Исторический Иисус действительно подвергался искушениям. Но эти искушения были подобны тем, что познал еврейский народ в пустыне: искушение голодом, жаждой и идолопоклонством. Они указывают на то, как Иисус собирался осуществить свое предназначение: делая это, он не отвернется от служения людям ради суетной земной славы. Он не станет Мессией, чья слава будет временной, не будет тем, изгоняющим римлян царем-во-ином, которого ждут очень многие его соотечественники. Он не станет овладевать царствами этого мира. В Евангелии от Иоанна, самом точном в смысле историчности, нет этой драматической фантазии. Но в нем показано, что Иисус на протяжении всей своей публичной жизни противостоял основным для человека соблазнам — жажде материальных благ, жажде власти и жажде быть на виду — и побеждал эти искушения.

Иисус Назорей пришел к Крестителю учеником. Он признал в нем не отшельника-провидца, но истинного пророка Господня, посланного грешному и неверующему Израилю. Это значит, что он признавал основные положения учения святого Иоанна: о грядущем Суде Господнем, о будущей загробной жизни и о необходимости его единоверцам коренным образом изменить свое поведение. Это также означает его согласие с тем, что покаянное крещение Иоанна, далекое от официального иудаизма Иерусалима, было путем, который Господь избрал как единственное средство спасения.

С момента огненного видения на Иордане Креститель обращается с ним не как учитель с учеником; по словам Жака Шлоссера, он включает Иисуса в свою пророческую деятельность «как партнера или помощника, что было в некотором роде разделением труда». Иоанн позволяет Иисусу набрать собственных учеников и расширять свою группу последователей, а сам продолжает проповедовать свое учение.

Евангелист Иоанн составил свой текст как ряд последовательных зарисовок. Он начал свой рассказ с того, как уже во «второй день» Иисус встретился со своими первыми учениками, людьми, которые находились в духовном поиске и последовали за Крестителем. Инициатива исходила от Крестителя, отправившего к нему двух своих последователей: Андрея из Галилеи, рыбака в Капернауме, и другого, чье имя не названо. Можно предположить, что вторым был тайный ученик из Иерусалима, «ученик, которого любил Иисус» (Ин., 13: 23), то есть Иоанн, автор 4-го Евангелия.

Оба спрашивают Иисуса: «Равви… где живешь?» — «Пойдите и увидите», — отвечает он им (Ин., 1: 38–39). Это типичный для Иоанна отрывок, богатый символизмом. Вложив эти слова в уста самого Иисуса, евангелист использует его ответ в качестве наставления. В последующем катехизисе церкви эта фраза, «Пойдите и увидите», взятая вне контекста, будет отсылать к деяниям Христа. Она станет призывом следовать Христу и обращаться в его веру. Мы ничего не узнаем о месте, где Иисус устроил себе жилище. «Они пошли и увидели, где Он живет; и пробыли у Него день тот. Было около десятого часа». Может быть, речь шла об одной из пещер долины Вади-Харар в окрестностях Вифании на берегу Иордана? Евангелист Иоанн, очевидец, был настолько поражен часом этой встречи — десятым (это четыре часа пополудни), — что упоминает его, и, вероятнее всего, он хотел пояснить, что Иисус и два его первых ученика долго, до самой темноты, могли предаваться беседам, а не напомнить, что этот «час» в Библии — час Творения, как это понимал святой Августин.

Итак, Иисус набирает учеников. Андрей встречает своего брата Симона. Он тоже рыбак в Капернауме и тоже пришел встретиться с Крестителем. Андрей объявляет ему великую новость: «Мы нашли Мессию!» (Ин., 1: 41). Эти рыбаки, как все галилейские простолюдины, ненавидели династию Иродиадов и с нетерпением ждали появления законного государя, который освободит их от тяжкого гнета. Симон был полон энтузиазма и готов действовать. Он пошел с Андреем, и тот познакомил его с Иисусом. Иисус же, «взглянув на него», объявил: «Ты — Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа» (kēfâ на арамейском), иначе — Петр (камень) (Ин., 1: 41). Это был знак. В Ветхом Завете такая смена имени имеет глубокий смысл и означает новое жизненное предназначение: Аврам (из Abiram: «отец возвышен») становится Авраамом («отцом множества племен»), а Иаков — Израилем. Для Симона-Петра начинается новая жизнь. Это имя — отсылка к самой глубинной сущности. И он станет Петром, Камнем.

Иисус вместе со своими первыми учениками покидает Перею, вновь поднимается вверх по долине Иордана и доходит до Вифсаиды («дома рыбной ловли»), что в Галилее, к северу от Генисаретского озера (оно же Тивериадское море). Это селение стоит возле от Капернаума и находится на пороге величайших перемен. Ирод Филипп II, брат Ирода Антипы, в этом же 30 г. н. э., решает даровать ему городские привилегии и возвести в статус полиса (города). Этот правитель намерен построить большой город, равный Кесарии Филипповой, которую он приказал возвести в северной части Голана. Новый город он называет Юлией в честь супруги Октавиана Августа, Ливии Друзилии, ставшей Юлией Августой и умершей за год до этого. Это было сделано, чтобы польстить ее сыну Тиберию.

Основная часть города стоит на базальтовом выступе 400 м длиной и 200 м шириной, который возвышается над озером примерно на 25 м. Местечко Эт-Тель сейчас находится в 2 км от берега: за прошедшие века наносы протекающего совсем близко Иордана изменили пейзаж. Множество археологических экспедиций сменяли здесь друг друга с 1987 г. Первые обнаруженные следы поселения датируются ранним бронзовым веком (с 2900 по 2200 г. до н. э.). В X в. до н. э. город был столицей царства Гессур, чья история тесно связана с историей Израиля. Давид женился на дочери царя Гессура, царевне Маахе, и сын Давида Авессалом родился от этого союза. Вифсаиду окружали стены шестиметровой ширины. Главные ворота, часть которых сохранилась, имели внушительные размеры. В 734 г. до н. э. ассирийский царь Тиглатпаласар III завоевал и разрушил этот арамейский город, после чего на его месте осталась лишь рыбацкая деревушка. Но археологи нашли следы города. В погребе одного из домов обнаружили керамические амфоры для вина и множество крючков, применяемых при обрезке виноградных лоз; другой занимал площадь 400 м и имел в центре прекрасный мощеный дворик под открытым небом. В его комнатах нашли рыболовные снасти: железные якоря, рыболовный крючок, кривую иглу для починки парусов, свинцовые грузила для сетей… По всей видимости, это было общинное поселение рыбаков. Может быть, здесь жили Андрей и Симон-Петр вместе с Ионой (или Иоанном), их отцом, раз их семья происходила из Вифсаиды?

Но вот вскоре появляется Филипп; он тоже родом из этой деревни. Иисус просто говорит ему: «Иди за мною!» (Ии., 1: 43). Филипп тоже не сомневается, что встретил Мессию, несущего Божественную надежду. Можно заметить, что область Вифсаиды была очень сильно эллинизирована, ведь имена всех этих рыбаков звучат по-гречески. Андрей и Филипп — греческие имена. Даже Симон (первоначальное имя Петра) — это греческая форма имени Симеон или Шимеон.

Узнав, что Иисус — сын ремесленника Иосифа из Назарета, Филипп встретил Нафанаила, своего знакомого из Галилеи, и объявил ему: «Мы нашли Того, о Котором писали Моисей в Законе и пророки, Иисуса, сына Иосифова, из Назарета» (Ии., 1: 45). Нафанаил отворачивается. Он возражает: «Из Назарета может ли быть что доброе?» Сам Нафанаил — на иврите это означает «дар Божий» — не из Вифсаиды, а из Каны (qanah, камыш, тростник), деревни в 14 км к северу от Назарета. Разочарование, звучащее в этих словах, — не просто выражение местного шовинизма. Этот человек, очевидно, намекает на жителей Назарета, назореев, и осуждает их за безумные притязания на принадлежность к роду Давида. Что достойное любопытства может произвести на свет этот малочисленный род с его узкими взглядами, уж точно не Спасителя Израиля! И действительно, род Давида считался угасшим еще во времена Зоровавеля, то есть с VI в. до и. э. Отсюда и недоверие Нафанаила к неслыханному притязанию этих безвестных деревенских жителей на принадлежность к царскому роду. Все это выглядит как мечта. «Это немного похоже, — сравнивает комментатор Священного Писания Шарль Перро, — на надежду некоторых роялистов нашего времени найти потомка Людовика XVIII»