— А как же наш проект? — спросил я.

Он задумался и опустил голову.

— Наш проект это чистой воды энтузиазм, Тем, ты это прекрасно понимаешь. Мы помогаем другим, мы реализовываемся сами, но проект это уже реализованная конструкция, которая сейчас укрепится полностью, а что будет с нами? Мы так и останемся преподавателями которые только и могут помогать другим…

После его слов мне вспомнилась новогодняя вечеринка и мой разговор с Верой.

— Ты не подумай… — продолжил вдруг он. — Как только я начну иметь больше чем мне достаточно, я с радостью помогу нашему проекту финансированием. Так что все еще впереди. — сказал он и улыбнулся. — Даже… не смотря на произошедшее… — дополнил он и вновь погрустнел.

После того как Никита расспросил меня о случившимся, и мы обсудили все возможные варианты того, если бы Ярик был еще жив, и отправились по разным сторонам. Он поехал домой, а я как всегда отправился на базу.

Как только я зашел в домик у меня зазвонил телефон.

— Алло, зайдика ко мне, дружочек. — недовольно проговорила Мария.

— Что-то не так с анализами? — настороженно спросил я.

— Ты зайди, я расскажу.

Немного испугавшись я поспешил в лабораторию.

На входе меня уже ждала Маша в руках с какими-то документами и с мрачным выражением лица. Сердце начало стучать от волнения услышать какой-нибудь неблагоприятный диагноз.

Когда мне оставалось сделать до нее пару шагов, она пошла ко мне на встречу и прихватив под руку повела в сторону.

— Что случилось? — непонимающе спросил я, идя с ней быстрым шагом к одинокому дереву, которое стояло недалеко от лаборатории.

Маша резко остановилась и посмотрела на меня.

— Ты считаешь это нормальным? — злостно сказала она и сунула мне документы в руки.

Я опустил голову и прочитал заглавными буквами вверху листа «РЕЗУЛЬТАТ ЭКСПЕРТИЗЫ АНАЛИЗА КРОВИ».

Это в принципе все, что я мог прочитать из этого результата. Потому что все остальное для меня были собранные в одно слово ничего незначащие буквы с римскими цифрами.

— А что тут не так?

— Вот сюда глянь! — указала она мне пальцем на одну из строчек.

Она, наверное, забыла, что я не так разбираюсь во всей этой шифровке как например это делает медицинский работник.

— И что это значит?

— А это значит, дорогой мой, что ты либо числишься в списках «алко» или «нарко» диспансере, в которые мы отправляем этот препарат с содержанием этого элемента, либо заходишь ко мне в лабораторию пока меня нет, что более правдоподобно потому десять бутыльков этого средства пропали, я только сегодня заметила, после того как увидела этот результат. — сказала она и еще раз тыкнула пальцев в иероглифы.

Поэтому лучше покажи мне справку что у тебя какие-то проблемы, пока я не начала действительно нервничать.

Мне нечего было ей на это ответить, мало того я вообще не понимал, о чем она мне говорит.

— Ты что правда обо мне такого мнения? Что я буду заходить к тебе в лабораторию и без твоего ведома что-то брать?

— Ну а как это…? — указав еще раз на строчку где были напечатаны символы. — Оказалось примесью в твоей крови?

— Что это вообще такое? — ткнув пальцев в строчку, которую она мне уже не первый раз показывает, спросил я.

Видимо она, поверив, что я не причастен к пропаже из ее лаборатории, посмотрела мне в глаза прищурившись и начала объяснять.

— Это Артем, один из элементов вещества, которое мы не так давно разработали, для восстановления душевного спокойствия у людей в клиниках и центрах реабилитации.

Средство помогает людям восстановить или полностью подавить психологические травмы прошлого и настоящего. Выпив на сеансе у лечащего врача пару капель этого лекарства, человек расслабляется и погружается в свою эмоциональную проблему. Препарат действует как гипноз, только на сто процентов, конкретно выворачивая наружу то, что нужно знать и видеть психологу, человек при этом все понимает, и специалист, выводит нуждающегося по эмоциональной ниточке из проблем, давая ему вдохнуть глоток новой жизни без старых проблем.

Пока мы отправляем это в клиники для лечения людей от разного рода зависимостей, и результат не может не радовать.

Только вот проблема в том, что передозировка вещества как мы уже убедились, может повлечь за собой разные последствия в зависимости от индивидуальных характеристик каждого человек.

У кого-то потеря памяти, у кого-то сильное головокружение, у кого-то боли в позвоночном отделе, судороги в мышцах и много разных вариантов побочных эффектов, и самое что не безопасное, пользоваться этим препаратом, когда ты находишься один, когда никто не сможет тебя контролировать и вывести из каких-либо панических атак или навязчивых идей. Как ты понимаешь все может закончиться очень плохо для того, кто на это решиться.

— Маш, то есть я похож на того, кто наслаждается по твоему этим препаратом лежа дома на кровати? — спросил я у нее в шутку.

— А как оно оказалось в тебе? Ты же не сам его в организме выделяешь!

— Вот это уже другой и более интересный вопрос. — ответил я и задумался на пару секунд.

— А если взять такой же анализ у мертвого человека, он сможет показать в крови наличие этого препарата.

— Нет, препарат не содержит искусственных добавок, все органически выращивается у Алины в теплице. Он в крови живого то человека держится не больше недели, а затем полностью растворяется без возможности обнаружить, так как впитывается как полезное вещество в днк клеток, вымещая зараженные или мертвые.

В общем два в одном. А вот если человек скажем день в день принял и расстался с жизнью препарат конечно же анализ не покажет, так как он просто прилипает к стенкам сосудов как железная стружка к магниту.

— А если наркотические вещества смешать с этим препаратом?

— Ну Тем, что у тебя за вопросы такие? Если переизбыток препарата, то скорей всего он поможет организму справиться с инородным телом и не умереть. А вот если наоборот, то сам понимаешь, летальный исход.

— То есть этот препарат есть только у нас?

— Больше я тебя уверяю, никто не сможет это даже придумать, а уж тем более реализовать.

— А могут ли куда-то из клиник уходить лекарства?

— Исключено. Все под отчетность, они делают конкретные заказы, за которые потом, и мы и они отчитываются перед органами независимой проверки. Мне и за эту пропажу придется тоже что-то говорить, только пока даже представить не могу что.

После ее рассказанных слов я вообще запутался.

То есть получается, что человек, который за нами следил либо работал в одной из реабилитационных