litbaza книги онлайнИсторическая прозаЗаписки командира штрафбата. Воспоминания комбата. 1941-1945 - Михаил Сукнев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 49
Перейти на страницу:

В таких маршах в глухомань «староверческую» мы искренне уважали своих начальников, начиная с командиров отделений. За весь тот год у нас не было случая, чтобы курсант ослушался командира, нарушил воинскую дисциплину.

Мы гордились: приняли военную присягу. Слова там были такие:[2]

«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников.

Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Рабоче-Крестьянскому Правительству.

Я всегда готов по приказу Рабоче-Крестьянского Правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Рабоче-Крестьянской Красной Армии, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.

Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».

Теперь у нас боевое оружие, и тут же в оружейной — боевые патроны и гранаты на случай настоящей боевой тревоги.

За восемь месяцев этой гонки у нас отсеялся один Алагызов — ну не было от природы у парня необходимых данных на командира отделения: ни голоса, ни строевой подготовки. Остальные твердо решили: идти в армию «на всю жизнь»! Дисциплина, готовность идти «в огонь и в воду», снизу до верхов — абсолютные, с лихим апломбом, что ли! Фуражки одеты лихо, чуть набекрень. У нас не сапоги, а ботинки, но начищены до зеркального блеска. Все подтянуты, опрятны. Нельзя забыться ни на минуту. Однажды я сунул руки в карманы галифе, и доброжелательный наш комиссар школы старший политрук Волошин, прервав беседу, тут же приказал: «Курсант Сукнев! Встать! Выньте руки! Ещё раз — обещаю наряд вне очереди!» От неожиданности я резко вскочил и в душе был обижен, но дисциплина в РККА была железной.

На рубеже реки Великой, между Псковом и Островом, когда наши войска занимали здесь оборону в апреле 1944 года, я с командованием полка проезжал на лошадях, чтобы передвинуть полк на другое место, и вдруг заметил нашего… комиссара Волошина. Он был капитаном и комбатом. Я — его ученик — майор… Мы побеседовали минуту-другую и разъехались навсегда.

Начало 1940 года. Нас, выпускников полковой школы в звании сержантов, развозят по всему Забайкальскому военному округу. Меня провожал старший сержант Стригин. Мы посидели в ресторане на станции Шилка, заказали было по 100 граммов водки. Нам подали. Мы, подумав, попросили официантку унести спиртное: старшему сержанту и сержанту не дозволено вообще употреблять горячительное, тем более в ресторанах! Мы — эталон чести, достоинства и моральной чистоты РККА!

Тогда вступил на пост новый нарком обороны СССР маршал С. К. Тимошенко. Всех командиров он заставил «сбавить вес» — бегать по кругу на физзарядках, хоть мороз под минус сорок на дворе, впереди своих подразделений. Тогда можно было сразу отличить по внешнему виду и форме комсостав и интендантство.

Кстати говоря, посмотрите на нынешних полковников и особенно генералов российских: немногие из них спортивного воинского вида, зато немало сверхвесовых пузачей! Чего не заметить в тех же США или ФРГ, где офицеры — спортивная элита армии.

В то время в казармах — земляных бараках у нас все стены были завешаны плакатами с выдержками из приказов маршала Тимошенко. Дисциплина и выучка в армии резко повысились.

Моё мнение такое. Кто не побывал в узде военной службы в полковой школе, тот уже, считай, наполовину посредственный командир. Этого не учитывает нынешнее российское военное руководство, выпуская из военных училищ неоперившуюся молодежь, которая командовать-то не умеет по-настоящему. Пример — боевые действия в Чечне. Полковники и генералы, как правило не проходившие такую кузницу учебных подразделений, как тогдашняя полковая школа, делали такие «ошибки», что оставалось только диву даваться. Служат такие не по призванию. Результат — неоправданная гибель их подчиненных. Даже мы, будучи сержантами, не допустили бы такого. Мы, сержанты, а потом курсанты военных училищ по призванию, уже на второй год войны стали командирами рот и даже батальонов, как автор этих строк. До высоты этих должностей в мирное время надо было служить лет десять…

А где же у современных кавказских «чудо-богатырей», полковых и прочих командиров, суворовская выучка? После почти пятилетнего высшего военного училища и академии? Можно ли вести колонны войск без головных, фланговых и тыловых охранений во время боевых действий?! Можно ли вести боевую технику колоннами без посылки вперед усиленных подразделений сапёров с миноискателями? Как можно во временных казармах располагаться на ночлег воинскому подразделению без надлежащих охранений: секретов, часовых? Это не ошибки, а воинские преступления, которые караются беспощадно военным трибуналом! Смотрел передачи о боевых действиях в Чечне и видел такие «фортели» командиров, что выключал этот «ящик» — невозможно было смотреть на полную военную безграмотность!

Не так давно у нас в Новосибирске в училище внутренних войск вручили выпускникам-лейтенантам дипломы… ЮРИСТОВ! Но теперь они и станут не командирами взводов, рот и батальонов, чего от них ждали, а ЮРИСТАМИ, негодными ни к строю, ни к боевым действиям. Они не прошли «естественного отбора», о чём я говорил выше.

Должен сказать также, что военный, настоящий командир, — это как поэт, художник, музыкант. Он рождается, а не делается. Считаю, что те, кто у нас были настоящие, перед войной оказались или в лагерях, или на том свете. Академик Арбатов как-то в телепередаче «Моя война» сказал, что наши офицеры были лучше, чем немецкие, а вот солдаты — наоборот. Или академик лжет, или он не знает войны. Стыдно было его слушать. У немцев, как я слышал, совсем по-другому подготовка велась. Родился мальчишка, и он сразу принадлежал вермахту, вступал в военизированные организации, где производился отбор. Есть задатки учёного — иди делай оружие. Если способности тактика — поступай в пехотное училище. И так далее. Мямля никогда не попадал в командиры взвода, как у нас бывало. Я за три года фронта хорошо узнал качества и немецкого солдата, и немецкого офицера.

На учениях девять человек из нашего взвода полковой школы стали помкомвзвода, я — старшиной пулемётных рот в 65-й Краснознаменной стрелковой дивизии, которой командовал тогда подполковник П.К. Кошевой, будущий маршал Советского Союза. Рядом Цогульский Дацан, в четырех километрах от станции Оловянная. Мы жили в полевых условиях. Длинный ров. Крыша, она же потолок из дерна. Нары дощатые, пол глинобитный. В матрацах набито душистое сено, отчего в такой «казарме» пахнет полем. Но здесь климат суровейший. Зимой в мороз подует сильный ветер, бросая горсти песка в лицо, отчего выступает кровь. Летом — жара сильнейшая. Но полежать в холодке — значит заболеть воспалением легких или фурункулезом, что я и нажил. Вечная мерзлота — на глубине полметра, что усложняло рытье окопов на стрельбищах и боевые учения возле сопки Семеновская, где в Гражданскую был разбит последний казачий отряд атамана Семенова…

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 49
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?