Но боль его громаднее Вселенной.

Так писал Аветик Исаакян. «У человека как существа разумного есть один только враг – это слепая сила природы…» – отмечал Николай Федотов. Эх, если бы только природа!.. Сам человек – прежде всего враг себе, иначе бы в Армении строили крепко и надёжно, а так дома рассыпались, как карточные домики…

Помимо тектонических, идут сотрясения политические. Армения – Азербайджан. Страсти по прошлому. Споры о сегодняшнем. «Мы опутаны веригами экономических и идеологических нелепиц» (Коротич). «Люди привыкли получать низкую зарплату и делать дело плохо…» (Баткин). А чем занимаются люди в огромных зданиях КГБ? Над чем работают?.. На «круглом столе» между американцами и нашими Стивен Коэн вспомнил утверждение Ключевского: русская история – это процесс, в котором государство расширяется, а роль людей сокращается…

15 декабря

В Армении трагедия. У исполнителя русских песен Ивана Реброва беда: в Цюрихе из автомобиля украли соболью шубу стоимостью в 160 тыс. долларов. А что у меня? Мучаюсь простудой, замучил насморк, хожу на УВЧ и ультрафиолет. Давление 140/100. Дали больничный. Сижу дома в тепле и долблю пишущую машинку… Ну и конечно, читаю всё подряд: газетная полоса о Тютчеве, отрывки из дневников Петра-Водкина, стихи Волошина, статья Виктора Конецкого… Передача о Лихачёве. Сахаров и Лихачёв – это два утёса, две вершины, а внизу много всякой мелюзги…

В ноябрьском журнале «Театр» горькие воспоминания о Назыме Хикмете. Как он, приехав в Москву в 1951 году, хотел встретиться со своими старыми друзьями. Хотел повидаться с Мейерхольдом, а ему сказали, что он болен и живёт высоко в горах. Николай Экк – тоже в горах и т. д. Хикмет, почувствовав что-то неладное, побежал на Старую площадь и в мгновение ока оказался подозрительной личностью для кремлёвских аппаратчиков.

25 декабря

Никак не поправлюсь. Приходила новый участковый врач, с немосковским говором, явная лимитчица. Щебетала: «Как будем лечить? Лекарств нет…» А я тут же вспомнил Фаину Георгиевну Раневскую, которая говорила: «Хороших врачей нет. Они спрашивают, на что я жалуюсь? У меня воспаление наджопного нерва. Но жалуюсь я на директора театра. Он 30 лет не дает мне ролей…»

Но на работу всё же напросился и выписался: там всё горит. С ходу начал редактировать «круглый стол»: три доктора наук – юридических, экономических и философских, – но то, что они написали, – это сив оф кэйбл, бред сивой кобылы. Откуда берутся эти доктора? Какая-то липа, а не наука…

Угнетает этот жуткий быт с его проблемами. И одно «утешение»: в блокаду Ленинграда было хуже. А пресса имеет ещё наглость говорить о «загнивающем капитализме». Тут по ТВ был роскошный кадр: панорамные виды столицы под песню «…панихиду поют над тобой». Всё обречено, всё гниёт, всё умирает…

Появилось новое словечко «заединщики» – писатели – ура-патриоты поносят всех нормальных писателей – Рыбакова, Шмелёва, Лакшина и др. И ещё: на Западе поезд сексуальной революции уже ушёл, а к нам прикатил, в Москве открылась «Школа эротики» и появилась первая женщина-торт. «Это что, всерьёз? Это где, у нас? Ну, ребята, приехали…» – заключает Соколянский в «Советской культуре».

31 декабря

Украшением 25-го (Рождество!) стало выступление по ТВ Альфреда Шнитке. Его интервьюер Урмас Отт потерялся напрочь в своей журналистской ординарности, был слышен и виден только Шнитке, композитор, личность… А 28-го закрытая продажа в Центросоюзе, купил для Ще лак, помаду и духи «Нина Риччи», а к ним написал строки «Подаркизмы и эротизмы»:

Ах, духи французские!

Дамам самый сок.

Груди только русские,

Зычный голосок.

Руки только тёплые, –

И уже плыву…

Ноздри точно сопла,

Тяжело дышу…

Поменял обличье, –

Бешеный такой…

Виновата «Риччи»,

Что ушёл покой…

Литература наша бушует. На пленуме правления Союза писателей РСФСР кричали: «В этот критический час!..» Заединщики из «Нашего современника» и «Молодой гвардии» против «Огонька», «Знамени» и «Московских новостей». Сколько кипения, злобы… Патриотам не даёт покоя русофобия, им кажется, что нынешние реформы изменят матушку-Россию (а она давно изменилась), а Набоковы и Мандельштамы вытеснят из литературы бондаревых и проскуриных и всю их компанию посконную, домотканую и сермяжную… Крик стоит по России – империя рушится. Как написал Жванецкий: «Нашу жизнь характеризует одна фраза: „Так больше жить нельзя“. Вначале мы её слышали от бардов и сатириков, потом от прозаиков и экономистов, теперь от правительства…»

Ненависть разлита в воздухе. Что принесёт 1989-й? Ау, ответь!..

1989 год – 56/57 лет. Каунас, Вильнюс. Отпуск в Вороново. Тур по Италии. Съезд народных депутатов СССР

15 января

С чего начать? С погоды? Она жуткая. Всё время оттепель, сыро, вязко, скользко. Ботинки сырые, успеваешь только сушить под батареей. Дышать тяжело – воздух влажный. И не знаешь, как одеваться: то ли холодно, то ли жарко. Гуляет грипп, в транспорте все чихают. Тут шёл домой по водяной каше, утопая в воде и скользя по льду, из овощного магазина, нагруженный двумя сетками с картофелем, двумя килограммами яблок и коробкой яиц. Российский интеллигент, отринутый от литературы и философии и с головой погружённый в быт. А в блокаду ели клей. Но, с другой стороны, почему мы всегда сравниваем с худшим? Что за русская черта. А не с лучшим? С жизнью где-нибудь в Брюгге, к примеру? Эх, Запад нас определил как второразрядную державу с третьеразрядной экономикой, – сиди и не рыпайся…

Ну, ребята, – всё, ребята,

Ходу нету нам назад:

Оборвалися канаты,

Тормоза не тормозят,

Вышла фига из кармана –

Тут же рухнули мосты,

А в условьях океана

Негде прятаться в кусты… –

юморит Юлий Ким… В Москву на могилу Юлия Даниэля приехал Андрей Синявский (на похороны его не пустили) и говорил Марии Розановой: «Слушай, Машка, здесь так интересно!» Конечно, в Париже скучно, а тут всё время что-то происходит. Вскрываются льды истории, и льдины налезают одна на другую: последние годы Булгакова, подробности убийства Михоэлса, Троцкого… Галина Брежнева – Чурбанов – Щелоков… Ну, и я пополняю свои личные знания, читая книги: Бисмарк, Франсиско Гойя, записки Владимира Коралли, монография о Лукино Висконти. Всё в России интересно, кроме житья и быта.

29 января

26-го ходили в театр ЦДСА. Театр ужасный, труппа плохая, но текст «Мандата» Николая Эрдмана великолепен. Поставил спектакль внук Сталина – Александр Бурдонский (сын Василия). Первая сцена: развеска картин.

Павел Сергеевич Гулячкин: Теперь, мамаша, подайте мне «Вечер