Милана поднялась и протянула молодому собеседнику руку. Сдерживая в себе отвращение к новым поцелуям, что не застали себя ждать и покрыли тут же её запястье, она осмелилась молвить:

— Прогулка была бы сначала уместнее. — Совершенно с вами согласен, — поклонился ей тот и подставил локоть. — Вы читаете мои мысли.

Милана оглянулась на следившую за ней мадам Валери. Та, казалось, была довольна всем, что происходит, и в согласие кивнула ей. Милана надеялась на подобное разрешение и, радуясь удаче, ухватилась за локоть кавалера. Она удалялась из салона к выходу с ним под руку и молчала, твердя в мыслях лишь одно: «Только бы успела, только бы смогла… Убегу сразу».

Они вышли на вечернюю улицу и остановились у ожидавшего будто лишь их экипажа.

— Прошу, — пригласил туда молодой кавалер Милану и открыл дверцу. — Нет, — еле слышно молвила Милана и хотела бежать прочь.

Крепкой рукой схватив её за предплечье, молодой кавалер вдруг стал серьёзным и приблизил к своим глазам:

— Как только вы посмели согласиться служить здесь. Где ваша честь? Это же знаменитый публичный дом… Салон мадам Валери. — Я не знала, что происходит, что от меня требуется, — отрицала Милана, задрожав от ещё большего страха и боли, которую стала испытывать от сжатия его пальцев. — Мне больно. — Вы хоть понимаете, на что подписали соглашение? — шептал грозно он, отчего Милана, забыв о страхе и боли, вдруг насторожилась:

— Кто вы?! — Вы забыли? — отпустил он руку. — Был коротко представлен…. да, конечно, — кивал он. — Я сын Татьяны Васильевны Юсуповой. — О, — отступила Милана, вспомнив его. — Простите…. мне пора, — вдруг решила она отправиться снова прочь, но у него были другие планы. — Ни в коем случае, — упрямо указал он на карету. — Татьяна Васильевна будет рада пообщаться с вами. Именно она и послала меня спасти и забрать отсюда. Семёнова вернулась, узнала о проделанной интриге в театре и сообщила нам.

Помня о том, что Татьяна Васильевна добродушна, помня слова о ней Екатерины Семёновой, Милана согласилась и послушно устроилась в экипаж. Оглянувшись на подъезжающую карету, её молодой кавалер устроился рядом, приказав извозчику отправляться в путь.

Выскочивший из своего экипажа Алексей кинулся бежать к ним, но… опоздал…

— Нет! — крикнул Алексей вслед и, сбросив с себя цилиндр, откинул его в сторону с вылетевшим гневом.

Он оглянулся на свою тоже уже отбывшую карету…. остался один на стихшей улице, где не было пока видно ни одного прохожего…

Как узнать, куда Милану увезли и кто был тот молодой человек с ней — Алексей не знал. Он снова был растерян, снова упрекал себя, что опоздал. Пнув свой одиноко лежавший на тротуаре цилиндр, Алексей обмотал вокруг шеи свисающий шарф потуже и побрёл медленно вперёд…

20

Уткнувшись головой в стол, Алексей сидел в полутёмном кабинете. Он был уже в стенах петербургского дома родителей, куда решил отправиться вместо своей квартиры. Чуть проглядывающее утро сквозь зашторенные окна никак не побуждало его к новым действиям. Стук в дверь и вошедший дворецкий заставили поднять взгляд…

— Я просил оставить меня, — устало вымолвил Алексей. — Ваше Сиятельство, к вам пожаловали. Князь Дмитрий Васильевич Тихонов, — сообщил дворецкий. — Я проводил в гостиную. — Димка, — прошептал себе Алексей, зародившись надеждой на какие-нибудь хорошие новости, и вскочил встречать друга.

Взволнованно расхаживая по просторной гостиной, Дмитрий был безмерно рад, что его ожидание было коротким.

— Лёшка, — обнял он примчавшегося друга. — Ну что, что, быстрее, узнал чего? — торопил его рассказывать Алексей. — Нет, Ивана не найти вот так сразу, да и не интересует это канцелярию. Боюсь, нам с тобой придётся одним заниматься его поисками. Я захватил списки подозреваемых, — сообщил тот и указал на письма, которые держал в руке. — К дьяволу, — выдал сквозь зубы Алексей, уставившись на них. — И сестра его опять ускользнула от меня. — Ты же уезжал в дом мадам Валери, — не понимал Дмитрий и отложил письма на столик рядом.

— Не было их в доме. Оказалось, у мадам Валери теперь есть салон, где она развлекает высоких гостей хорошо обученными для того… гетерами, — в гневе высказал Алексей. — Пока я искал, где это, я приехал поздно, но видел, как Милану увозил какой-то молодой господин. — Что за господин? — удивлённо слушал друг. — Не разглядел, — качал головой встревоженный Алексей. — Страшно мне… Не верю, что она могла пойти на такое. Из всех слов её в театре, из всего того, что видел и слышал, пока следил, не поверю никогда, что она согласилась бы стать девкой милости. Не добровольно! Только бы всё обошлось. — Ваше Сиятельство, — снова появился дворецкий с сообщением. — Что тебе?! — воскликнул на него в недовольстве от прерванной беседы Алексей.

— Простите, Ваше Сиятельство, к вам пожаловала девица, — пожал он плечами. — Говорит, из вашего имения. — Что?! — замер Алексей. — Быстрее! Веди её сюда!

Дворецкий, долго не мешкая, привёл за собой тут же кинувшуюся на пол перед ногами Алексея девицу. Уставившись на неё и застыв на мгновение, он признал свою крепостную Ирину Исаеву.

— Встань, — сквозь зубы высказал он. — Молю, барин, смилуйтесь, пощадите, — заливаясь слезами, подняла Ирина глаза, опухшие от уже, видимо, давно продолжающихся рыданий. — Молю, простите неразумную меня, — сложила она руки, словно в молитве, на что глаза Алексея ещё больше расширились, а сердце участило стук в предчувствии худа. — Встань! — вскрикнул он, заставив вздрогнуть и следившего за ними Дмитрия, и послушно поднявшуюся Ирину. — Пошёл вон, — взглянул он на застывшего в дверях дворецкого, и тот скорее умчался, дабы не вызвать всплеска ярости и на себя. — Алексей, — легла рука Дмитрия Алексею на плечо, заставив чуть ослабить овладевшие эмоции.

Тот вдохнул воздух терпения и надменно взглянул на заливающуюся слезами Ирину:

— Ну?! — Служили мы у актрис Семёновых. Обещали они помочь, да Милану нашу актрисой в театре пристроить, — тут же рассказывала та, стараясь остановить текущие слёзы сползшим с головы платком.

Не вынося подобного рассказа сквозь плач, Алексей сложил руки на груди и старался смотреть куда в другую сторону. Он сдерживал себя, ожидая продолжения, а всё ещё лежащая рука друга служила ему поддержкой.

— Да Иван нас