истории, конечно же, не упомянуты многие важные разработки или вероятные способы адаптации к снижению трансакционных издержек. С одной стороны, наиболее дешевым направлением краткосрочного использования вещей может оказаться не увеличение длительности использования, а 3D-печать, особенно в отдаленных районах разных стран. Совсем другая модель предусматривает возможность «аренды» некоего легко видоизменяемого материала, которому придана определенная форма, а затем его преобразование в нечто другое. Даже если этот материал окажется очень дорогим, потребуется только «распечатать» на 3D-принтере необходимый инструмент или принадлежность, использовать их по назначению, а затем вернуть на переработку материала. При этом исходное допущение остается неизменным: во владении нет никакой нужды, мне необходимо использовать вещь лишь некоторое время.

При менее радикальном подходе, если трансакционные издержки упадут достаточно сильно, «одноранговая» (между двумя физическими лицами) эра совместного использования может быстро закончиться. Уже заметны некоторые признаки того, что так и происходит, особенно на рынке жилья. В нескольких городах, в том числе в Рейкьявике (Исландия), возникла необходимость во введении новых правил (речь о контроле над использованием квартир при посредничестве Airbnb и других участников рынка краткосрочной аренды), чтобы остановить резкое сокращение рынка долгосрочной аренды. Логика «продавца» проста: сдача квартиры в аренду на год приносит не более 1 500 долл. в месяц. Однако краткосрочная аренда для людей, приехавших на несколько дней в отпуск, «стоит» 150 долл.; в месяц может набраться двадцать таких «ночевок», то есть ежемесячный доход хозяина квартиры увеличивается до 3 тыс. долл. Раньше второй вариант краткосрочной сдачи жилья был невозможен из-за трансакционных издержек. В наши дни ничто этому не мешает[60]. Известны случаи, когда люди покупали жилье целыми домами, уведомляли нынешних арендаторов, что в конце срока аренды она не будет продлена, а затем превращали все эти квартиры (фактически) в гостиницы, где стойкой регистрации и бронированием мест управляет Airbnb[61].

Независимо от того, идет ли речь об одноранговом или об иерархическом и специализированном собственническо-арендном соглашении, все это способно привести к значительному сокращению рабочих мест и численности занятых в производстве различных товаров длительного пользования. Впрочем, в действительности эта ошибка является, скорее, особенностью. Или примером ошибки «разбитого окна» Фредерика Бастиа[62]. Что такое «потерянные» рабочие места? Фактически это непонесенные расходы, поскольку открылась возможность приобретать услуги, обеспечиваемые вещами, на время, а затем возвращать сами вещи, чтобы ими мог воспользоваться кто-то еще. В том, что трансформация будет сокрушительной, нет никаких сомнений, ведь каждая из предыдущих великих революций разрушала матрицы обмена и организацию общества. Как и в случаях с другими революциями, на начальной стадии преобразований, возможно, произойдет снижение уровня жизни, обусловленное издержками перехода. Нравится нам это или нет, грядут перемены. Никто не в силах противостоять логике рынков, на которых продаются более низкие трансакционные издержки, позволяющие превратить избыточные мощности в объекты продаж.

Глава 4.Ответ: «трансакционные издержки» – Uber продает триангуляцию, трансфер и доверие

Термин «подрыв» описывает процесс, посредством которого небольшая компания со скромными ресурсами может успешно конкурировать с солидными, давно обосновавшимися на рынке предприятиями. В частности, компании-старожилы, сосредоточившись на совершенствовании своих продуктов и услуг для наиболее взыскательных (и, как правило, наиболее прибыльных) клиентов, перенасыщают запросы одних сегментов и игнорируют потребности других. Новички, производящие подрыв, нацеливаются прежде всего на заброшенные сегменты и укрепляют свое положение, предоставляя потребителям товары приемлемого качества за меньшие деньги. Старожилы гонятся за более высокой прибылью, которую им обеспечивают привередливые клиенты, и, как правило, в ответ ничего особенного не предпринимают. Тогда новички перемещаются в верхние эшелоны рынка, обеспечивая качество, которое как раз и нужно основным клиентам солидных компаний, и сохраняя при этом преимущество, способствовавшее их первым успехам. Если главные потребители начинают массово покупать продукцию компаний-новичков, значит, уже произошел подрыв.

Клейтон Кристенсен, Майкл Рейнор, Рори Макдоналд. Что такое подрывные инновации?

В неолитической и промышленной революциях созидательное разрушение принимало форму изготовления новых вещей, более качественных вещей или возможности доставлять вещи в новые места. Трансакционные издержки играли в этих процессах важную, но никак не главную роль. Ценный вклад (отмеченный даже Нобелевскими премиями) в понимание издержек этого вида внесли несколько экономистов, в том числе Рональд Коуз и Дуглас Норт. Так случилось, что во время моей учебы в аспирантуре одним из моих научных консультантов был Дуг Норт. Во время защиты диссертации он задал вопрос, показавшийся мне довольно сложным. Пытаясь выиграть время, я подошел к доске, чтобы записать на ней несколько уравнений. Дуг (к счастью) не стал дожидаться, когда я закончу. Медленно взмахнув рукой, как бы обращаясь к не очень умному ребенку, он сказал: «Майкл, ответ… трансакционные издержки!»

Мне потребовалось несколько лет, чтобы понять: в тот раз для Дуга Норта не имело значения, в чем заключался сам вопрос. Еще десять лет ушло на то, чтобы полностью осознать это. Ответ всегда начинается с «трансакционных издержек». Я очень долго шел к пониманию и принятию этой точки зрения, потому что она неожиданна дла тех, кто сосредоточен на традиционной экономике. Тем не менее Дуг был прав.

Вещи не в том месте: Рональд Коуз и обмен

Во всем мире «вещи» находятся не в тех местах. Поэтому мы и обмениваемся вещами: я хочу нечто, чего у вас больше, чем вам хотелось бы, а вы желаете иметь нечто, чего у меня больше, чем мне того хочется. Почему вещи находятся не в тех местах? Из-за «трансакционных издержек».

Для хранения своих вещей я арендую большое (18 квадратных метров) складское помещение, которое обходится мне в 200 долл. в месяц. В этой «кладовке» среди множества самых разных вещей хранится и почти новый подвесной лодочный мотор. Лодки у меня нет, а мотор есть. Он стоит 1000 долл. – приличные деньги. Каждый год я трачу на хранение подвесного мотора еще 1200 долл. Почему?

Вы уже знаете ответ: «трансакционные издержки». Другими словами, организация обмена обошлась бы мне еще дороже. Когда-то в молодости «отец» экономики трансакционных издержек Рональд Коуз выбрал профессиональные занятия экономикой, чтобы разгадать одну загадку. Ответ на нее кажется очевидным, но как только вы начинаете думать об этом так, как Коуз, все меняется. Вот что рассказывал в одном из интервью сам ученый:

Мы обсуждали способы управления бизнесом, изменение планов и т. п. С другой стороны, нам рассказали (профессора) все о «невидимой руке» и о том, как работает система ценообразования, о том, что вам не нужны никакие планы и т. д. Сейчас это кажется мне вполне естественным, но тогда многие из нас были озадачены: получается,