Вздрагивая при мысли о каком-либо общении, муж и жена жили в одном доме, словно не замечая друг друга. Недостаток любви оба компенсировали избытком ненависти.

Пери меж тем нашла утешение в чтении. Рассказы, романы, стихи, пьесы – она глотала все, что удавалось добыть в небогатой школьной библиотеке. Когда ничего другого не осталось, она принялась за энциклопедию. Прочла ее от корки до корки и узнала множество вещей, которые не имели никакого отношения к ее нынешней жизни, но, как она надеялась, могли пригодиться ей в будущем. Впрочем, знай Пери наверняка, что от полученных знаний никакого толку не будет, это не отвадило бы ее от чтения, ставшего для нее единственной страстью.

Книги были полны настоящей жизни. Книги приносили свободу. Находиться в мире вымысла было куда приятнее, чем в реальности. По выходным Пери сидела в своей комнате и проглатывала один взятый на время роман за другим, поддерживая силы лишь семечками и яблоками. Она выяснила, что ум, как и мускулы, необходимо тренировать, постоянно увеличивая нагрузку. Не удовлетворенная механической зубрежкой, к которой приучали в школе, она разработала собственные методы запоминания и с легкостью заучивала латинские названия растений, строфы английских поэтов, даты войн, мирных соглашений и новых войн, которыми так богата история Османской империи. Пери твердо вознамерилась во что бы то ни стало преуспеть по всем предметам: от литературы до математики, от физики до химии. Школьные дисциплины представлялись ей чем-то вроде экзотических птиц, которые сидят в разных клетках, придвинутых вплотную друг к другу. Нужно просто проделать в решетках отверстия так, чтобы птицы могли перелетать из клетки в клетку, часто думала она. И литература, и физика, и философия много выиграли бы, если бы начали водить друг с другом компанию. Кто решил, что они должны существовать независимо?

Разумеется, подобная одержимость учебой не могла не сказаться на отношениях с одноклассниками. Вскоре она осознала, что ее окружают всеобщее отчуждение, зависть и неприязнь. Это обстоятельство ее ничуть не опечалило. Подобно всем членам семьи Налбантоглу, она питала природную склонность к одиночеству. Ей было наплевать, что одноклассники дразнят ее зубрилой, что девочки не приглашают ее на свои дни рождения, а мальчики – в кино. В жизни для нее имело смысл лишь то, что освещал свет разума, или высокие идеалы любви. Вечеринки с танцами и походы в кино ее никогда не привлекали.

Как и все изгои, Пери вскоре обнаружила, что не одинока. В каждом классе всегда есть несколько учеников, которые, по разным причинам, не находят общего языка со сверстниками. Друг друга они всегда различают безошибочно. Став для всех остальных неприкасаемыми, они просто вынуждены познакомиться поближе. Были такие дети и в школе Пери. Мальчик-курд, над которым смеялись из-за его акцента. Девочка, у которой росли волосы на лице. Еще одна девочка из младшего класса, которая так нервничала на экзаменах, что не могла контролировать свой мочевой пузырь. Мальчик, чья мать, по слухам, была проституткой. Все они стали для Пери хорошими друзьями. Но самыми лучшими спутниками для нее по-прежнему оставались книги. Мир вымысла был ее домом, ее родиной, ее убежищем, ее защитой.

Упорные занятия не замедлили дать свои плоды: каждую четверть Пери снова и снова становилась лучшей ученицей в классе. Если ей требовалось подпитать веру в себя, она бежала к отцу. Менсур, узнавая об успехах дочери, всегда реагировал одинаково.

– Учись, душа моя, – говорил он. – Образование – вот единственное, что может нас спасти. Ты гордость нашей горемычной семьи, но я очень хочу, чтобы ты училась на Западе. В Европе много прекрасных университетов, и все же лучше Оксфорда ничего нет. Там ты станешь по-настоящему образованным человеком. А потом вернешься домой. Только такая молодежь, как ты, умная и образованная, может изменить судьбу этой усталой страны.

Когда-то в юности Менсур познакомился со студентом Оксфорда, бледнокожим хиппи, все имущество которого умещалось в потрепанном рюкзачке, и проникся к нему внезапной симпатией. Студент собирался в одиночестве пересечь Турцию на велосипеде. Он сообщил Менсуру, что держит все деньги в носке, чтобы обмануть карманников и гостиничных воришек. Опасаясь, что этот наивный иностранец попадет в беду, Менсур решил отправиться вместе с ним. Вдвоем они пересекли на велосипедах Анатолийский полуостров, после чего рыжеволосый британец направился в Иран. Больше Менсур о нем никогда не слышал. Но, взглянув на родную страну глазами западного человека, он испытал мучительную растерянность, о которой так и не смог забыть. Он впервые понял, что иностранцы воспринимают их жизнь совсем не так, как они сами. То, что привычно и нормально для них, вовсе не обязательно должно быть принято остальными так же. Он впервые понял, что есть и «другой мир». И теперь он хотел, чтобы его дочь получила образование именно там. Это было самое страстное его желание. Он верил, что Пери и еще сотни подобных ей молодых людей, образованных, энергичных, свободомыслящих, сумеют вырвать эту страну из плена многовековой отсталости.

Она понимала, что некоторые дочери приходят в этот мир для того, чтобы воплотить в жизнь мечты отцов. Даже если для этого им придется спасать отечество.

Стамбул, 1990-е годы

В то лето, когда Пери исполнилось одиннадцать, ее мать решила исполнить свою давнюю мечту и совершить паломничество в Саудовскую Аравию. Ее старший брат по-прежнему сидел в тюрьме, второй пропадал неизвестно где. На время отсутствия Сельмы отец и дочь были предоставлены сами себе. Они сами готовили себе еду (на обед кюфта с жареной картошкой, на ужин кюфта с макаронами), сами мыли посуду (просто обдавали горячей водой) и смотрели телевизор сколько душе угодно. Такая жизнь очень напоминала каникулы, только была еще лучше.

Как-то раз Пери проснулась от ноющей боли в животе. Все эти кюфты и макароны все-таки дали о себе знать, решила она и с сожалением подумала, что придется, видимо, предложить отцу сменить их рацион. Но когда она пошла в туалет, ее ждал неприятный сюрприз: пятна на белье. Хотя они и были слишком темными, она знала, что это кровь. Мать предупреждала ее, что это может случиться, и велела быть очень осторожной с мальчиками. «Не позволяй им прикасаться к тебе!» – говорила она. Но Пери не ожидала, что это будет так скоро. В школе она иногда слышала, как девочки постарше жалуются друг другу. «Тетя снова приехала!» – говорили они беспечно. Или спрашивали у подруг: «Посмотри, у меня все в порядке сзади?» Одна девочка из класса Пери тоже похвасталась, что у нее уже начались месячные, но все знали, что она лжет. Таким образом, среди ровесников Пери стала первой. За прошедший год она очень сильно выросла и развилась физически, хотя и пыталась это скрыть. Ей довольно часто говорили о ее привлекательности, и в конце концов она поверила, что люди именно так ее и воспринимают. Сама она оценивала свою внешность весьма критически. Ей бы очень хотелось, чтобы волосы у нее были не светло-каштановыми, а черными как смоль и прямыми, как струны, без этих дурацких кудряшек. И вообще, она предпочла бы появиться на свет мальчиком. Хотя не известно, стала бы ее жизнь легче, будь она третьим сыном Налбантоглу.