– Ты считаешь, что одним пленумом эту проблему можно решить? – искренне удивился Дин.

За последние несколько месяцев слухи о катастрофическом состоянии здоровья Брежнева практически в открытую ходили даже в ГДР. Когда Дин осенью прошлого года вернулся из Багдада и зашел в международный отдел ЦК СЕПГ, он услышал, как секретарша чуть ли не в открытую пересказывала своей коллеге статью из западногерманского журнала «Штерн», где прямым текстом писалось: Брежнев доживает последние дни. Потом секретарши стали вслух рассуждать о том, кто встанет на место Брежнева. Причем присутствие в приемной Дина их нисколько не смущало: они были уверены, что этот разговор уместен так же, как обсуждение цен на какую-нибудь импортную кофточку.

Впрочем, Дина этот факт уже нисколько не удивлял. Он знал, что даже сам глава СЕПГ Хонеккер не стесняется в открытую критиковать здоровье советского генсека. Дин собственными ушами однажды слышал, как Хонеккер назвал Брежнева «генеральной развалиной». Почему Хонеккер вел себя подобным образом, Дин догадывался: судя по всему, он никак не мог ему простить его дружбу с бывшим канцлером ФРГ Вилли Брандтом, которого Брежнев называл «мой друг Вилли». К Хонеккеру он подобных эпитетов не применял.

Между тем Юрий ответил на вопрос Дина практически сразу:

– Пленум – это только начало процесса, катализатор рывка, который может вытянуть партию, а с нею и страну, из того болота, в которое ее загнала брежневская команда. Ведь в руках у Андропова находится компромат на всех высших деятелей страны. И не только высших – у него на крючке даже все секретари обкомов! Если он даст команду начать чистку партийных и хозяйственных органов, эти обожравшиеся нувориши полетят со своих постов, как перезрелые груши с дерева. И народ будет это только приветствовать.

– Ты думаешь, еще не поздно? – продолжал сомневаться Дин.

– Лучше поздно, чем никогда! – выдохнул Юрий, откидываясь на спинку стула. – Помнишь Галину Брежневу, которая пыталась выбить для тебя квартиру в Москве? Так вот, Андропов даже до нее добрался: так прижал ей хвост, что она теперь дрожит от одной мысли, что Андропов займет место ее отца. А он его обязательно займет, поскольку жить в этом маразме уже просто невозможно.

– Однако ты уверен, что поддержки простых людей достаточно для того, чтобы Андропов пришел к власти? Ведь после смерти Брежнева останутся сотни, если не тысячи его сторонников, которые не захотят так просто отдать свою власть?

– Ты так говоришь потому, что не знаешь, как много в верхах сторонников Андропова. Их не тысячи, а десятки тысяч. А знаешь почему? Потому что они тоже боятся за свою власть и не хотят ее потерять. А с брежневскими преемниками страна загнется уже через пару лет, похоронив под обломками обе стороны, включая и народ. Вот почему шансов прийти к власти у Андропова больше: его поддержит большая часть аппарата. Все же прекрасно знают, что последнюю пару лет страной управляет не Брежнев, а те, кто стоит у него за спиной. В том числе и Андропов.

– И все же я не думаю, что приход Андропова к власти дело уже решенное, – возразил другу Дин. – Ведь он шеф спецслужб, а это значит, что его победа чревата для многих аппаратчиков большими проблемами, а то и закатом карьеры.

– Это ты рассуждаешь как американец, – усмехнулся Юрий. – А для нашего загнивающего общества именно человек из органов, да еще из таких, каким является КГБ, где аппарат наименее коррумпирован, является единственным спасением. Но с тем, что дорога на олимп у Андропова выстелена отнюдь не ковровой дорожкой, я согласен. В Политбюро друг другу противостоят две группировки. С одной стороны Андропов, Устинов, Громыко, с другой – Черненко, Кириленко и Тихонов. При равенстве сил исход противостояния может решить лично Брежнев. Но именно он в начале этого месяца рекомендовал Андропова на пост главного идеолога, то есть второго человека в стране.

– Значит, Брежнев поддерживает Андропова? – В вопросе Дина сквозило искреннее удивление.

– Вот именно! И лично я никак не могу понять, с чем это связано: то ли с тем компроматом, которым владеет Андропов на семейство Брежнева, то ли с осознанием Брежневым того факта, что страну надо спасать.

– И к какому выводу ты склоняешься больше?

– Я считаю, что здесь сплелись воедино оба фактора. При этом Брежнев давно знает Андропова и ценит его как умного и расчетливого политика, который редко ошибается. Ты заметил, как ловко в Кремле обставили ситуацию с введением военного положения в Польше? Ведь ситуация сложилась таким образом, что почти ни у кого ни здесь, ни на Западе уже не было сомнений в том, что мы введем свои войска в эту страну. На границе с Польшей было сосредоточено 44 наших дивизии, которые только ждали команды из Москвы, чтобы пересечь границу. И на Западе уже потирали руки в предвкушении очередной фатальной ошибки Кремля. А что получилось? Наши кремлевские старцы переиграли противника, ликвидировав кризис в Польше руками самих поляков. И знаешь, чья главная заслуга в этой ловкой операции? Андропова и Устинова. И Брежнев это оценил.

Выдохнув из себя этот монолог, Юрий замолчал, чтобы промочить горло напитком «Боржоми», который он пил по совету врачей. После пары символических рюмок водки, которые он опрокинул в себя в самом начале застолья, к спиртному он больше не притрагивался, впрочем, как и Дин, которому завтра предстоял очередной концерт.

Осушив бокал, Юрий поставил его на стол, после чего продолжил свою мысль:

– Я думаю, Андропову по силам точно так же обвести вокруг пальцев и американцев. Ведь у него богатый опыт по этой части. Еще в конце 60-х он начал вбивать клин в союз США с Западной Европой, когда налаживал мосты с немецкими социал-демократами. Потом, конечно, не все получилось так, как он задумывал, но, приди он сейчас к власти, наверняка попытается снова проделать тот же трюк.

– Сомневаюсь, что у него это теперь получится, – с нескрываемым скепсисом в голосе произнес Дин. – Европа сегодня откровенно поправела: в ФРГ все идет к тому, что социал-демократы утратят власть уже этой осенью, в Англии железной рукой правит консерватор Маргарет Тэтчер, в Италии, после убийства Альдо Моро, который хотел заключить союз с коммунистами, правительство возглавляет Аминторе Фанфани, и в его правительстве нет коммунистов. Кроме этого, в Бельгии и Норвегии год назад левые тоже утратили власть, Испания вот-вот вступит в НАТО (это случится в мае 82-го. – Ф. Р.), а во Франции хоть и победил социалист Франсуа Миттеран, но он уже высказался в пользу развертывания крылатых ракет и ракет «Першинг-2» в Европе.

– Зато Миттеран в хвост и гриву бьет Рейгана за его политику в Африке и Латинской Америке, а также поддерживает его противников в Никарагуа, – возразил другу Юрий. – Именно этими разногласиями и будет манипулировать Андропов, когда придет к власти. Он не любит Америку и прекрасно понимает, что такие же чувства испытывают к твоей родине и многие европейцы.

Я согласен, что в Европе произошел заметный сдвиг вправо, но ты заметил, что этот сдвиг создал почву для критики политики США со стороны левых партий более яростную, чем они обычно высказывали, когда находились в правительстве. Воинственная риторика Рейгана находит отклик у американцев, но она пугает европейцев. Последние не испытывают к нам большой симпатии, но они убеждены в необходимости установить свой модус вивенди. А Рейган тупо идет на конфронтацию. Когда он вводил санкции против нас и поляков после введения военного положения в Польше, он даже не удосужился посоветоваться со своими европейскими союзниками. А его санкции против поставок оборудования для Транссибирского газопровода и вовсе вывели Западную Европу из себя. Конечно, эта мера Рейгана понятна: он боится, что мы с помощью этого газа удвоим свой экспорт и получим столь необходимую для нас валюту. Но Европа из-за этих санкций тоже понесет колоссальные убытки.