Когда вечерами женщины занимали свои места, Гудрун садилась возле королевы. С ненавистью она следила за тем, как Брюнхильда не сводит своих голубых глаз с Сигурда. Еще Гудрун заметила, что ее муж, милый и любящий, как и прежде, никогда не поворачивает лица к скамье, где садится она с королевой. Постепенно сердца двух жен наполнялись ненавистью. Гудрун и Брюнхильда старались не разговаривать между собой, поскольку тон даже совершенно невинных слов выдавал их мысли.

Пришло лето, и жара опустилась на землю. Однажды утром Брюнхильда направилась к запруде, поросшей кустами боярышника, где женщины обычно купались. Подойдя к берегу, она увидела Гудрун, уже вошедшую в воду. Женщины отпрянули друг от друга, не желая делить место, где каждая привыкла проводить время в одиночестве.

– Купайся первой, – мрачно проговорила Брюнхильда, садясь на траву. – Я подожду, когда ты уйдешь.

– Это большая честь для меня, – язвительно ответила Гудрун. – Войти в воду раньше королевы! Но мой муж Сигурд. А он лучший среди людей.

С этими словами она вошла в воду, с намерением, если понадобится, проплавать весь день.

Брюнхильда вскочила и нырнула в реку выше по течению. Она стала взбалтывать воду до тех пор, пока та не стала мутной.

– Зачем ты мутишь воду? – раздраженно крикнула Гудрун.

– Ты должна смириться со всем, что я делаю. Ведь я благороднее тебя, – ответила Брюнхильда.

– Я тебе не слуга! – крикнула Гудрун.

– Слуга, – огрызнулась королева. – Твой муж служит моему. А он король и величайший из героев. Он, а не Сигурд сумел проскакать через мою огненную стену.

Гудрун смеялась долго и громко.

– Ты глупая! – сказала она. – Ты же отлично видишь, что геройства Гуннара недостаточно для этого. Это Сигурд завоевал тебя, приняв обличье Гуннара.

– Ты лжешь! Это был не Сигурд, а Гуннар. Я видела его лицо.

– Могу доказать свои слова. Это был Сигурд. Он вернулся домой, смеясь над тобой, и надел мне на палец это кольцо.

Гордая Брюнхильда взглянула на кольцо, побледнела, затем покраснела, внезапно расплакалась и побежала вдоль берега. Темноволосая Гудрун грустно посмотрела ей вслед. В ее взгляде была не жалость, а тревога. Она тоже вылезла из воды, поскольку на солнце набежала туча.

Брюнхильда легла в своей комнате лицом к стене. Когда зажгли факелы и король позвал жену, пожилая служанка сказала ему, что не может ее поднять. Король Гуннар вошел к королеве, но она не стала разговаривать с ним. Наконец он отослал служанку и присел на край кровати.

– Брюнхильда, кто опечалил тебя?

– Сигурд.

– Что он сделал? – в ярости воскликнул Гуннар. – Кто он для тебя? Я видел, как ты на него смотришь.

– Он сделал только то, что приказал ему ты, – ответила Брюнхильда, – как и подобает слуге. Сигурд проскакал сквозь огонь, когда ты не смог этого сделать, а потом со своей женой насмехался над нами. Теперь я знаю, что вышла замуж за труса. Я не могу жить подвергаясь насмешкам.

– Я бы проскакал сквозь огонь! – крикнул король. – Мой конь испугался!

– Без сомнений, твой конь знал своего хозяина, – презрительно кинула Брюнхильда. – Я думаю, Один отомстил мне.

– Что я могу сделать? – беспомощно спросил Гуннар.

– Убей Сигурда! – крикнула она, приподнявшись на локте. – Убей его для меня! Неужели ты будешь жить, когда он знает, что ты трус? Я бы так не смогла. Если он будет жить, умру я.

Когда все обитатели замка отправились спать, король Гуннар позвал братьев и сказал:

– Идемте со мной к нашей матери.

Мудрая Гримхильда сидела в своей спальне, сложив свои усталые руки на коленях. Когда сыновья вошли, она подняла глаза:

– Скажи мне, Гуннар, кто должен умереть?

– Сигурд.

Готторм тихо рассмеялся.

– Отлично, – сказал он. – Я давно хочу прибрать к рукам его богатства. Да и ты, братец, думаю, тоже.

– Сигурд слишком много говорит, – заявил Хёгни, и Гуннар мрачно кивнул.

– Для короля нехорошо, когда кто-то превосходит его во всем, – добавила Гримхильда.

– Жаль только нашу сестру Гудрун, – сказал Хёгни, который очень любил ее.

Наступила тишина. Только факелы потрескивали. За окном ветер пошевелил ветку, и она стала царапать стену. Гуннар поднял голову.

– Это нужно сделать сегодня вечером, – сказал он, схватив меч.

Хёгни встал спиной к двери.

– Помните его свадьбу? Помните клятвы, которые мы ему давали? Мы должны быть братьями Сигурду и защищать его жизнь, жертвуя своими.

– Я не давал такой клятвы, – пылко возразил Готторм. – Дай мне пройти, Хёгни. Эта работа мне подходит.

Он отодвинул плечом брата и направился вниз по лестнице. Трое замерли в ожидании.

Луна заглядывала в опочивальню, но Гудрун лежала в темноте. Голову Сигурда скрывала тень, только его грудь слегка освещал лунный свет. Вытянутая рука героя почти касалась лезвия «Ярости Сигурда», которое поблескивало на стене. Готторм очень медленно открыл дверь, чтобы она не заскрипела. Гудрун вздохнула во сне. Брат увидел руку сестры, на которой лежала голова героя. Готторм улыбнулся в предвкушении убийства, очень медленно поднял меч. Сигурд вдруг пошевелился. Убийца в панике нанес удар, оставил меч в теле и убежал.

Пораженный герой выгнулся, и его кисть охватила рукоять «Ярости». Из последних сил Сигурд бросил свой меч вслед врагу. Лезвие вонзилось Готторму в спину. Он умер прямо на пороге опочивальни.

Сигурд вздохнул еще раз и умер. Тишину разорвал страшный крик Гудрун, которая звала на помощь, держа на руках умирающего мужа. Братья услышали, как слуги стали зажигать факелы, как крики сменились рыданиями. Без Готторма никто не смел пошевелиться. Сидя в кресле, Гримхильда закрыла глаза. Ее сыновья в полной тишине ждали рассвета.

Брюнхильда тоже услышала крики и сердцем поняла, что произошло убийство. Вдруг боль потери и ее любовь пересилили ненависть к Сигурду. Она лежала как мертвая, думая обо всем, что случилось. Лишь о Гудрун она не вспомнила.

Ночь сменилась утром. Из хлева и из конюшни начали доноситься звуки начинающегося дня. Король Гуннар приказал слугам приготовить два погребальных костра, чтобы похоронить героев с надлежащими почестями. Люди шептались друг с другом, но лицо Гуннара оставалось мрачным, и никто не решался задавать вопросы.

В тот день Брюнхильда не вышла из покоев. За окнами сложили костер. Мужчины положили на него Сигурда в сияющих латах, сложив его руки на груди. Рядом с ним был его меч, несколько богатых нарядов, сверкающие кубки, блестящая упряжь, золотые кольца – одним словом, все, что могло понадобиться герою в стране мертвых. В Вальгаллу Сигурд должен был войти как великий воин.