г) За будущие заслуги немцев Войско, в лице атамана, предоставит им выгоды торговые и «будет держать вооруженный нейтралитет по отношению ко всем Державам, не посягающим на неприкосновенность Войска и Юго-Восточного Союза, и не допустит никакой вражеской силы на его территории.».

Это последнее столь определенное выражение должно остановить на себе особое внимание Добровольческой армии.»

1/14 августа я выехал из Новочеркасска и утром 2/15 августа приехал на станцию Тихорецкая, где со своей политической канцелярией находился генерал Алексеев. Я нашел генерала Алексеева сильно постаревшим за пять с лишком месяцев, что я его не видел. От него я узнал, что взятие Екатеринодара ожидается со дня на день.

В разговоре со мной генерал Алексеев затронул два вопроса, которые его сильно беспокоили. Один касался отношений, сложившихся у командования Добровольческой армии с Донским атаманом генералом Красновым, другой относительно правильности направления наступления Добровольческой армии на Кубань.

Касаясь генерала Краснова, генерал Алексеев сказал, что он меньше, чем кто-либо другой, склонен оправдывать политику Донского атамана, но что Добровольческая армия во многом зависит от Дона и просто неразумно напрягать и без того натянутые отношения.

Что касается наступления Добровольческой армии на юг на Екатеринодар, генерал Алексеев высказал сомнение в правильности выбранного направления, добавив, что одно время он настойчиво отговаривал от этого генерала Деникина, настаивая на необходимости выйти на Волгу; что теперь, конечно, об этом говорить уже трудно, так как в силу создавшейся обстановки Добровольческая армия надолго будет привязана к югу России, но что лично он, вероятно, скоро переедет в Сибирь.

Эти мысли вполне определенно были высказаны в письме генерала Алексеева на имя генерала Деникина от 30 июня 1918 года, выдержки из которого я и привожу:

«Должен откровенно сказать, что обостренность отношений (между генералом Красновым и командованием Добровольческой армии), достигшая крайних пределов и основанная менее на сути дела, чем на характере сношений, на тоне бумаг и телеграмм, парализует совершенно всякую работу.

Мы от Дона зависим еще во многом.

Если денег не получу. (от союзников), то единственный источник – снова идти к Дону, ибо Вы знаете, что на Кубани получить ничего нельзя. При наших отношениях я не знаю, каким придется мне идти путем, чтобы обеспечить существование еще на месяц (5 миллионов), необходимый для обязательного выхода нашего на Волгу. Только там я могу рассчитывать на получение средств.

Оставаясь в гнилом углу Кубани, мы должны через 2—3 недели поставить бесповоротно вопрос о ликвидации армии.»

«…Мой вывод личный, что углубление наше на Кубань может повести к гибели, что обстановка зовет нас на Волгу, где, по-видимому, сосредоточатся, по указанию и при содействии немцев, все усилия большевиков, чтобы сломить чехо-словаков и тем разрушить план создания Восточного фронта.

Есть сведения, что немцы добиваются выдачи им чехо-словаков по мере ликвидации их сил.

Центр тяжести событий, решающих судьбы России, перемещается на восток; мы не должны опоздать в выборе минуты для оставления Кубани и появления на главном театре».

Переговорив с генералом Алексеевым, я в тот же день выехал по железной дороге к генералу Деникину, поезд которого подвигался непосредственно за войсками, наступавшими на Екатеринодар.

Вечером 2/15 августа я был уже у генерала Деникина. Он с минуты на минуту ожидал донесения о занятии Екатеринодара. В тот же вечер им был подписан приказ о назначении меня помощником командующего Добровольческой армией.

Рано утром 3/16 августа было получено донесение о занятии Екатеринодара, и наш поезд туда двинулся.

Генерала Деникина очень беспокоил вопрос о том, как сложатся отношения между командованием армии и Кубанским атаманом и правительством.

Чтобы понять причины, вызывавшие это беспокойство, надо вернуться несколько назад. Кубанский атаман полковник Филимонов103, Кубанское правительство во главе с Л.Л. Бычем104 и Кубанская законодательная рада во главе со своим председателем Н.С. Рябоволом105, с небольшим добровольческим и кубанским отрядами присоединились к Добровольческой армии еще в марте 1918 года во время 1-го Кубанского (названного «Ледяным») похода.

После неудавшейся попытки занять Екатеринодар и смерти генерала Корнилова вся перечисленная группа кубанских деятелей отошла вместе с Добровольческой армией на территорию Дона и с тех пор неотлучно находилась при Добровольческой армии.

Перед 2-м Кубанским походом Добровольческой армии кубанские политические деятели (члены правительства и законодательной рады) сами подняли вопрос о том, не лучше ли им сложить с себя полномочия, если командование армии считает, что они чем-либо могут затруднить его деятельность. Но генералы Алексеев и Деникин признали, что присутствие при армии не только кубанского атамана, но и правительства с законодательной радой Кубанского войска принесет пользу общему делу и будет способствовать организации восстания среди кубанских казаков против большевиков и формированию кубанских частей.

Слухи о возможности направления Добровольческой армии на Волгу волновали представителей Кубанского войска, и Кубанская законодательная рада, обсудив в своем заседании 2/15 мая 1918 года политическое и военное положение Кубанского края, вынесла следующее постановление:

«Кубанская законодательная рада находит:

1) Что первейшей и основной задачей Кубанского правительства должно по-прежнему являться очищение Кубанского края от большевистских банд и прочих анархических элементов и восстановление на его территории твердого государственного порядка.

Для достижения этой цели необходимо продолжение героической деятельности Добровольческой армии, действующей в полном согласии с Кубанским правительством.

Принимая во внимание то обстоятельство, что оздоровление и восстановление государства Российского невозможно без предварительного установления порядка на юге, Рада выражает пожелание, чтобы Добровольческая армия, совместно с Кубанскими войсками, в первую же очередь приступила к освобождению от советской власти Кубанского края.

2) По вопросу об отношении к Австро-Венгрии, в связи с занятием г. Ростова-на-Дону германскими войсками, Рада считает, что в настоящее время вооруженная борьба с центральными державами представляется нецелесообразной, но вместе с тем находит, что во имя свободы и независимости Кубанского края необходимо принять меры для предотвращения возможного продвижения германской армии в пределы краевой территории без согласия на то Кубанского правительства.

3) Для успешности борьбы с анархией и установления общих отношений с Украиной и Германией необходимо полное единение Кубанского края с Доном и другими южными областями.

4) Для заключения союзных отношений с Доном, выяснения целей германского движения и определения отношений с Украиной Рада находит необходимым отправить в Новочеркасск, Ростов-на-Дону и Киев делегацию, снабдив ее соответствующими полномочиями».