Борзов застыл, открыв рот. Андрюха еще успел набежать на него, радуясь, что сейчас за все отомстит – и за свой страх, и за то, что его чуть не спихнули в Колодец.

Вода разлилась по площади и, как на море, поползла обратно, собираясь в новую волну.

– Это чего? – ахнул Сашка.

Андрюха оттолкнулся от него, как от стены, и побежал обратно. Они успели забежать на ту улицу, откуда только что появились, когда новая волна ударила о вековые камни.

Айк с Вадимом все еще стояли около Колодца. Акопян, бурно жестикулируя, что-то рассказывал.

– Вода! – заорал Андрюха, выбегая на пятачок перед Колодцем. – Всю площадь затопило!

Сосредоточенно работая локтями, мимо пробежал Сашка. Вадим еще колебался, глядя туда, откуда появились одноклассники. Новый удар – и могучие брызги, долетевшие из переулка, заставили его попятиться.

– Наверх! – скомандовал он.

– Там Маргарита! – схватил его за локоть Андрюха, как будто не он только что сбежал с площади, откуда ближе всего было до гостиницы.

– Третий этаж! Она в безопасности! – не поддался панике Бокштейн и потянул приятеля в сторону олененка. Айк пошел следом за ними.

Новый удар. Вода перехлестнула через край Колодца, забурлила, всасываясь в жерло.

Андрюха побежал первым, добрался до зеленого склона с маленьким памятником, рывком запрыгнул на заградительный каменный бортик. Заметил, как впереди, высоко уже, на уровне камней, карабкается Борзов.

– Туда! – показал он рукой, пересекая зеленое пространство. Камни перед ними встали отвесной скалой. Все начали взбираться наверх.

Вода с шумом ворвалась на улицу, заплясала вдоль стен, закрутилась грязными водоворотами над сливными отверстиями и понеслась дальше, к парку Шнелле, к пруду и железнодорожному вокзалу.

Андрюха, идущий по бортику впереди, оглянулся. Зрелище было потрясающее. Вода неслась по улицам, превращая старые дома в корабли. Древние шпили церквей холодно смотрели на разрушения. «У-у-у» – гудели старые перекрытия. По воде плыли бумага, легкие стулья и столы из уличных кафе, ветки деревьев. Но не было людей. Ни одного. Словно город вымер. Или… Это был город без людей. С легендами. Которые собираются их поглотить, сделать частью себя.

– А-а-а! – завопили у Андрюхи над головой, и он от неожиданности вздрогнул. Пальцы соскользнули с каменного уступа.

– Держись! – сквозь зубы прошептал Айк, не давая Андрею упасть.

– Еще бы! – дрожащим голосом пробормотал Василевский. – Ты мне за спасение все, что угодно, обещал.

– Потом разберемся. – Акопян вглядывался наверх. – Там какой-то провал!

– Под Тоомпеа должен быть подземный ход. – Вадим заметно запыхался. От напряжения лицо его осунулось. Еще бы! От опасности бегать – не за учебниками сидеть.

Андрюха снова полез наверх. Айк шел чуть в стороне, отгибаясь, чтобы камешки из-под ботинок одноклассника не попадали на него. Василевский первый достиг темного прохода.

– Помогите! – раздалось из черного нутра.

– Это стало дурной приметой, – пробормотал Андрюха, дожидаясь, пока доберется Акопян. Один в дыру он лезть не хотел.

– Чего стоишь? – Айк тяжело отдувался.

– У тебя еще нет подземной болезни? – покосился на него Василевский.

– У тебя скоро морская болезнь начнется! – толкнул его в спину одноклассник – после сидения в Колодце чувство юмора у Айка восстановилось.

А за их спинами бушевало настоящее море. Вода перепрыгнула высокий парапет и теперь подбиралась к статуе олененка. Металлический зверек испуганно смотрел на приближающуюся к его копытцам стихию.

– Чего там у вас? – Бокштейн уцепился за Айка, ноги его в неудобных кроссовках скользили.

– Очередной дух, – кивнул в сторону провала Андрюха.

– Черт! – взвыли снизу.

– К чертям – это ниже, – отозвался Вадим. – Отойди в сторону, – крикнул он в лаз, – мы спускаемся.

– А ты здорово навострился разговаривать с духами, – восхитился Василевский. Один бы он ни за что туда не полез.

– Ты первый с радостью туда спрыгнешь, когда догадаешься, что это Борзов. Этот ненормальный свалился в проход.

– Дайте я ему сейчас сверху добавлю, – попытался проскочить вперед Андрюха.

– В следующий раз! Когда тебя ничего не будет торопить, – кивнул через плечо Бокштейн. Олененка над водой уже не было.

– У меня такое ощущение, что вода охотится именно за нами, – воскликнул Айк. – Что вы такого успели сделать?

– Задай себе этот вопрос. – Вадим осторожно ступил на уходящий вниз склон подземного хода. Но тут же поскользнулся и съехал в черноту.

– Ну, давай, спелеолог, – подтолкнул Василевский Акопяна. – Чего тушуешься? Тебе не впервой.

Айк молча дернул плечом, освобождаясь от Андрюхиной руки, и полез вниз. Василевский стал спускаться следом.

Почти сразу они наткнулись на сидящего на земле Борзова. Сашка тяжело дышал.

– В ноге что-то, – лихорадочно прошептал он. – Встать не могу.

– Взяли, – Вадим присел, подхватывая одноклассника с одной стороны.

– Чего? – отшатнулся Андрюха.

– Я сказал – взяли! – крикнул Бокштейн.

Оттолкнув Василевского, с другой стороны пристроился Айк.

– Мы должны все вместе вернуться, – напомнил Вадим. – Поэтому оставь разборки до Москвы. У кого есть зажигалка?

– У меня в кармане возьми. – Больная нога примирила Борзова с действительностью, он стал заметно тише.

– Пошарь по стенам, – приказал Вадим сидящему на корточках без дела Андрюхе.

– Чего я там забыл? – проворчал Василевский, лениво поднимая руку.

– Выше! Если этот проход существует с пятнадцатого века, то здесь могли остаться пазы с факелами.

– Ну да, их специально расставили для нас, – скривился Андрюха, впрочем, в темноте его недовольная физиономия никому была не видна. – Можно сотовыми светить.

Он достал телефон, откинул крышку. На мгновение металлический свет выхватил из сумрака напряженные маски-лица ребят, метнулся по стенам. И снова стало темно.

– Закрой, – приказал Бокштейн. – Тут влажно, батарейки быстро разрядятся. Понадобится позвонить, и не сможешь.

– Девять один один, что ли? – зло прошептал Василевский. – Или ноль три? Чтобы в психушку забрали!

Он прополз вперед, стукаясь головой о стены тоннеля – после яркой лампочки телефона он ничего не видел.

– Психушка тебя будет ждать на выходе! Ищи.

В очередной раз встретившись головой с камнем, Андрюха все-таки достал телефон. Его света хватало ровно настолько, чтобы осветить пятачок перед собой да влажные шершавые стены. Василевский чертыхался, раз за разом оживляя быстро гаснущий аппарат.