Меня зовут Сайрус. А вас?

– Смит, – выпалил Поручик.

Получилось это у него автоматически. Что ни говори, а Жюль Верн накладывает отпечаток определенных стереотипов. И инженер Сайрус Смит был не последним в ряду любимых литературных героев маленького Дениски Голицына.

Наступил черед представиться командиру корабля. Он выпрямился и изобразил самурайский поклон. Это когда человек вроде бы кланяется, но при этом сохраняет гордую осанку.

– Итто-кайи Нобуро Ватанабэ! – рявкнул он. – Прошу вас!

Голицын немного разбирался в японских морских чинах. Звание итто-кайи приблизительно соответствовало нашему капитан-лейтенанту. Раз уж начал, пришлось врать и тут.

Нобуро Ватанабэ смерил гостя цепким проницательным взглядом. В журналистскую профессию Голицына он, кажется, не поверил. Но, похоже, поверил, что Поручик американец. Не то чтобы он очень хотел скрывать свою истинную национальность, но, может, когда-нибудь пригодится. Мало ли, как дела повернутся?

Гостям отвели отдельные каюты. По уровню бытового комфорта наши корабли не шли с «японцем» ни в какое сравнение. Плавание показалось Голицыну курортным круизом. Когда они добрались до цели, он даже пожалел, что должен покинуть сторожевик. Не хотелось, но пришлось.

Сухогруз кишел пиратами, как муравьями. В двух-трех милях от него маячил американский эсминец «Джон Мак-Каски». Не обращая на грозный военный корабль никакого внимания, к «Дайане» то и дело то подходили, то отваливали пиратские лодки.

Спускаясь по трапу, Голицын случайно оглянулся и снова перехватил цепкий взгляд итто-кайи Ватанабэ. За всю дорогу тот не проронил ни слова. Только увидев, как снуют пиратские лодки, он буркнул по-английски:

– Я бы уничтожил их как собак. Но мне приказывают участвовать в этих переговорах, оскорбительных для любого морского офицера.

Голицын готов был согласиться с каждым его словом. И вообще японец ему понравился. Чтобы как-то пообщаться, он спросил господина Ватанабэ:

– У вашего эсминца очень красивое название. Что оно значит?

По глазам итто-кайи было видно, что вопрос ему понравился.

– Название простое, – ответил он. – С японского «Аянами» переводится как «Волны, своей красотой напоминающие вышитые на шелку гребни моря».

– Красивое название. Я постараюсь запомнить, – заметил Голицын.

Затем катер с Войтовичем, мистером Сайрусом и Поручиком направился к борту захваченного пиратами сухогруза. Новицкий остался на «Аянами». Руководить. Голицын внимательно осматривал снизу борт сухогруза, прикидывал, как лучше на него подниматься. Картина была неутешительная. Борт слишком высокий, пираты постоянно торчат на палубе. Скорее всего, и ночью не уходят. Приближение парламентеров они встретили веселым оскалом зубов и набором ругательств на всех употребляемых в этом регионе языках и наречиях. Кто-то запустил сверху кожурой банана. Спасибо, что не гранатой.

По спущенному трапу все трое посланцев принялись карабкаться на борт «Дайаны». Войтович и Голицын легко, мистер Сайрус с некоторой натугой.

На палубе околачивалось с полсотни пиратов. Всех их делала похожими друг на друга забавная черта – раздутая, как от флюса, правая щека. И все они монотонно жевали, что придавало им сходство с крупной рогатой скотиной.

– Кат, – пояснил Войтович.

Голицын не стал переспрашивать и уточнять.

Навстречу парламентерам в окружении вооруженной до зубов свиты направлялся черномазый тип с внешностью туземного царька.