Тем, кто был голоден, в дополнение к гуакамоле Люся подала кашу из чечевичных хлопьев. И свежевыжатый гранатовый сок. Антиоксиданты прежде всего!

Впрочем, когда они уйдут, она съест отличную черную шоколадку Коркунова и нехилый кусок хамона на французском батоне.

Когда Юля добрела до Люси, все уже поели. Юлю не ждали, потому что она не сообщила о своем возвращении.

– Кого еще черт несет, – бормотала под нос Люся, направляясь к двери.

Люся была ужасно расстроена – сумасшедшая джиперша окатила ее водой и испачкала любимый плащ, который, как казалось Люсе, делал ее фигуру менее величественной.

Юля шлепнула щуку на Люсин кухонный стол и бод ро объявила:

– У меня много новостей. Одна хорошая, остальные плохие.

– Тогда начни с хорошей.

– Я влюблена.

– Хм. Тоже мне хорошая новость, – усомнилась Люся. – Тогда какие же плохие?

Юля перечислила свои горести.

Подруги подавленно молчали.

– Как же мы теперь будем заниматься? – спросила Оля. – Худеть-то как будем?

– А зачем вам худеть. Люська все равно не худеет, хоть ты тресни, Настюше еще два месяца ребенка носить, тебе, Олик, худеть вообще ни к чему, ведь ты останешься с Шуриком, а ему нравится, когда ты в теле. А за пару месяцев куда-нибудь пристроимся, примостимся.

– Девчонки, – сказала вдруг Оля, – а ведь она права. Нам не худеть сейчас нужно всем вместе, а бизнес затевать. Всем нужны деньги.

– Вообще-то сейчас нужно к Юле домой ехать, квартиру вскрывать и замки менять, а то еще и из квартиры все вынесут, – заметила практичная Настя.

– Это верно, – поддержала Люся, которая разволновалась и чувствовала повышенное влечение к дивану. – Быть в вашей компании слишком умной неприлично, поэтому сейчас я скажу подходящую случаю глупость. Давайте дадим Юльке денег на первое время.

Подруги скинулись.

– Жаль, что деньги невозможно набить в голову вместо мозгов, а то бы я тебе с этим помогла и ты не говорила бы тут разную чушь про то, что влюбиться – хорошая новость, – продолжила Люся.

Юля благодарно приняла деньги.

– Люсь, ты умеешь щучьи котлеты делать? – спросила она.

– Нет уж, эту радость забирай с собой. Хватает и того, что от меня здесь воняет.

Щуку загрузили в пластиковый мешок, девушки спустились вниз, около Настиной машины стали прощаться.

– Насчет бизнеса – это верная мысль, – сказала Юля. – Только я пока не представляю, какой бизнес у нас мог бы быть.

В каждую встречу Юля по традиции определяла моральное состояние подруг при помощи разработанных ею коэффициентов. У Люси измерялась злобность. Сегодня она была средней – всего 7 единиц. У Оли измерялась нервность. В этот раз она тоже была небольшой – 6 единиц. Настя отличалась целеустремленностью, которая всегда была довольно высокой. Сегодня, пожалуй, 8 единиц. Тоже не максимум.

Но ее подруги ничего не знали об этих измерениях.

Настя тем временем договорилась по телефону с фирмой, которая присылает мужичков, взламывающих двери.

– Ну все, поехали, они через полчаса будут у квартиры. Все думаем про наш общий бизнес и в следующий раз у Ольги обсудим предложения.

На том и расстались.

* * *

Через час все было закончено, старый замок снят, новый поставлен, и у Юли после расчета с мужичками осталось целых две тысячи рублей.

В квартире зазвонил телефон, Юле предложили купи ть ее собственный паспорт и другие документы из сумки. Она согласилась, такой вариант избавлял ее от беготни в милицию и сбора дурацких справок. Она спросила, нельзя ли вернуть и симкарту из телефона, жулик ответил, что узнает.

– Три тысячи за все, – сказал он в заключение.

– Две, – ответила Юля.

– Не торгуйся.

– У меня просто больше нет, в сумке были все мои деньги. Хочешь получить хотя бы это – соглашайся. Не хочешь – пойду справки собирать.

– Ладно, две. Через час у метро.

Юля набрала по карманам мелочи на трамвай. Пешие переходы ее изрядно утомили.

Когда она уже почти выходила, снова раздался телефонный звонок.

Звонил Илья.

– Послушай… – Он не знал, назвать ее по имени или по имени-отчеству. – Это Илья. Давай встретимся, очень нужно поговорить.

Юля устала, выходить из дома ей не хотелось смертельно, голова ее кружилась, сил сопротивляться и противоречить тоже не было.

– Хорошо, поговорим. Сможешь подъехать через двадцать минут к моему дому – я живу на Савушкина – и отвезти меня до метро и обратно?

Илья не ожидал столь скорого согласия, он готовился к долгой тщательной осаде, поэтому не смог скрыть ра дости в голосе. От того места, где он находился, до Савушкина было довольно далеко, двадцати минут было маловато, и он помчался что было мочи под капотом его дорогого авто. В конце концов, для чего еще нужны мощные моторы, как ни для того, чтобы лететь на зов женщины. Гаишник, остановивший Илью, был впечатлен его щедростью и понял, что человек действительно спешит. Илья не думал о том, было его чувство к Юле низким или, напротив, высоким, двигала им похоть или желание отомстить за нанесенное оскорбление, но чувство определенно было и гнало его быстрее, чем призы «Формулы-1» гонят к финишу чемпионов.

* * *

Сергей Иванович по своим каналам навел о Юле справки. Узнав, что она никогда не была замужем и у нее нет детей, он подумал: «Разборчива». Сергей Иванович не афишировал свой развод с женой, и в его официальной биографии говорилось, что он женат, имеет сына. Но о новом браке иногда подумывал. Не о неприличном браке с девчонкой с улицы, а о вполне респектабельном, с молодой женщиной, интеллектуалкой, сделавшей собственную карьеру, способной украсить любое общество. Такая картина удивительно гармонично сочетала его романтические устремления, возникшие, когда он встретил Юлю, с его представлением о достойной и правильной жизни. Поселиться на Рублевке – не вычурно, интеллигентно, дорого и не броско. Не лишними были бы и двое маленьких детей. Когда рос его теперь уже взрослый, почти тридцатилетний сын, Сергей Иванович был слишком молодым и не понимал прелестей отцовства. Теперь же его тянуло к младенцам и маленьким детям, и всякий раз при виде малыша его лицо расползалось в умильной улыбке. Его немного смущало, что, когда его дети станут подростками, ему будет уже около семидесяти, вот где проблема отцов и детей. Но главное было дожить до семидесяти. На это он очень надеялся и старался вести здоровый образ жизни. Юля, романтическое влечение к которой все глубже пускало корни в прикрытой серым пиджаком груди Сергея Ивановича, идеально венчала собой счастливую картину. Счастье Сергея Ивановича было возможно.