— Ха! — сказал Зар-тул. — Похоже, это тот самый Дом Ктулху. Смотрите-ка — все стражники и жрецы сбежали, увидев нас!

Но из тени у основания одного из пьедесталов послышался дрожащий старческий голос:

— Никто не сбежал, грабитель, ибо никого здесь нет, кроме меня, а я не могу убежать, поскольку охраняю врата от тех, кто может произнести Слова.

Услышав этот голос, разбойники вздрогнули и беспокойно огляделись по сторонам, но один отважный капитан шагнул вперед и выволок из темноты древнего старца. И, увидев облик этого чародея, все тут же попятились. Его лицо, руки и все тело покрывал густой, похожий на шерсть, серый мох, который, казалось, ползал по нему, пока он стоял перед ними, дрожа и сгибаясь под тяжестью немыслимо дряхлого возраста.

— Кто ты? — спросил Зар-тул, потрясенный видом его старческой немощи.

— Я Хат Вем, брат Вота Вема, который служит богам в святилищах Яхт-Хаала, я Хат Вем, Страж Врат Дома Ктулху, и предупреждаю вас: ко мне нельзя прикасаться, — он посмотрел слезящимися глазами на державшего его капитана, который, помедлив, отпустил его.

— А я Зар-Тул Завоеватель, — уже спокойнее ответил Зар-тул. — Разбойник из Разбойников, Искатель сокровищ и Грабитель городов. Я разграбил Яхт-Хаал. Да, я разграбил Серебряный город и сжег его и замучил Вота Вема до смерти. А когда он умирал, когда горящие угли сжигали его внутренности, он выкрикнул одно имя. Твое имя! Он действительно был твоим братом, поскольку предостерег, чтобы я опасался ужасного бога Ктулху и его «запретного» острова Арльех. Но я знал, что он лжет, всего лишь пытаясь защитить огромное священное сокровище и брата, который его охраняет, наверняка с помощью странных рун, которые должны отпугнуть суеверных грабителей! Но Зар-тул не трус и вовсе не легковерен, старик. Вот он я, стою перед тобой и говорю тебе, что в течение часа найду путь к тому дому, полному сокровищ!

Слыша, как их предводитель обращается к старому жрецу острова, и видя немощь старика и его отвратительное уродство, люди Зар-тула приободрились. Некоторые из них начали обходить накренившуюся башню, пока наконец не нашли двери — большие, высокие и хорошо заметные, но временами они выглядели нечеткими и удаленными, будто их скрывал туман. Двери находились в стене Дома Ктулху, но казалось, будто они наклоняются в одну сторону… а в следующее мгновение в другую! На дверях были высечены зловещие нечеловеческие лица и какие-то страшные, неизвестные иероглифы, словно извивавшиеся вокруг лиц, которые, казалось, шевелились и гримасничали в мерцающем свете факелов.

Старый Хат Вем подошел к разбойникам, удивленно разглядывавшим большие двери, и сказал:

— Это врата Дома Ктулху, а я его страж.

— В таком случае, — спросил стоявший поблизости Зар-тул, — есть ли у тебя ключ от этих врат? Я не знаю, как попасть внутрь.

— Да, ключ есть, но не такой, какой ты наверняка себе представляешь. Это ключ не из металла, но из слов…

— Колдовство? — невозмутимо спросил Зар-тул. Когда-то он уже слышал о подобного рода колдовстве. Он приставил острие меча к горлу старика, глядя, как поднимаются пушистые волоски на его лице и худой шее. — Тогда говори эти слова, и покончим с этим!

— Нет, я не могу произнести Слова. Я поклялся, что буду охранять эти врата и что Слова не произнесу ни я сам, ни кто-либо другой, кто мог бы по собственной глупости или безрассудству открыть Дом Ктулху. Можешь меня убить — даже этим мечом, который у моего горла — но я не произнесу Слова…

— А я тебе говорю, что, в конце концов, произнесешь! — заявил Зар-тул ледяным, словно северная буря, голосом, после чего опустил меч и приказал двоим своим людям привязать старика к крепко вбитым в землю кольям. Они выполнили его приказ, и вскоре старик лежал распростертый на земле возле больших дверей Дома Ктулху.

Затем они разожгли костер из высохших веток и выброшенного на берег дерева; другие люди Зар-тула поймали несколько больших ночных птиц, не умевших летать, а третьи нашли источник с солоноватой водой и наполнили ею кожаные бурдюки. Вскоре безвкусное мясо уже жарилось на вертеле над огнем, а помещенные в тот же огонь острия мечей сначала раскалились докрасна, а потом побелели. Когда Зар-тул и его люди наелись досыта, Разбойник из Разбойников дал знак своим палачам взяться за дело. Когда-то он сам их обучал, так что теперь они отлично владели искусством применения клещей и раскаленного железа.

Но в этот момент произошло нечто неожиданное. Один из капитанов, по имени Куш-хад, тот самый, который первым заметил старого жреца в тени большого пьедестала и выволок его оттуда, со странным выражением лица смотрел на свои руки в свете костра и нервно тер их о край куртки. Внезапно он выругался, отскочил в сторону от остатков трапезы и начал в ужасе приплясывать, резко ударяя руками о лежащие вокруг поваленные камни.

Затем он вдруг замер и бросил короткий взгляд на свои обнаженные предплечья. В тот же миг он вытаращил глаза и дико заорал, словно его пронзили мечом, после чего бросился к костру и сунул руки по локоть в самую середину огня. Вскоре он выдернул руки из пламени, пошатываясь и со стоном призывая на помощь своих богов, а потом неверным шагом ушел в ночь, оставляя на земле кровавые следы.

Удивленный Зар-тул послал за ним одного из своих людей с факелом, но тот вскоре вернулся, побледнев, и сообщил, что безумец упал или прыгнул в глубокую расселину в скале. Но прежде чем это произошло, на лице его можно было разглядеть ползающий серый мох, а падая навстречу неминуемой смерти, он кричал: «Нечистый… нечистый… нечистый!»

Услышав это, все вспомнили предостережение старого жреца, когда Куш-хад вытаскивал его из укрытия, и то, как тот посмотрел на несчастного капитана, после чего перевели взгляд на распростертого на земле старика. Двое разбойников, которые его связывали, посмотрели друг на друга, вытаращив глаза, и, заметно побледнев, начали исподволь приглядываться к своим телам…

Зар-тул почувствовал, что разбойников охватывает страх, подобно могучему порыву восточного ветра над пустыней Шеб. Сплюнув, он поднял меч и крикнул:

— Эй, вы! Все вы трусы и верите в предрассудки, всякую чушь, которую рассказывают вам жены, и прочий бред. Чего тут бояться? Одного старика на одиноком черном острове посреди моря?

— Но я видел лицо Куш-хада… — начал тот, кто побежал за обезумевшим капитаном.

— Тебе лишь показалось, будто ты что-то видел, — прервал его Зар-тул. — Всего лишь мерцание твоего факела, и ничего больше. Куш-хад был сумасшедшим!

— Но…

— Куш-хад был сумасшедшим! — повторил Зар-тул, голос которого теперь стал ледяным. — Ты что, тоже тронулся умом? И для тебя тоже есть место на дне той расселины?

Но тот уже молча попятился, а Зар-тул позвал палачей и приказал им взяться за работу.

Шли часы…

Глит, старый Бог Луны, наверняка был слеп и глух, но, возможно, каким-то образом почувствовал душераздирающие вопли и запах горелой человеческой плоти, поднимавшийся над Арльехом, поскольку в ту ночь очень быстро скрылся за горизонтом.