Остановка в Версале всего две минуты. Я искал глазами Клауса на платформе и делал знак рукой Победа! Купе свободно. Об удостоверении я помалкивал. Мне очень хотелось, чтобы он считал это моей личной заслугой. Клаус располагался и порой хвалил меня. Поезд был в нашем распоряжении и становился нашим «тайным садом». Три часа — ничто для тех, кто жаждет изменить мир. Три часа — только небольшая отсрочка перед пансионом в Алансоне.

Как я любил этот поезд! Его ровный ход, постоянные остановки, отдалявшие неизбежный конец пути, мерный стук колес, окна, в которые мы писали и орали во все горло, зимнее отопление, воскрешавшее в памяти старые сковородки. Как я любил этот поезд, убаюкивающий часы моей свободы.

Я пишу подробно для того, чтобы читатель понял почему в эту субботу мне понадобилось так мало времени на дорожные сборы. Я отправлялся в дорогу моих воспоминаний. Да, я совершал паломничество по местам, намеченным Клаусом. Это желание было так велико, что о другом пути к разгадке тайны Клауса я и не помышлял. Сохранил ли он письма и фотографии, полученные от мадам Гено? Плевал я на это. Мое путешествие, как мне казалось, — лучший способ отдать дань памяти Клауса, проследить историю, придуманную мной, и завершить ее. Я предпринял это путешествие ради поисков тайны, ради того, чтобы разрешить загадку, о которой Клаус мне рассказал.

То, что вы прочли, я написал в поезде. Увы, в наши дни поезда идут слишком быстро… Когда поезд остановился в Ла Боле, Клаус был еще жив, ведь я закончил только первую главу. На платформе дул легкий морской ветерок. В маленьком вокзале люди обменивались прощальными поцелуями, а на площади перед вокзалом влюбленная пара из моего купе спорила с таксистом.

— Я вернусь! — крикнул таксист. — Вам куда?

— В отель! — отозвался я, не зная, о каком отеле речь.

По счастью, в двух шагах от меня сияла уродливая реклама с их перечнем. Я остановился на отеле «Нега» из-за его названия и цены.

— Вам куда? — Таксист вернулся.

— Отель «Нега».

— Поехали, — сказал маленький человечек, затерявшийся на бархатном сиденье блестящего «мерседеса».

Однако это было лишь первое впечатление. Шофер знал Ла Боль как свои пять пальцев.

— Еще бы! Тридцать лет за рулем. Помню я славные времена. Казино, поло… Когда-то у меня была клиентура, приезжавшая на такси из Швейцарии. Я отправлялся за ними туда и привозил сюда. Ехали два дня. Оплачивали все: отель, еду. Вот так, еду!

Шофер отпустил руль.

— А теперь?

— Поезд все прикончил.

— Поезд?

— Да, скорый! Люди ездят запросто. Выходные — хоп! — и в Ла Боль. Понастроили недвижимости, а роскошные виллы и швейцарская клиентура кончились.

— Вы знаете Ла Бриер?

Маленький человечек улыбнулся.

— Ла Бриер стоит посмотреть. За сто лет там ничего не изменилось.

Так много мне не надо, достаточно и пятидесяти.

— Можете меня туда отвезти?

— Когда?

— Завтра.

Шофер притормозил и с любопытством посмотрел на меня в зеркало.

— Вы не возьмете машину напрокат?

— Я не люблю водить. Мне нравятся только поезда. Те, которые идут медленно. — Он улыбнулся. Клиентура возвращалась. — Кроме того, — добавил я, — местность мне незнакома, и я только на один день.

— На один день?

— В понедельник хороню друга.

— Бедняга! Вы приехали развеяться?

— Отчасти.

Человечек открыл бардачок и вытащил визитку.

— Спросите Жана. Это я. В котором часу?

— К девяти.

— Отлично, Отлив начнется в одиннадцать. Завтра собирают раковины.

— То есть?

— Что-то вроде петушков. Их собирают на песке в бухте, но только в дни большого отлива. Завтра прекрасный отлив.

— Вы сможете заехать за мной?

— Когда?

— Не знаю. Вечером есть поезд на Париж?

— Лучше ехать после обеда. Потом все переполнено. Для вас лучше всего вечером, когда идет скорый поезд. Вот и приехали. Огромное здание перед вами — «Le Royal». Там делают талассотерапию. Это привлекает клиентуру. Если не нравится, можно сходить в казино, но у вас траур… Потом — морг. — Он повернулся к «Неге». — Они переделали отель. Вам будет удобно.

Оснащенный информацией, я толкнул дверь «Неги», стараясь не вспоминать о фасаде в стиле рококо. Внутри меня ждал приятный сюрприз. Интерьер напоминал азиатские покои, описываемые в книгах. В углу зала пила чай большая семья. Старик, возвышавшийся над столом, сделал знак женщине. Та поднялась. Мне предложили большую комнату. Сейчас поздно, поэтому цена будет снижена.

— Знак гостеприимства, — приветливо пояснила она.

Комната была на втором этаже. Действительно, впечатляющего размера кровать. Замысловато сложенное красное с золотом покрывало указывало на то, что здесь следят за каждой мелочью. Особое внимание привлекали бюро и кресло. Ничего случайного быть не должно, об этом свидетельствовали хорошее дерево, резные украшения стола, размещение мебели и мягкий свет двух нефритовых ламп. Комната манила меня поработать. Часть ночи она служила мне кабинетом. Дойдя до четвертой главы, я лег спать. Я так устал, что заснул, не раздеваясь. Спал, как убитый, без сновидений.

Новый день начался с телефонного звонка. Воскресенье, поезд, Ла Боль, тайна Клауса, Ла Бриер — мне понадобилось много времени, чтобы собраться с мыслями. Столько же, чтобы найти трубку.

— Хорошо спали?

— Ничего, — ответил я звонившему.

Его голос был мне знаком.

— Вы готовы?

В трубке слышались вопли детей, шум от передвигаемых по каменному полу стульев, звон посуды и скрип дверцы платяного шкафа. Какая-то женщина старалась перекричать лай собаки.

— Алло? Вы меня слышите?

— Да.

— Это Жан, таксист. Извините за шум. Мы собираемся за ракушками. Вы не раздумали ехать в Ла Бриер?

— Нет.

— Я спрашиваю, потому что уже десять и скоро начнется большой отлив. Ракушки не ждут. Я не разбудил вас?

— Нет, — соврал я.

— Я буду около отеля через десять минут.

— Через пятнадцать.

— Ладно, через пятнадцать, но не позже, — отозвался Жан.

Я повесил трубку. В дверь постучали. Вошла приветливая женщина с подносом в руках.

— Чай?

— Прекрасно, — снова соврал я.

— Я не разбудила вас?

— Нет.

— Из-за телефонного звонка я подумала, что вы встали. Жан-таксист сказал, что вы должны быть в Ла Бриере к одиннадцати, поэтому я соединила вас.