смена декораций -

И отдадут любителей подраться

Мамаева с Кокориным под суд…

В чужих шкафах что только ни хранится,

Соседствуют там ваза и вантуз.

Подуть на искру — мигом разгорится,

А плюнуть если, то угаснет быстро.

То и другое — с человечьих уст.

Наушника с двурушником недаром

Сирах убить готов за их слова -

Столь многих погубила эта пара

Любителей речей высокопарных

И тех, кто вовсе рта не открывал.

Вмешательство во внутренние споры,

Участие в них третьей стороны

Не только привнесёт в страну раздоры,

Оно откроет к власти коридоры

Тем людям, что в психушке быть должны.

О силе языка слагались мантры -

Как злое слово убивает влёт,

К обрыву подтолкнёт иное стадо.

И в мире рыб неверная команда

Косяк на мелководье приведёт.

А там уже стоят чужие сети.

Навстречу косяку рассвет плывёт,

И трудно было сейнер не заметить…

Но в языке сплошные междометья,

И куплен кто команды отдаёт.

А в век войны, войны информативной,

Той, что не прекращалась никогда,

Нет языку иной альтернативы,

Которая б врала, как мерин сивый,

Обманом низвергала города.

За печенюшки открывали ставни,

Замки сбивали и пускались в пляс.

Где щёки раздувают от тщеславья,

Все хаты с краю — там страну возглавит

Марионетка, клоун и паяц.

Внимающий ему найти покоя

Не сможет и лишится тишины.

Кто верили словам, путём окольным

На заработки двинут из престольной.

А за бугром кому они нужны?

Как ледоход весной корёжит сваи,

Как ветер обрывает провода,

Страшней бича язык порой бывает.

Когда рубец на теле заживает,

На сердце рана — это навсегда.

Привычны миру глупые разборки.

От пистолета, острого клинка

На всяческих дуэлях и попойках

Погибло дуэлянтов, но не столько,

Как сколько полегло от языка.

Благословен, кто от него укрылся,

Кто ярости его не испытал

Из-за того, что соблазнил девицу,

Или задумал выгодно жениться,

А раньше засветился у путан.

Не овладеет грех благочестивым

И не сгорит тот в пламени его,

Кто был супругом верным и счастливым.

Среди мужей особенно ревнивых

Он не олень был, а оленевод.

Оставившие Господа напрасно

Задумают достичь больших высот.

В них возгорится огнь и не угаснет,

Порвут на части собственные страсти,

Как лев и барс, что Бог на них нашлёт.

Язык богатство — это вне сомненья,

Не каждого Господь им наградит.

Когда твои уста — твоё именье,

Терновником огороди владенье,

Где слово разумения храни.

Свяжи ты крепко серебро и злато,

Чтоб через щели было не достать.

Не отнесись к сокровищу халатно,

И если голова — ума палата,

Вход — выход у неё через уста.

Для слов твоих ты сделай вес и меру,

Своё богатство не дозволь украсть.

Ты на уста, всем прочим для примера,

Навесь замок огромного размера,

Чтоб пред злоумышляющим не пасть.

Ты силой слова как мечом владея,

Чужую волю выполняя, впредь

Наёмником не стань у лиходея,

Чтоб сделавшись фигляром безыдейным,

Дар Божий — слово — обратить во вред.

Глава 29 Распад былой державы до диаспор

Тот милость делает большую, если

Он денег ближнему даёт взаём,

Так Ходорковского ссужал когда-то Невзлин.

Когда ж вдвоём в одну петлю залезли,

То проще когти драть за окоём.

По заповеди ближнего поддержка

Зачтётся даже в перемене мест.

Когда покинуть их придётся в спешке,

Отменит Интерпол за ближним слежку,

Не выдаст «Красный ордер» на арест.

Когда твой ближний от нужды стал хмурым

И от недоеданья отощал,

Ты представителю твоей культуры

Дай денег в долг и не сдери три шкуры.

Кредиты в своё время возвращай.

Держась прямых путей заёмных линий,

Ты нужное себе всегда найдёшь.

Но если ты словам своим противник,

То за недовнесённый в банк полтинник

Тебя из дома выставят под дождь.

Держи как знамя собственное слово,

С процентами выплачивай долги,

И если политически подкован,

Сбей со страны невежества оковы

И банковской системе помоги.

Отбрось все доктринёрские опаски

И, следуя заветам мудрецов,

Не верь в коммунистические сказки -

Оскал у капитала только маска,

Под ней вполне приличное лицо,

Хоть в шрамах от наживы бесконечной.

Все заповеди Божьи соблюдать

Непросто, чтобы жить потом беспечно…

Лишь тот, кто в полной мере обеспечен,

Способен окунуться в благодать –

Обманчиво сужденье. Те, кто заем

Находкой посчитали, не правы.

Жить в счастье, из долгов не вылезая,

То вроде мозгового обрезанья -

Быть в теле, но, увы, без головы.

Большое причиняет огорченье

Долг не отдавший. Тот, кто одолжил

И ссуду дал без обеспеченья,

Клянёт себя потом до исступленья,

Орёт про сволочей: «Чтоб я так жил!».

Такие есть — пока в долг не получат,

Готовы из-за денег целовать

Дающим руки, сладким благозвучьем

Петь дифирамбы и на всякий случай

Забыть все неугодные слова.

Когда же наступает срок отдачи,

Как может измениться взявший в долг -

Уныло отвечать про неудачи,

Скрываться, не протапливая дачу,

Чтоб кредитор найти его не мог.

Тем, что вернёт он долг половину,

К возврату обнаружит слабину

И будет ждать, согласно Насреддину,

Когда же благодетель кони двинет,

Медлительность ему вменив в вину.

А не вернёт хоть часть — заимодавец,

Когда иного средства не найдёт

И должника на счётчик не поставит,

Объявит всем, какой должник мерзавец,

И тем врага себе приобретёт.

Воздаст ему проклятьем, бранью страшной

За кровные, что раньше одолжил.

Так нужно ли честить, народ собравши,

Того, с кем выпивали много раньше,

Орать про сволочей: «Чтоб я так жил!»?

Так часто из подобного лукавства

От ссуды уклоняется иной,

Пытаясь сохранить своё богатство…

Чтоб по дороге в рай не задержаться,

На милостыни, сын, не экономь!

Не медли, филантроп, пекись о брате,

В нужде его ни с чем не отпускай.

Будь снисходителен завета ради

Ты к нищим — не окажешься в накладе,

И сам богато жить не привыкай.

Трать серебро для брата не жалея,

Для друга сколько надо припаси.

Припрятанное где-то на аллее

Пусть серебро под камнем не ржавеет,

То бишь не превращается в оксид.

Сокровища не трать ты безрассудно,

К другому предназначены они.

На Страшный суд не вызван ты покуда,

Не золото, мой сын, держи под спудом,

А милостыню в сундуках храни.

Она тебя избавит от несчастья

И защитит