Я пыталась не думать об этом, но не могла. Я все еще слышала слова: «Берегись, маленькая невеста!».

* * *

Последующие дни были заполнены делами, и я забыла наш визит в Эндерби. Только иногда, и то во сне, вещие слова приходили мне на ум.

Свадьба должна была быть спокойной и скромной. Отсутствие Джонатана, Шарло и Луи-Шарля накладывало на все свой отпечаток. Как всегда, чем больше мы старались забыть об этом, тем сильнее нас одолевали сомнения. Где они сейчас, что с ними? Вся наша семья пребывала в тревоге. Семь месяцев, прошедших с тех пор как они уехали, казались вечностью.

Холл был украшен принесенными из оранжереи растениями, и повсюду царила атмосфера суеты; с кухни доносились аппетитные запахи, и повариха готовила огромные свадебные торты, над которыми она охала каждый раз, когда я входила в кухню.

Мы решили оставить у нас в доме несколько человек, тех, которые приедут издалека, чтобы они успели добраться домой вечером после свадьбы; те же, кто жили неподалеку, могли присутствовать на церемонии бракосочетания и на последующем приеме, а затем отправиться домой.

Свадьба должна была состояться в домашней церкви Эверсли, в которую можно пройти из холла по короткой винтовой лестнице. Она не была такой маленькой, как церкви провинциальных домов, но, с другой стороны, не была и достаточно большой, чтобы вместить всех гостей. Моя мать сказала, что слуги могут сидеть на лестнице, если для них не останется места в церкви.

На другой день после свадьбы Дэвид и я отправимся в Лондон и проведем там неделю.

— Настоящий медовый месяц пока откладывается, — сказал Дэвид, — но только до тех пор, пока жизнь на континенте не станет более мирной. Тогда мы совершим большое путешествие. Мы проедем через Францию, если это будет возможно, и, может быть, навестим некоторых знакомых и места, которые ты когда-то знала. А потом… в Италию. Мы будем счастливы. Тебе нравится это?

— В полной мере, — сказала я, смеясь.

Я отбросила все сомнения. Моя мать была так довольна. Я знала, что ей всегда нравился Дэвид. Почему так случилось, что именно она, которая выбрала Дикона, самого необузданного искателя приключений и менее всего подходившего для роли преданного мужа, считала, что лучшей парой мне будет серьезный Дэвид? Возможно, по той причине, что сама она отдала предпочтение Дикону. Я знала, что мой отец был человеком, которого ей приходилось делить со многими женщинами. Поэтому, возможно, именно ^ этом была причина, почему она предпочла надежного мужа для своей дочери.

В ночь перед свадьбой, я открыла дверцу шкафа и посмотрела на свадебное платье. При свете зажженных свечей оно казалось стоящей там женщиной. Нежный шифон. Гордость всей жизни Молли Блэккет. Оно было красивым. Я буду счастлива.

Я разделась и расчесала волосы, тщательно заплетя их в две косы. Потом подошла и села у окна. Было бы все так же, если бы Джонатан не уехал? спрашивала я себя. Я мысленно вернулась к моему дню рождения, когда прибыли беженцы из Франции и все изменилось. Ведь именно они зажгли Джонатана и Шарло идеей уехать во Францию. Кроме того, Шарло всегда хотел вернуться.

Предположим, что эти эмигранты не спаслись бы. Предположим, что они никогда не приехали бы в Эверсли… Состоялась бы завтра свадьба?

Я посмотрела вдаль. Как часто я стояла здесь, устремив взор к горизонту, высматривая всадника, который мог оказаться Джонатаном, возвращающимся из Франции.

Но он не приезжал. Возможно, он никогда не приедет. Может быть, он пропал, как мой дядя Арман, хотя тот вернулся… когда было уже слишком поздно.

Вернется ли Джонатан?

Я пошла спать. Заснуть было трудно. Я продолжала думать о будущем, охваченная тревогой. Но чего было бояться? Дэвид самый добрый из людей, любит меня.

А если Джонатан когда-нибудь вернется?.. Что произойдет тогда? Я буду уже замужем. Его возвращение или новый отъезд не будет иметь ко мне никакого отношения.

Наконец, я заснула и, проснувшись, увидела мать, стоящую около моей постели.

— Вставай, маленькая невеста, — сказала она. — Это день твоей свадьбы.

Я очнулась ото сна, и, когда я улыбнулась ей, мне показалось, что я слышу другой голос, незнакомый и призрачный: «Берегись, маленькая невеста!» — .

Мое бракосочетание с Дэвидом состоялось в церкви Эверсли. Церемония, совершенная священником, который жил в поместье и исполнял свои обязанности во всех подобных случаях, была простой. Я испытывала чувство обреченности, стоя на красивых изразцовых плитках, где поколения невест из Эверсли стояли до меня.

От жары в церкви и дурманящего запаха большого количества цветов у меня кружилась голова, но, возможно, это было просто от возбуждения.

Дэвид улыбнулся, надевая кольцо мне на палец, и твердым голосом произнес необходимые слова. Надеюсь, что, как все и ожидали, мой голос звучал также решительно.

Потом мы пошли к выходу из церкви, и я увидела, сколько там было людей: лорд и леди Петтигрю с дочерью Миллисент, друзья, живущие по соседству, и в конце церкви, проявляя фальшивую скромность, стояли миссис Трент и две ее внучки.

Я чувствовала их взгляды на себе. И разве не естественно, чтобы невеста была в центре внимания?

Слуги, сидевшие на ступеньках, поспешно прижались к стене, образовав проход для нас, когда Дэвид и я, теперь уже муж и жена, вошли в холл.

Моя мать шла позади нас. Ее щеки заливал румянец, и она выглядела очень красивой: с темно-голубыми глазами и прекрасными темными волосами она все еще оставалась удивительно привлекательной женщиной.

В ее красивых глазах сейчас стояли слезы. Она прошептала мне, что все было очень трогательно.

— Я вспомнила день, когда ты родилась, и все твои забавные проделки.

— Думаю, все матери испытывают такое же чувство в день свадьбы их дочерей, — сказала я, — поэтому, дорогая мама, ты ведешь себя так, как положено.

— Пошли, — сказала она. — Все уже возвращаются. Мы должны хорошо их накормить.

Вскоре мы разместились в зале, который наполнился гулом голосов. Дикон выглядел очень довольным, и я слышала его добродушный смех, перекрывающий разговоры. Матушка была рядом с ним, и я подумала: она счастлива в первый раз с тех пор, как уехал Шарло.

С помощью Дэвида я разрезала торт и улыбнулась, увидев, какой озабоченный взгляд бросила на нас повариха, когда мы совершали этот обряд.

Я кивнула ей, показывая, что торт хорош. Она закрыла глаза и, снова открыв, возвела их в восторге к потолку. Дэвид и я рассмеялись и продолжали резать торт. К ужасу Миллисент Петтигрю, — ее мать не любила миссис Трент с ней заговорила Эвелина. Я думала, что Эвелина Трент знала это и специально задерживала Миллисент разговором, хотя было ясно, что той хотелось убежать.

— Следующая будет твоя очередь, моя дорогая, — услышала я ее слова. О да, именно так. Возьми кусок торта и положи его под подушку, моя дорогая. Тогда ночью тебе приснится твой будущий муж.