ночью пришли и колеса на машине сняли — нет уж, спасибо… Я сам все сделаю. Не беда. Не переживай.

— Сделаешь все сам?

— Конечно. У меня есть инструмент, есть прицеп, чтобы вывезти мусор на полигон. С утра пораньше встану и возьмусь за твой участок.

Такая хозяйственность мне безумно нравилась. Может, Богдан и офтальмолог. Но для медика он довольно практичный. Буквально за несколько часов разрулил мои проблемы. Обеспечил нас с Мышонком ночлегом и вообще жилплощадью на пару недель, если не поссоримся. Да еще и заросли завтра расчистить попытается. Просто идеальный мужчина.

— Давай я тебе помогу, — предложила я само собой. — Это ведь тяжело — самому таскать.

— Да ладно, — отмахнулся он. — Потому и сам все буду делать — потому что тяжело.

— Нет. Я серьезно. Давай все вместе соберемся завтра и наведем там порядок. Я, ты. Мышонок. Может, за день и управимся. Как ты думаешь?

— Думаю, что можем попытаться. В целом дополнительная пара рук мне не помешает. Думаю, что найду вам с Машей занятие. А вечером отпразднуем чем-то интересным. Только чур готовлю уже я.

— Хорошо, — согласилась я без лишних церемоний. — Ловлю тебя на слове. Ужин — за тобой. Но если нужна будет помощь — ты знаешь, на кого можешь рассчитывать.

— Спокойной ночи, Лилия, — пожелал он сладких снов.

И я синхронно ответила:

— Спокойной ночи, Богдан. И спасибо за чай. Было очень вкусно.

Я бросила в стирку мокрые полотенца и в халате поднялась наверх. Легла возле Мышонка, пыталась уснуть. Но все никак не получалось. Была безумно уставшей, но в то же время перевозбудилась. Мозг отказывался спать. В голове возникали одна мысль за другой. Я смаковала фантазии, ласкала грезы. Думала о том, как бы все могло произойти у нас с Богданом. Почему мы не встретились с ним раньше? Ведь я бы уж точно не изменила такому мужику. И вообще это надо быть полной дурой, чтобы сделать такую глупость — изменить нормальному мужчине.

Впрочем, я ведь его плохо пока знаю. Может, он и не такой хороший, как мне кажется. Я о нем почти ничего толком не знаю. Знаю только то, что он мне нравится. И я хочу, чтобы он пригласил меня на свидание.

8

Богдан

Утром я разгрузил прицеп, достал из багажника инвентарь и взялся за работу.

Для начала принялся прорежать кроны деревьев. Несколько заросших вишен. Одна груша. И особенно — старый дуб, у которого были явно сухие ветви. Их-то я в первую очередь и спилю. А вечером, даст бог, разведу огонь и нажарю шашлыков. Только за мясом надо будет в город съездить.

В общем, я налил в канистру бензина, добавил масла для двухтактных двигателей. Размешал и заправил этой смесью бачок бензопилы. Дернул за шнур ручного стартера — пила прокашлялась и начала выть на всю округу. Было шумно, резко пахло. Марго скулила и пятилась к дому, а я начинал работать. Знай себе надел рукавицы, защитные очки — и пилю уже ветку за веткой.

Дуб сопротивлялся, но цепная пила уверенно брала свое. Я отсекал все новые и новые куски мертвой кроны. Крупные стволы и мелкие сучья падали на землю с характерным треском. А я между тем не сбавлял оборотов. Осматривал дерево со стороны, передвигал стремянку и опять пилил лишние ветки, чтобы по крыше во время ветра не били. Нужно очистить пространство над половиной Лилии. Может, это и не моя половина. По сути, я и не обязан все это делать. Может, со стороны кто посмотри — сказал бы, что я дурак и лезу не в свое дело. Но таков уж я есть. Если вижу, что люди в беде, то должен помочь и решить проблему. Тем более, когда "люди" — такие милые девчонки прямо по соседству.

— Дядя Богдан! — услышал я детский писк и понял, что чуть не сбросил ветку на Мышонка.

— Господи, Маша! Что ты здесь делаешь?! Я ведь мог тебя покалечить! — Она стояла прямо под деревом. Щурилась, прикрывая глаза от солнца и щепок. Смотрела на меня и махала свободной рукой. — Что, малышка?! Почему ты здесь?!

— Вы меня разбудили! Я проснулась от этого страшного воя!

— Понятно… — Я заглушил мотор и сделал паузу. — Ну извини, что разбудил так рано. Мама тоже проснулась?

— Нет. Она еще спит… А что вы делаете?

— Пилю старый дуб. А ты?

— Смотрю, как вы пилите старый дуб… — ответила она в том же духе. Это забавно. Порой мне кажется, что это моя собственная дочь. — Можно, я вам помогу?

— Хочешь помогать?

— Угу.

— И как же ты будешь помогать?

— Буду носить ветки. Куда их нести?

— Вон там, видишь, — показывал я на дробилку для щепы, — такая зеленая машина. Туда мы будем бросать ветки, чтобы их перемалывало на кусочки.

— Как людей в страшных фильмах?

— Да, точно, — кивал я и старался не смеяться. — Как людей в страшных фильмах. Но мы будем только ветки бросать. По крайней мере, сегодня.

Она захохотала. Это мило. Очень милая девчушка. Такая теплая и хрупкая. Как солнечные лучики над головой. Ну вот просто в толк не возьму, как можно было оставить такую чудесную девочку без папы. Взял один придурок и все испортил. А могла ведь быть полноценная счастливая семья. Ну ничего. Все что ни делается — делается к лучшему. Я в этом уверен.

— Хорошо, я буду носить ветки до большой мясорубки. А вы смотрите не пилите ветки, когда я буду внизу. Хорошо?

— Хорошо, — ответил я. И пока Мышонок потащил свою первую ветку, я принялся допиливать сук. Хотел успеть, пока внизу никого. Но как только дело было сделано — Маша снова вернулась и взялась уже за новый кусок дряхлого дуба. При виде ее стараний я повесил пилу на свежий спил и снял с рук перчатки. — На вот, лови.

Я бросил их вниз, и Мышонок подобрал.

— Что это? Зачем?

— Надень на руки. Чтоб ладошки