– Недооценивать себя так же ошибочно, как и переоценивать, – сказал ей однажды Дэлин. – Ложная скромность ничем не лучше излишней гордыни. Всегда сознавай, на что способна, и действуй соответственно. Любой другой путь есть глупость, а глупость в бою губительна.

Джайна знала, что весьма искусна в магии. Умная, прилежная, за недолгое время, проведенное в Даларане, она успела научиться многому. Конечно же, Антонидас не взял бы ее в ученицы из милости! Без лишней гордости, насчет которой столь рассудительно предостерегал отец, она полагала, что у нее есть все задатки могущественного мага. Хотелось бы только добиться успеха собственными силами, а не возвыситься благодаря покровительству эльфийского принца, которому нравится ее общество…

Изо всех сил стараясь ничем не выдать охватившего ее раздражения, Джайна отправила в рот еще одну ложку черепахового супа.

Разговор за столом шел об орках – что и неудивительно, поскольку лагеря для военнопленных располагались совсем недалеко от Даларана, хотя жителям города магов нравилось полагать себя выше подобных материй.

Протянув длинную, изящную руку за новым ломтем хлеба, Кель принялся намазывать его маслом.

– Апатия ли, нет ли, – сказал он, – а все же они опасны.

– В этом суждении мой отец, король Теренас, совершенно согласен с вами, принц Кель’тас, – откликнулся Артас, очаровательно улыбнувшись эльфу. – Поэтому-то их и содержат в лагерях. К несчастью, обходится это дороговато, однако немного золота – не столь уж высокая цена, когда речь идет о безопасности жителей Азерота.

– Они же звери. Грубые, жестокие звери, – возразил Кель’тас. Ровный, мелодичный тенор принца дрогнул от нескрываемого отвращения. – Вспомнить хотя бы о том, что они со своими драконами сделали с Кель’Таласом! Только сила Солнечного Колодца и помешала им учинить еще большие разорения. Вы, люди, могли бы решить задачу защиты своего народа, не обременяя его повышениями налогов, просто казнив этих тварей.

Джайна вспомнила тех орков, что видела ночью сквозь щель в стене лагеря. С виду они казались усталыми, сломленными, подавленными. И с ними были их дети…

– Бывали ли вы в этих лагерях, принц Кель’тас? – колко спросила она, не успев вовремя сдержать язык. – Видели ли собственными глазами, во что превратились пленные?

На щеках Кель’таса проступил легкий румянец, однако лицо принца хранило прежнюю невозмутимость.

– Нет, леди Джайна, не видел. И не нахожу в этом надобности. Я вижу, что они натворили, всякий раз, когда смотрю на обугленные стволы великолепных деревьев родной земли и отдаю дань уважения павшим в этой войне. Вдобавок, вы также не видели пленных собственными глазами. Представить себе не могу, чтоб столь благородная леди вдруг пожелала осмотреть их лагеря.

– Что ж, комплимент вашего высочества для меня весьма лестен, – стараясь не смотреть в сторону Артаса, ответила Джайна, – однако я не думаю, что благородство хоть как-то противоречит стремлению к справедливости. Напротив, я полагаю, что благородной персоне, определенно, не захочется видеть, как разумных существ режут, будто скот на бойне.

Любезно улыбнувшись принцу, она вновь принялась за суп. Принц Кель’тас испытующе взглянул на нее, сбитый с толку этакой отповедью.

– Законы здесь лордеронские, и в своих землях король Теренас вправе распоряжаться, как считает нужным, – вмешался в разговор Антонидас.

– Даларан и все прочие королевства Альянса тоже должны платить за содержание лагерей, – заметил незнакомый Джайне маг. – А если так, то право голоса в данном вопросе есть и у нас.

– Дело не в том, кто платит за лагеря, и даже не в том, есть ли в них надобность, – отмахнулся Антонидас. – Меня куда сильнее занимает другое – странная апатия, охватившая орков. Я изучил то немногое, что нам известно об оркской истории, и полагаю: причина их вялости отнюдь не в неволе. Полагаю, это и не болезнь – по крайней мере, из тех, что могут оказаться заразными для нас.

Антонидас никогда не позволял себе праздной болтовни, а посему все тут же прекратили споры и повернулись к нему. Джайна была очень и очень удивлена. До этого о ситуации с орками никто из магов не упоминал ни словом. Несомненно, сейчас Антонидас решил заговорить об этом неспроста. Благодаря присутствию Артаса и Кель’таса все, что он скажет, быстро станет известно и в Лордероне, и в Кель’Таласе. Кто-кто, а Антонидас ничего не делал просто так.

– Но если это не болезнь и не прямое следствие заточения, – с любезной улыбкой заговорил Артас, – то что же, по-вашему, верховный маг, происходит с орками?

Антонидас повернулся к юному принцу.

– На мой взгляд, орки отнюдь не всегда были столь кровожадны. Кадгар рассказал мне о том, что узнал от Гароны, которая…

От благодушия Артаса не осталось и следа.

– Гарона? Ведь это же та полукровка, что предательски убила короля Ллейна, – сказал он. – При всем уважении к вам, я бы не стал доверять ни одному ее слову.

За столом одобрительно зароптали, и Антонидас поднял руку, прося тишины.

– Эти сведения были получены до того, как она стала изменницей, – пояснил он. – И к тому же проверены при посредстве… иных источников. – Легкая улыбка на губах верховного мага явно давала понять, что раскрывать инкогнито этих «иных источников» он не намерен. – Орки подпали под влияние демонов. Кожа их сделалась зеленой, глаза покраснели. Не сомневаюсь: во время первого вторжения орки были пропитаны этой тьмой, пришедшей извне, насквозь, а теперь оказались отрезаны от ее источника. Я считаю, в данном случае мы имеем дело не с болезнью, а с чем-то сродни болезненному похмелью. Демоническая энергия – материя сильнодействующая. Последствия отказа от нее могут быть ужасны.

Кель’тас пренебрежительно взмахнул рукой.

– Если даже эта гипотеза верна, отчего мы должны о них заботиться? Им хватило глупости довериться демонам. Хватило безрассудства позволить себе пристраститься к столь пагубным энергиям. Я, например, не считаю разумным «помогать» им в поисках исцеления от этого пристрастия, даже если таким образом их удастся вернуть в мирное состояние. В данный момент они сломлены и бессильны. Именно такими я и предпочитаю видеть их после того, что они сотворили с нами. Думаю, любой, пребывающий в здравом уме, со мной согласится.

– О-о, но если орков удастся вернуть в мирное состояние, нам не придется держать их в лагерях, а идущие на это деньги можно будет употребить на иные нужды, – мягко заметил Антонидас, предупреждая готовый вот-вот разразиться спор. – Я уверен, король Теренас собирает все эти взносы отнюдь не затем, чтоб набивать собственный карман. Кстати, принц Артас, как поживает ваш отец? А мать с сестрой? Сожалею, что не смог посетить церемонию вашего посвящения в паладины, но, говорят, праздник был великолепен.

– Да, Штормград принял меня на славу, – с сердечной улыбкой ответил Артас, принимаясь за второе – жареную форель с соте из овощей и зелени. – И вновь повидаться с королем Варианом я был очень рад.