– Валерий Эмильевич, – обратился к директору Вадим, – а нельзя ли мне, практику, побеседовать с главврачом? Мне необходимо выяснить ряд обстоятельств, ознакомиться, например, с терапевтическими концепциями, которых придерживаются в вашей клинике, и еще кое с чем. Так могу я рассчитывать на встречу?

– Мня, мня-а… Кхе, – сказал Дроздун в попытке закрыть рот. Потом сглотнул, неловко приосанился, сунул руки в карманы халата и ответил, вздохнув и похоронно подняв брови: – К сожалению, нет. К сожалению, это невозможно.

– Простите, почему? – осторожно осведомился Вадим, почти уверенный, что ему сейчас сообщат о скоропостижной кончине главврача, о его трагической гибели или, в лучшем случае, о приступе тяжкой болезни, внезапно его постигшей. – Что-нибудь не так с Семеном… ммм… отчество-то я, простите, и не… Что-нибудь не так с господином Шульманом? Он в добром здравии?

– Ах, что вы! Вполне здоров! И даже улетел в Цюрих на симпозиум, вот насколько здоров! – объяснил Дроздун. – Поэтому, сами понимаете, личная встреча с ним… затруднительна. Да. Но я лично готов ответить на все интересующие вас, вас, – подчеркнул он, поклонившись Вадиму Михайловичу, так как оскорбился Оксаниным обращением, – интересующие вас, Вадим Михайлович, вопросы.

Но с Оксаны-то Иосифовны как с гуся вода, а потому она все тем же неприятным высокомерным тоном гестаповского генерала задала вопрос, прозвучавший как риторический, то есть опять-таки оскорбительно:

– А вы понимаете в медицине, господин Дроздун?

И Дроздуну пришлось признаться, что он… э-э-э… больше по менеджменту. Управленец он, видите ли.

– Ах, по менеджменту? Это отлично, Валерий Эмильевич, – сверкнула людоедским глазом Оксана. – У меня есть вопросов и за ваш менеджмент. Много вопросов, господин Дроздун. Вот такой, например: какой процент пациентов лечится у вас за кэш и какой – по страховым полисам? И еще… А не пригласите ли в ваш кабинет, господин Дроздун?

Что оставалось делать Валерию Эмильевичу? Только изобразить пригласительный жест. И щелкнуть каблуками, как-то автоматически.

– А я, пожалуй, по отделениям пройдусь, – сказал Вадим, – с вашего позволения.

И директор решил, что эта парочка его в могилу сведет. Во всяком случае, в клинике ему, как пить дать, не работать, если Шульман, который не только главврач, но и фактический владелец клиники, решит загнать им заведение. Но помешать он Вадиму никак не мог и пробурчал что-то невразумительное, что Вадим принял за формальное согласие.

Вадим Михайлович отправился назад по коридору, свернул наудачу, поднялся этажом выше и попал в невропатологическое отделение. С чем с чем, а с дисциплиной в клинике все было в порядке, поэтому заведующая отделением сидела на своем месте и перелистывала истории болезни, делая в них какие-то пометки. Это была королевственного вида брюнетка, роскошью своих форм не уступающая самой Оксане Иосифовне.

– Вы на прием? – подняла на Вадима строгий взгляд заведующая.

– Не совсем, Ирина Андреевна, – ответил Вадим, прочитав имя дамы на бейджике, украшавшем ее бюст, и, предваряя вопрос, объяснил: – Я намереваюсь стать владельцем этой клиники и вот… Оцениваю товар, простите. Вадим Михайлович Лунин-Михельсон, разрешите представиться.

– О, так это правда, все эти слухи! – воскликнула Ирина Андреевна и улыбнулась во все тридцать два зуба, явно благоприобретенных, если судить по их белизне и идеальной форме. – Добро пожаловать, Вадим Михайлович! Я покажу вам товар лицом, – пообещала она и положила бюст на стол.

– Интересно, интересно, – озадачился Вадим, глядя на достояние Ирины Андреевны, и задумался о том, что он станет делать, если дама, упаси господи, сейчас раздеваться начнет с далеко идущей целью заранее стать фавориткой потенциального монарха. Неловкое какое положение. Вадим отнюдь не был любителем стриптиза на рабочем месте.

Но дама, оказывается, не собиралась пока разоблачаться, целомудренная такая (или боялась, что застанут?). Она вдруг бодро встала и направилась к двери, приглашая с собой Вадима Михайловича:

– Пойдемте, Вадим Михайлович. Я покажу вам кровать.

«Час от часу не легче», – подумал Вадим, но – с некоторой опаской – поплыл в кильватере Ирины Андреевны, бедра которой, обтянутые халатом, прямо-таки румбу танцевали.

– Мы тут на отделении в основном позвоночник лечим, – любезно объяснила Ирина Андреевна. – А то некоторые думают, что психические расстройства.

– Я не думаю, – сказал Вадим, задумчиво созерцая круп Ирины Андреевны. – Я сам доктор.

– О! – воскликнула Ирина Андреевна. – Так это же замечательно! Тогда вам на пальцах ничего не надо объяснять, все поймете с полуслова. А кровать вот в этой комнате. Проходите. Мы очень гордимся нашей кроватью.

Заинтригованный Вадим уже готов был к любым неожиданностям, подстерегавшим его за зелененьким капроновым пологом, он готов был увидеть там все что угодно – от необъятного сексодрома с гидроматрасом до пружинного антиквариата с никелированными шарами. Это же Россия! Но Ирина Андреевна пафосно откинула полог, и Вадим был весьма разочарован. Потому что ничего особенного, нового, выдающегося он не увидел. А увидел обычную термотерапевтическую массажную кровать, точно такую же, какую в его израильской клинике применяли уже лет пять на завершающем этапе лечения позвоночника. Такую штуку, в общем, и дома можно иметь. Штука безвредная, и полежать на ней вечерком приятно.

А еще он был в глубине души разочарован тем, что Ирина Андреевна, во всю фигурявшая, и не подумала сбрасывать с себя одежды, что сулила вся ее повадка. Продинамила Вадима мадам. Но, может, еще не все потеряно?

– Самое главное, – начала лекцию мадам динамистка, – то, что воздействие на позвоночник и на прилегающие ткани очень мя-а-гонь-кое, аккуратненькое, ну просто как цыпленочка гладим, – сообщила она и провела глазками по тому месту Вадимового халата, где, должно быть, по ее мнению, прятался «цыпленочек». – Там такой внутренний проектор из германия, – продолжила Ирина Андреевна. – Он движется и растягивает позвоночник. И смещенные позвонки встают на место! Понятно, что не в холодную. Есть еще и прогревание длинноволновым и инфракрасными лучами, и точечный массажик Сами понимаете, как это полезно.

– Понимаю, – промямлил Вадим, которому захотелось поскорее сбежать от экспансивной дамочки. Экспансии и даже без стриптиза ему в последнее время и дома хватало. А Ирина Андреевна, кивнув в подтверждение своих слов о полезности кровати-массажера, взяла да и застегнула верхнюю пуговку халата. То есть кино кончилось, что ли?

Вадим быстро свернул разговор, ссылаясь на недостаток времени, и отправился бродить дальше. Этажом выше размещалось терапевтическое отделение, которым заведовал, как значилось на табличке, Феликс Борисович Скворцов. Феликс Борисович более всего походил на неприветливого вислоносого тапира. И гадко гнусавил, оттопыривая верхнюю губу. А все туда же: как только Вадим представился, Феликс Борисович, прежде с кислым видом подпиравший щеку, подскочил и радостно воскликнул: