Вероятно, когда-то давно это была обычная городская улица. Широкая, но все же просто улица. До того, как проросли деревья – распихав брусчатку и по всей длине укрыв дорогу густым пологом.

Все здесь выглядело каким-то нереальным. Не просто парк – настоящий лес, невозделанный и неухоженный, свежий и первобытный. В Поселок нельзя было заехать в карете или на автомобиле. Даже если не принимать во внимание деревья, земля здесь стала слишком неровной и холмистой для транспорта. Дома вдоль улицы поглотил Поселок. Невозможно было не задаваться вопросом: а не так ли выглядел бы Элендель, не тронутый рукой человека? Гармония сделал Бассейн неимоверно плодородным – людям приходилось прилагать усилия только для того, чтобы побыстрее собирать урожай.

Вооруженный, точно на битву, Вакс решительно двинулся вперед. Виндикация и «стеррион» на поясе, короткоствольный дробовик в кобуре на бедре, внутри горит металл. Низко надвинул край шляпы – и шагнул в другой мир.

Среди деревьев играли маленькие дети в простых белых рубашках. Подростки носили тиннингдар – террисийское одеяние, спереди украшенное орнаментом из V-образных элементов. Юнцы постарше сидели на ступеньках зданий и наблюдали за Ваксом. Воздух здесь пах… мягко.

«Мягкий воздух» – глупая метафора, но именно таким он и был.

Запах напомнил Ваксу мать.

Вокруг, точно побеги по весне, нарастали шепоты, но Вакс, ступая по пружинившей под ногами почве, смотрел только вперед. Не существовало ворот, сквозь которые можно было войти или выйти из Поселка, и вообще никому не удалось бы проделать подобный трюк незамеченным. И в самом деле, через несколько минут после появления Вакса куда-то заспешила девушка с развевающимися золотистыми волосами – видимо, чтобы предупредить о его появлении.

«Здесь они обрели покой, – подумал Вакс. – Они этот покой заслужили. Ты не должен их за это презирать».

После короткой прогулки он вышел из рощи и обнаружил троих террисийцев, которые ждали его, скрестив руки. Все в одеяниях бестий – ферухимиков, способных увеличивать силу. Черты их лиц различались в достаточной степени, чтобы сторонний наблюдатель не принял троицу за родственников. Двое, как и большинство террисийцев, высокие и стройные, третий с более темной кожей – наверняка кто-то из Первоначальных в его роду был темнокожим. Смуглый цвет кожи самого Вакса, скорее всего, свидетельствовал о родстве с этой же самой линией. Никто из троих не мог похвастаться удлиненными чертами лица – как на старых рисунках. Подобные лица сделались частью мифологии.

– Чего тебе надо, чужак?

– Хочу поговорить с Синодом, – ответил Вакс.

– Ты констебль? – Террисиец оглядел его с ног до головы.

Из-за ближайших деревьев высунулись дети и тоже принялись его рассматривать.

– В каком-то смысле, – согласился Вакс.

– Террисийцы – сами себе полиция, – вступил в разговор второй из троицы. – У нас есть соглашение.

– Я знаю про сделку. Мне просто надо переговорить с Синодом или хотя бы со старейшиной Ввафендал.

– Тебя здесь не должно быть, законник! – вспылил первый. – Я…

– Все в порядке, Разал, – донесся из тени ближайшего дерева усталый голос.

Три террисийца повернулись и быстро поклонились, когда к ним подошла пожилая женщина. Статная, с белыми волосами и более смуглой кожей, чем у Вакса; при ходьбе она опиралась на трость, в которой на самом деле не было нужды. Ввафендал изучала Вакса. Он вдруг почувствовал, что вспотел.

Разал, продолжая кланяться, упрямо проговорил:

– Мы пытались его отослать, Старейшая.

– У него есть право здесь находиться, – отрезала Ввафендал. – В нем столько же террисийской крови, сколько в тебе; больше, чем у большинства.

Террисиец-бестия вздрогнул, потом выпрямился и снова уставился на Вакса:

– Вы же не хотите сказать…

– Хочу, – перебила его Ввафендал. Выглядела она очень усталой. – Это он. Мой внук.

Уэйн опрокинул бутылку и вылил себе в рот последние капли рома. Потом сунул ее в карман пиджака. Хорошая бутылка. Можно будет на что-нибудь обменять.

Он перепрыгнул с лодки на причал и махнул рукой Реду, лодочнику. Славный малый. Подбрасывал Уэйна до нужного места в обмен на истории. Уэйн выплюнул изо рта монету, которую держал за щекой, и бросил Реду.

Тот поймал:

– Чего это мокрая? Никак перепутал ее с леденцом?

– Алломант не может толкнуть монету, если она у меня во рту! – крикнул Уэйн в ответ.

– Ты пьян, Уэйн! – со смехом отозвался Ред и шестом оттолкнулся от причала.

– И близко не дошел до кондиции! Этому крохобору Ваксу даже не хватило такта припрятать полную бутылку!

Ред развернул лодку, направляя ее к середине канала; его плащ заколыхался на ветру. Уэйн отошел от шеста, отмечавшего место для швартовки, и перед ним открылся самый грозный вид из всех возможных. Элендельский университет.

Пришло время для трех испытаний Уэйна.

Он потянулся было за ромом, но потом припомнил – мысли путались, – что успел его допить. Ржавь и Разрушитель! Наверное, не стоило опустошать бутылку. С другой стороны, благодаря рому можно не обращать внимания на насморк. Напившись вдрызг, он мог разок-другой получить по физиономии и даже ничего не почувствовать. В этом таилось своеобразное ощущение непобедимости. Дурацкое ощущение, но Уэйн был не из разборчивых.

Держа руки в карманах куртки, он поднялся к университетским воротам. Над входом была выгравирована фраза на великоимперском: «ГЛУБОКОПОЗНАНИЕ СУТЬ ВЕКОВЕЧНОЕ НАМЕРЕНИЕ». Мудрые слова. Уэйн слыхал, что они означают: «Голодный дух вечно жаждет знаний». Когда ему случалось проголодаться, он съедал булочку, но в этом месте было полным-полно умных ребятишек, а они все со странностями.

К воротам небрежно прислонилось двое мужчин в черных куртках. Уэйн замедлил шаг. Итак, на этот раз они его ждали, не скрываясь? Вот и первое испытание. Просто прелестно, ржавь побери!

Что ж, как и полагалось великому герою какой-нибудь истории, Уэйн собирался сделать все возможное, чтобы подобного испытания избежать, поэтому метнулся в сторону, прежде чем эти двое успели его заметить, а потом двинулся вдоль стены. Она окружала университет, словно укрепленное хранилище. Неужто кто-то опасался, что все знания утекут отсюда, как вода из ушей пловца?

Уэйн изогнул шею, выискивая путь внутрь. Пролом, которым он воспользовался в прошлый раз, заложили кирпичами. А дерево, по которому забрался в позапрошлый, спилили. Провалиться бы им всем на месте! Уэйн решил последовать другой великой традиции героев, столкнувшихся с испытаниями, и пустился на поиски какого-нибудь способа обмануть своих противников.

Диме обнаружился на ближайшем углу – стоял себе в шляпе-котелке и при галстуке-бабочке, но в рубашке с оторванными рукавами. Он верховодил одной из местных уличных банд поважнее, но никогда не ранил слишком уж тяжело тех, кого грабил, и с теми, у кого вымогал деньги, вел себя вежливо. Словом, был практически образцовым гражданином.