каждой высосанной души. Но ты будешь только мой!

– Нет, нет, увольте! Слишком большая честь – я столько не прожую. И вообще, руссо туристо – облик морале! Случайные связи ведут к роковым последствиям, а у нас обоих есть определенные обязательства перед другими дамами. Почему бы вам не обратить заинтересованный взгляд на этих славных парней в белых сорочках, со строгими прическами. Какой рост, какая стать, какой вкус, прямо-таки спартанская простота в одежде и многозначительная бритоголовость. Вас это не возбуждает? Они явно холосты.

– Нет, ландграф! Мне нужен именно ты. Их я взяла бы в любую минуту, но увы… Они – евнухи.

– Матка Бозка! – ахнул я. – Да за что же вы их так? Или тут поблизости кастратки шастают?

– Чушь! Мои слуги обязаны на меня глядеть с безысходным вожделением, ибо тот, кто познает мою любовь, уже никогда не сделает вдоха…

– Очень поэтично. Нигде не публиковались?

– Я голодна. Иди ко мне. – Из голубых камней ударили тонкие лучи, и я с ужасом почувствовал, что теряю власть над собственным телом…

Состояние самое скотское. Разумом и сердцем прекрасно понимаю, что со мной хотят сделать, а не могу пошевелить даже пальцем. Меч Без Имени отдает мне всю свою силу, но и ее хватает только на то, чтобы протестовать. Трусливый рыцарь замер столбом, не сводя с богини глуповато-влюбленного взгляда. Он уже по уши во власти сластолюбивой убийцы. Рядом ну никого, кто бы мог помочь. С удовольствием бы шибанул по черепушке Мечом, но поздно… Руки не слушаются, надо бы раньше. Да и раньше тоже как-то неудобно было! Нельзя же первым бить женщину!

– Иди ко мне!

– Не хочу! В смысле не могу… Ой, оказывается, очень даже могу! Но… Не-е-ет! Зачем же так торопиться? Ведь существуют какие-то ласки, игры, прелюдии… Что ж мы, хуже ежиков, даже не пофыркаем?…

– М-м… почему бы и нет? – сладко мурлыкнула жадная до любви дамочка, когда мои непослушные ноги резво бросились исполнять приказ. Она смрадно дохнула на меня ароматом сто лет не чищенных зубов. – Давай немного поиграем, а во что?

– В «морской бой», в «классики», в «казаки-разбойники», но лучше всего в «жмурки»! Вы завязываете глаза платочком и на ощупь ищете меня, а я в это время…

– Хитры-ы-й… – прозорливо догадалась Сукка. – Мы будем играть с тобой в загадки. Это древняя и великая игра, даже боги не решаются в нее плутовать. Проигравший получает от меня поцелуй.

– Может, все-таки на щелчки? – жалобно попросил я, прекрасно понимая всю несостоятельность наивной просьбы.

– Загадывай!

– А… минуточку… сейчас… что бы такое попроще… Ну вот хоть: «Два конца, два кольца, а посередине гвоздик»?

– Ножницы! – мгновенно отмахнулась богиня. – «Не знает мощь ее границ, а страсть любые стены рушит, и короли ложатся ниц, ей отдавая жизнь и душу»?

– Любовь! – наугад брякнул я.

– Угадал. Теперь ты.

На этот раз я собрался с мыслями и задвинул задачку потруднее:

– В дырку вставляют, Голову зажигают, Плакать заставляют, А сами читают…

– Это просто – свеча! А вот как ты ответишь на такое:

– Если в сердце перебой И не знаешь, что с тобой, Если в жилах бьется кровь, То к тебе пришла…

– Любовь! – уже более уверенно парировал я. В общем, все мои загадки про морковки, ромашки, зайчиков она щелкала как семечки. Спасало то необъяснимое обстоятельство, что все ее загадки были на одну тему. Любовь! И все. Других отгадок не было. Мы развлекались уже более получаса. Жан потихоньку пришел в себя, но служители храма по-прежнему не шевелились. Наверно, я чересчур расслабился и потерял бдительность. Иначе она бы ни за что меня так легко не подловила…

– Круглая, а не шар. Светлая, а не солнце, Блестящая, а не серебро. Недосягаемая, а не мечта.

– Любовь, – равнодушно бросил я и осекся. Страшная догадка обожгла сознание.

– Не угадал. Это – луна. – Череп соперницы оскалился самой коварной улыбкой. – Ну надо же… Попался на самом элементарном. О Луне позабыл… Ты проиграл. Теперь ты мой. Иди сюда, я тебя поцелую.

Непонятная послушливость вновь овладела мной. Я, медленно покачивая бедрами, изгибаясь самым пошлым образом, пошел к Черной Сукке, призывно заламывая руки. Что она со мной сделала?! Я попробовал кричать. Голос подчинился.

– Черт бы побрал этого недалекого оруженосца. Жан! Да стукни ее, наконец, чем-нибудь.

В ответ ни звука, а голову повернуть, посмотреть не могу. В зале раздалось тихое хоровое пение. Радуются, сволочи… Сладострастное тело верховной богини суккубов стало наливаться багровым цветом и краснеть на глазах. Через минуту это был просто сгусток алой пульсирующей всепоглощающей страсти, способной расплавить железо, растопить айсберг, сжечь камень и вообще перевернуть землю без помощи архимедова рычага.

Начал медленно гаснуть свет. Факелы мягко сбавляли пламя, погружая храм в интимный полумрак. Я чувствовал, как мое сопротивление тает. Звать на помощь – некого, молить о пощаде – бесполезно, умирать с гордой улыбкой на губах – бессмысленно…

– Иди ко мне. Ты мой. Теперь ты навсегда мой…