бывшего парня у тебя на глазах, ты тоже считала меня милым? — этот вопрос был задан неожиданно серьезным тоном.

Фабио взял мое лицо в руки и провел большим пальцем по щеке, заглядывая в глаза. Он смотрел вопросительно и ждал моего ответа. Я глупо захлопала глазами, вспоминая прошлый вечер.

— Нет. Я не считала тебя милым в тот момент.

— Так я и думал. — выдохнул он и его лицо приобрело странное выражение, которое я не смогла расшифровать. — Почему ты ничего не сказала? Не попыталась остановить меня? Я бы нашел ему более жестокое наказание, останься он живой.

Я вдруг задумалась над его словами. Я ведь правда не проявила никаких эмоций по отношению к смерти Майкла. Почему я не задумалась об этом? Почему его смерть не вызывала во мне жалости? Даже вся та правда, что о нем открылась не должна была сделать меня такой бесчеловечной. Я просто равнодушно наблюдала за его смертью и не чувствовала… ничего. Абсолютно ничего. Я знала, что Фабио собирается его убить, но у меня не промелькнуло даже мысли его остановить. Я хотела его смерти.

Это внезапное осознание заставило меня ужаснуться самой себе. Я стала очень жестокой и это меня пугало. Но еще больше меня пугал тон Фабио. Он винил себя за то, что убил Майкла?

— Я не собирался его убивать изначально, но… — он замолчал и сглотнул. — Но, когда я увидел Марко. Моего сына с выражением страха на лице и его внутреннюю борьбу со слезами — перед глазами все расплылось красным цветом. В тот момент я не мог думать об этом ублюдке и абсолютно не жалею, что убил его. Но я не хочу, чтобы ты чувствовала себя виноватой.

— Я не чувствую себя виноватой. — перебила я его, прибывая в шоке от услышанного. — И я считаю, что ты поступил правильно. Жестоко, но он заслужил смерти. И я жалею лишь об одном: нам так и не удалось узнать ничего действительно стоящего от него.

— Правда?

— Правда. И ты такой милый.

Я улыбнулась и снова прижалась к его плечу. Он выдохнул и наверняка испытал облегчение. И меня распирало от чувств к этом мужчине. Уверенна, он никогда раньше не переживал о том, что убил кого-то. Ведь это не было чем-то удивительным для такого человека как он. Но все же он переживал, что задел мои чувства и причинил мне боль тем, что убил Майкла.

***

— Впустите их. — Лука убрал телефон в карман темных джинсов после того, как ответил охране.

Мы с Викторией переглянулись и не произнося лишних слов вышли из кухни в просторную гостиную. Фабио закрыл ноутбук и встал с дивана, проводя пальцами руки по прикрытым векам. Он устал не меньше меня. Хоть нам и удалось немного поспать этой ночью, переживания мучали нас обоих. Но, если по мне все было видно с первого взгляда, то Фабио не позволял заметить его слабость даже Луке с Викторией. Но меня он обмануть не мог, даже если бы попытался.

Коротко пискнула сигнализация — Лука отключил ее специальным пультом управления. Понятия не имею кого мы ждем, но Фабио несколько раз бросал на меня взгляды, в которых читалось… извинение? Нельзя было точно расшифровать его эмоции, но такое странное поведение давало понять — эти люди могут иметь какое-то отношение ко мне.

Или я просто брежу и придумываю то, чего нет на самом деле.

— Ты хорошо выглядишь? — шепнула на ухо, внезапно вставшая рядом Виктория.

Я вздрогнула и мельком глянула не нее.

— Спасибо, но необязательно делать это.

Я не питала надежд, что выгляжу в данный момент «хорошо». Наоборот. Красные глаза и темные круги под ними, наверняка, из привлекательной девушки делали замученную жизнью страху. Утром я заметила новую морщинку, появившуюся в уголке глаза. За прошедшее время я столько плакала, что меня вовсе не удивляло рано начавшееся старение. По большей части мне просто плевать.

— Делать что?

— Вики, я знаю как выгляжу. И явно очень это далеко от слова «хорошо», но достаточно близко к «маринованным помидорам».

Виктория хмыкнула и погладила меня по голове, словно толстого домашнего кота, постоянно выпрашивающего ласку. Этот жест был таким дружеским, что невольно заставлял задуматься о том, как бы сложились наши отношения с девушкой, если бы не мое похищение два года назад. Вероятно, мы бы смогли поладить. Честно признаться мне нравилась Вики: ее прямолинейность, но не грубость, чувство юмора. Теперь понятно, что же Луку так привлекло в ней. Они подходили друг другу. Хотя судить о Луке было все еще очень сложно: нам так и не удалось узнать друг друга. Однако что-то подсказывало мне, что мой брат, если не хороший человек, то точно не подлый.

— Тебе нужно зайти в салон, твои волосы следует привести в нормальный вид.

Заметила она уже в своей привычной наглой манере. Я отдернула голову вместе со своими волосами от девушки, покрутила темную прядь между пальцами.

— Что не так с моими волосами?

Виктория пожала плечами и скрестила на груди руки с наманекюреными пальчиками.

— Они ломкие и слишком длинные. Я отведу тебя к моему мастеру, она просто прекрасно выполняет свою работу и очередь к ней ого-го-го, — девушка театрально взмахнула рукой вверх. — Но это не проблема для нас, тем более мы неплохо общаемся. Нас познакомила Сара.

— Сара?

— Моя подруга. Я тебя познакомлю с ней. И еще с Руби.

— В любом случае, — начала я, поворачивая голову на звук открывающейся двери и собираясь сказать, что состояние и красота моих волос — последнее, что меня сейчас волнует, но чуть не упала в обморок от шока. — Какого хрена, черт возьми? — воскликнула я так громко, что заметила боковым зрением, как Виктория поморщилась и отшатнулась.

Стоящий в дверях высокий мужчина присвистнул и улыбнулся самой обворожительный улыбкой, которую я все еще помнила.

— Где ты понабралась такого? — Сантино щелкнул языком.

Но меня привлек не он.

А рыжеволосая девушка, стоящая рядом и неуверенно глядевшая на меня. Она не изменилась с нашей последней встречи, а я, вероятно, да. Об этом свидетельствовал ее жалостливый взгляд, скользнувший сначала по моему лицу, а потом и по телу.

Я впала в ступор, тупа пялясь на нее и, кажется, даже забыла, как дышать. Первым желанием было — броситься к ней и крепко-крепко обнять. Однако это продлилось недолго. В следующее мгновенье, я уже еле сдерживала ярость и дикую обиду на когда-то лучшую подругу. Мы гордились тем, что никогда не ссорились и всегда понимали друг