— Палец? Слава Богу, что не нога! — подхватив канделябр, он бросился с ним на сцену.

Проклятое счастье фейри, подумала Каде. Она слышала, как Сильветта кричит на одного из героев, и подсознательно вспомнила, что должна быть на сцене. Каде направилась к занавесу. Зачем она тут стояла, зачем прикасалась к этой штуковине… Теперь — на короткое время — могущество ее чар может отказать ей.

Когда, опираясь на руку Аристофана — иначе говоря, Самуэля Портера, появилась королева Фалаиса, сопровождаемая лейтенантом Гидеоном и прочей свитой, Томас решил, что политическая тонкость момента требует, чтобы он оставил престол и затерялся в толпе. Еще нужно было отыскать доктора Дубелла, и, оглядевшись, он нашел чародея у выхода из галереи.

Они остановились под одной из изящных арок напротив толпы, собравшейся ближе к престолу, так, чтобы их никто не слышал.

— Возможно, вы обзавелись сегодня врагом, — сказал ему Томас.

— Возможно. Но я вовсе не хотел этого. — Дубелл, хмурясь, бросил взгляд в сторону возвышения.

Припав спиной к стене, Томас задумчиво посмотрел на него и спросил:

— Что вы сказали Роланду?

— Он спросил, чему, кроме магии, меня учили в Лодуне, я ответил ораторскому искусству и логике… Мы чуточку поговорили об умении вести дебаты. Тут лорд Дензиль начал свою речь. Наконец я не мог уже сдерживаться и сказал: «Вот пример ошибочного аргумента». Его величество спросил: «Как так?» И я ответил: «Он утверждает, что крепость нужна ему, чтобы защитить вас, но земельное право, наоборот, называет вас его защитником». Королю, похоже, понравилась эта мысль. — Дубелл с прискорбием покачал головой. Фаза луны вот-вот позволит заняться дворцовыми оберегами, а я терпеть не могу, когда меня отвлекают. В Лодуне мы все привыкли за обедом подсовывать друг другу холодную лопатку, но я так много времени провел вдали от двора и отвык от ссор подобного рода.

— Не забудьте вовремя обращать мое внимание на любые сложности, сказал Томас.

— Хватит ли этого? — Дубелл серьезно взглянул ему в глаза.

— Хватит.

— Тогда я об этом не забуду. Спокойной ночи, капитан.

Дубелл вышел, и Томас вернулся назад в галерею; он никогда легкомысленно не предлагал ни своей помощи, ни защиты кому-либо при дворе и не очень твердо представлял, что именно заставило его сделать это по отношению к доктору Дубеллу. Похоже, что старый ученый пережил не одно десятилетие дворцовых интриг, не утратив как будто оптимизма и честности, и Томас не хотел, чтобы такое произошло. Капитан поглядел назад — на престол, где Дензиль теперь устроился у ног Роланда и чем-то смешил короля, как будто бы позабыв все недовольство. Как будто бы…

Отвернувшись от трона, Томас попытался отыскать доктора Брауна, однако молодой чародей если и присутствовал тут, то затерялся в толпе.

Комедия была почти окончена. Томас не стал обращать на нее слишком много внимания, разве что отметил: представление было чуть получше тех, которые почти без перерыва давали перед простолюдинами в базарный день. Эта труппа явно попыталась приспособить свой спектакль для глаз и ушей более умудренной публики.

Томас остановился возле группы чужеземной знати, чтобы понаблюдать за кульминационным поединком пары шутов. Вместо нескоординированной акробатики, наверняка досадившей бы здешней публике, мастерски владевшей мечом, они построили свой поединок на чрезвычайно медленных движениях, позволявших им выполнять весьма тонкие приемы, иначе оставшиеся бы за пределами зрительского восприятия.

Заодно Томас обратил свое внимание на актрису в маске Коломбины. Она стояла шагах в десяти от него — поодаль от других актеров, — явно предоставив дуэлянтам какой-то повод для поединка, теперь оставшийся неизвестным для него, поскольку Томас не видел пьесы. Взлохмаченная, в красном платье, которое скорее бы подобало какой-нибудь легкомысленной дриаде, она уступала в великолепии обеим кротким героиням, однако юбки, подобранные до колена ради удобства при акробатике, открывали самые привлекательные ножки.

Актер, изображавший Арлекина, странным образом держался позади нее в тени раскрашенной сценической колонны и не за сценой, но и не настолько на ней, чтобы играть какую-нибудь роль в представлении. Внимание Арлекина было обращено к актрисе, находившейся от него в нескольких футах. Поза этого человека чем-то привлекла внимание Томаса. Темная полумаска на лице была покрыта наклеенным грубым волосом, от дырок для глаз и курносого носа разбегались глубокие морщины. Мешковатый бурый костюм был весь в заплатах, шапку венчал грязный кроличий хвост. Тут Арлекин сделал шаг, и воздух вокруг его босых ног словно возмутился. Тень за колонной охватывала его, с каждым мгновением обретая новую плотность.

Повернувшись, Томас бросился мимо зрителей к цистерианским гвардейцам, караулившим возле ближайшего входа. Схватив стражника за пику, он рявкнул во все горло:

— Галена Дубелла сюда и немедленно!

— Сэр?

— Сейчас он на пути к Северному бастиону. Скажи ему, что на нас напали. И дай мне это.

Решив наконец принять приказ от чужого офицера, цистерианин отдал оружие и молнией скользнул в коридор.

— Что такое? — Командир цистериан Вивэн уже оставил свой пост.

Томас ответил коротко:

— Актер, играющий Арлекина, начал превращаться во что-то непонятное. Нужно остановить его, иначе мы все погибнем.

Бросив взгляд на сцену, Вивэн вздрогнул и со всех ног помчался к следующему наряду цистериан.

Пренебрегая любопытными взглядами, Томас взял пику и направился к Арлекину. Оба пистолета его были не заряжены, и времени на возню уже не оставалось. Он зашел сбоку, так, чтобы Арлекин не заметил его. Через прорези в декорациях капитан видел, как цистериане окружают сцену. По толпе пробежал тревожный ропот, все увидели передвижение стражи и заподозрили неладное.

Превращение совершилось столь неожиданно, что паника разразилась после небольшой паузы. Внезапно открытую плоть Арлекина покрыли пятна, кожаная маска актера и грубый костюм растеклись, сливаясь с лицом и телом. Существо разом выросло в два человеческих роста, а ноги начали приобретать козий или же бесовский облик.

В толпе завизжала женщина, и вихрем обернувшаяся на сцене Коломбина оказалась как раз перед вознамерившимся схватить ее Арлекином. Не имея иной возможности помешать, Томас метнул копье.

Оружие попало в руку бывшего Арлекина, тварь взвыла, отступила на шаг, вырвала и отбросила пику в сторону, разбрасывая лохмотья пожелтевшей плоти.

Толпа и актеры в панике бежали, и цистериане с трудом пробивались в людском потоке.

Пытавшийся также пробиться между охваченных паникой зрителей Томас увидел, как Арлекин ударил одного из не успевших вовремя убежать со сцены актеров, так что тот проломил деревянный задник. Тварь отбросила сценическую колонну, сбив с ног подвернувшуюся актрису, а потом вновь обратила свое внимание на Коломбину. Невероятно, но та ожидала нападения на месте — до самого последнего мига, — а потом увернулась и соскочила со сцены. Увлеченный инерцией движения Арлекин пролетел всю сцену, прежде чем сумел остановиться и повернуть в обратную сторону.