Вечером старшина принимал в своем лагере делегацию из Аквиума — проконсула с каким-то лягушачьим именем Квак Курций в сопровождении трех пузатых мужиков явно руководящего вида и десятка солдат. Проконсул объявил, что он решил лично поздравить русичей с выдающейся победой, и поинтересовался, прямо сегодня вечером или все-таки завтра утром они собираются восвояси.

— Господин… э-э-э… Куцый Квак, — со всей возможной вежливостью ответил ему старшина, — спасибо за поздравления. Но с чего это ты взял, будто мы куда-то собираемся? Ведь в нашем договоре написано абсолютно ясно — все трофеи принадлежат русичам! А половина из этих трофеев сейчас на дне реки, мои люди только что промерили глубину — там восемнадцать метров. И пока мы их не достанем, никакой речи о восвояси быть не может. Наоборот, мне очень интересно — где обещанное нам продовольствие? Из расчета на четыре месяца, наши инженеры говорят, что для подъема корабля им потребуется как минимум столько времени. Учтите, что солдаты за время боя проголодались, но если вам по какой-либо причине трудно доставить сюда еду из города, то мои бойцы могут сходить за ней сами. И взять. То есть как что взять, странные у тебя, проконсул, вопросы — что понравится, то и возьмут. Не хотите? Тогда у вас, уважаемые, есть время до завтрашнего полудня.

Через неделю корабли русичей, в том числе и трофейный агровский, покидали римские земли. С проконсулом удалось договориться, что за полторы сотни коз, сколько-то там шкур, бревен ценных пород и полтонны ртути русичи не будут поднимать со дна Нароны корабль агров, а уступают все права на него римлянам. Вообще-то Малой и не собирался заниматься этим делом, потому что полтысячи мужиков в самую страдную пору были куда нужнее дома. Ну, и с такими трофеями, что взяты в этом походе, можно не бояться агровских набегов, а в случае чего и самим рискнуть на вылазку в их земли. Впрочем, это дело неблизкое, но в виду его иметь надо.

Так думал старшина Вячеслав Малой, стоя на палубе своего нового корабля, режущего острым носом холодные волны Южного моря. До земли русичей, где его ждала жена и годовалый Андрейка, оставалось трое суток пути.

Пискнул селектор, голос секретаря сообщил мне:

— Сергей Максимович, звонок по вашему старому номеру, звонивший представился как Андрей Патрикеев.

— Переключайте, — я оторвался от монитора, все равно сейчас ничего срочного не было, так, по сайтам лазил, а тут Патрик звонит… сколько мы с ним уже не общались? Да лет десять, пожалуй, будет.

В начале девяностых я занялся автомобильным бизнесом, а у Патрика наступили трудные времена — деловых способностей у него отродясь не было, кандидатская зарплата со всеми довесками вдруг превратилась в пшик, сын пропал где-то в Приднестровье, жена ушла… Была у меня мысль как-то помочь, но тут у самого начались неприятности, еле вытащил свое дело, а потом я узнал, что вроде у моего друга все нормализовалось, сын нашелся и живет с ним, появились хоть какие-то деньги…

Ведь в детстве лучшие друзья были, с досадой подумал я, что же это он так, забыл и с концами. А теперь, скорее всего, ему нужна какая-нибудь помощь…

— Конь? — услышал я знакомый, ничуть не изменившийся голос. — К тебе тут и по телефону не пробьешься, а мне вообще-то хотелось с тобой лично пообщаться…

— Когда?

— Да чем быстрее, тем лучше.

— Так, — прикинул я, — через полчаса у меня обед, успеешь приехать?

— Если ты прямо у себя в офисе питаешься, то конечно, я же сейчас дома, — услышал я бодрый ответ.

— Новая квартира? — поинтересовался я.

— Нет, все та же, с чего ты взял?

— От «все той же» тебе сюда полтора часа ехать, если не два!

— Это не мне, а тебе. Я и за двадцать пять минут успею, жди.

Он действительно успел. Мы поздоровались, я с интересом пригляделся. По одежде определить нынешнее финансовое состояние Патрика было невозможно — он всегда ценил только удобство и функциональность, не обращая на внешний вид своих тряпок никакого внимания. То, что он приехал на скутере, могло говорить как о том, что у него нет денег на автомобиль, так и о том, что у него нет времени на пробки… хотя определенный вывод можно было сделать. Мы с ним ровесники, обоим чуть за пятьдесят, но ведь ему же сейчас больше сорока не дашь — загорелый, подтянутый, только слегка прихрамывает. Когда мы виделись в последний раз, выглядел он куда хуже. Так что, судя по всему, именно нет времени…

— Ну, как сам-то? — приветствовал я его. — Заходи, садись. Сказать, чтобы и тебе поесть принесли?

— Не, я только что пожрамши, — отмахнулся Патрик, и, ей-богу, во взгляде, которым он одарил мой бифштекс, мелькнуло нечто вроде насмешки. — А сам я неплохо. И, знаешь, на днях как в темечко вдарило — вот сижу я тут, весь из себя такой благополучный, а старый друг, может, на последний червонец пакет растворимой лапши купил и думает, как теперь до получки дожить… Но навел справки — слава аллаху, у тебя тоже все путем. Однако все равно встретиться не помешает, подумал я, даже подарок небольшой приготовил в ознаменование возможного возобновления знакомства. Я тут дачу купил, правда, далековато, в Тверской области, вот адресок и мой телефон, заезжай как-нибудь в гости, — он протянул мне мятую бумажку, — а вот подарок.

Патрик встал, порылся в карманах куртки и достал небольшой полиэтиленовый пакет, перетянутый резинкой.

— Понимаю, что мелочь, — ухмыльнулся он, — но, как говорится, дорог не подарок, дорога любовь. Ну, не буду тебя больше отвлекать, а то Россия совсем без китайских джипов останется, чао, — и, прежде чем я успел ответить, он встал и быстро вышел.

Я машинально развернул его пакет. Там были невзрачные серо-желтые камешки размером примерно с гальку. Можно, конечно, отправить их на экспертизу, но я и так был почему-то уверен в ее результате.

Необработанные алмазы. Общим количеством примерно полкило…

Где-то с полчаса я тупо смотрел на небрежно оставленное Патриком состояние, а потом, вздохнув, достал телефон.

— Дорогая, у тебя сейчас нет срочных дел? Это хорошо, а вот у меня, возможно, есть… Так я еду домой, ты будешь?

Домой я успел раньше Тамары, положил на стол патриковский пакет и стал ждать. Не сказать, чтобы я всякое свое решение согласовывал с ней, но важные — обязательно. Все-таки у меня довольно удачный брак… да и первый тоже был ничего. Людмила умница, все поняла и сейчас сидит хоть и без мужа, одна с дочерью, но при хороших деньгах. А уперлась бы двенадцать лет назад — может, и была бы при супруге, но уж точно при нищем. Чего там себе-то врать — не вылез бы я тогда наверх без Тамары, ну никак. И дело даже не в том, чья она дочь, хотя и это отнюдь не пустяк — у нее есть чутье и хватка, а у меня только способность тащить на себе воз и не жаловаться…