— Вообще-то у меня его действительно нет с собой, он остался в комнате, — смущенно признался Трэвис, — но я могу сбегать, если он вам нужен.

— Ты в этом уверен, красавчик? — хитро прищурила старуха свой единственный глаз.

— Ну да… — начал Трэвис и вдруг ощутил под туникой что-то мягкое и объемистое, хотя готов был поклясться, что еще мгновение назад во внутреннем кармане не лежало ничего другого, кроме шкатулки с Камнем; чувствуя себя полным идиотом, он медленно засунул руку за пазуху и извлек тот самый узелок, похожий на тряпичную куклу Он протянул его Грисле, но та энергично замотала головой.

— Нет, красавчик, отныне он принадлежит тебе. Развяжи его. Да развязывай же, не бойся!

Все еще сомневаясь, Трэвис распустил завязки и развернул грязные тряпки. Сердце учащенно забилось, когда он увидел, что находится внутри. То была маленькая полированная косточка с тремя параллельными горизонтальными насечками на одной из граней.

— Ну что, паренек, надумал наконец в чем их смысл? — испытующе уставилась на него старуха.

Трэвис открыл рот, подумал и закрыл обратно Что он мог ответить? Начало? Конец? Нелегкий выбор для человека, не всегда отличающего правую руку от левой, не говоря уже о более высоких материях.

Грисла неодобрительно поджала тонкие бескровные губы и покачала головой. Потом повернулась и положила руку на дверь в стене, которой минуту назад — как и свертка в кармане Трэвиса — не было и в помине. Она толкнула ручку, и дверь распахнулась. Морозный ветер ворвался в проем, швырнув в лицо пригоршню твердых снежных крупинок.

— Взгляни туда, красавчик, — предложила старая колдунья.

Запахнув на груди плащ, Трэвис шагнул в дверь и очутился не в одной из комнат замка и даже не в крепостном дворе, а на краю покрытого глубоким снегом и залитого рассеянным лунным светом ущелья. Остроконечные горные пики кинжальными клинками вонзались в усеянное звездами небо. Среди темных силуэтов чернело огромное прямоугольное пятно, напоминающее прорезанную в горной толще дверь…

… или врата. Железные Черные Врата, высотой десятикратно превышающие человеческий рост, откованные тысячелетие назад и перекрывающие единственный выход из…

— Но как… — начал было Трэвис и тут же прикусил язык.

Задавать вопросы — дело плевое и нехитрое…

Впрочем, он и так уже знал ответ. Перед ним лежало ущелье Теней, а Врата закрывали вход в Имбрифейл — вотчину Бледного Властелина. Это казалось невероятным, невозможным — ведь расстояние от Кейлавера до Железных Клыков значительно превышало две сотни лиг, — но это было. Неизвестная магия сократила двести лиг до размеров одного шага. Под каблуками ковбойских сапог Трэвиса хрустел белый нетронутый снег.

— Черные Врата вот-вот откроются, — прошептала Грисла. — Ты — повелитель рун, и теперь ты один можешь их закрыть!

— Но я не знаю как! — с отчаянием в голосе воскликнул Трэвис. — Я умею только разрушать!

— Это твое окончательное решение? — неприязненно осведомилась колдунья.

— Я… я не знаю, — потупив голову, прошептал он.

— Тогда ступай и сделай свой выбор, — жестом указала она на раскинувшееся впереди ущелье. — Жизнь или смерть.

Первым его побуждением было повернуться и бежать, но в глубине души Трэвис знал, что бежать некуда. В его жизни было немало извилистых дорог, но только сейчас он понял, что все они вели в конечном итоге в одно место. Сюда. Он поплотнее запахнул плащ, шагнул вперед и начал спускаться по заснеженному склону в зловещее ущелье Теней.

Бельтан медленно всплывал из глубин беспамятства навстречу мерцающему, как маяк в ночи, тусклому огоньку над головой.

Пробуждение оказалось трудным. Тьма цеплялась за него призрачными когтями, норовя увлечь обратно на дно. Выплыть казалось почти так же невозможно, как если бы он угодил в озеро в полном рыцарском вооружении. Он так устал, что готов был десятки раз прекратить сопротивление и вновь погрузиться в темные глубины, но его удерживала мысль о том, что у этого озера нет дна и если он сейчас сдастся, мрак навеки поглотит его.

Светлячок приближался, увеличиваясь в размерах, пока не превратился в жаркое багровое пламя. Вслед за этим он разглядел склонившуюся над ним расплывчатую темную фигуру. И в этот момент клочья тьмы с силой потянули его за ноги в последней отчаянной попытке сохранить ускользающую добычу.

Держись, Бельтан!

Отбрыкиваясь от назойливых щупальцев, он с удвоенной силой заработал руками и вынырнул наконец на поверхность. Воздух с прерывистым свистом вырвался из легких, откликнувшихся мучительной болью, как если бы он действительно наглотался воды. Глаза его раскрылись, болезненно щурясь от неожиданно яркого света.

— О, я вижу, мой бравый рыцарь уже проснулся! — с откровенной издевкой прозвучал совсем рядом чей-то смутно знакомый голос.

Бельтан поискал говорящего глазами, но его со всех сторон окружало обжигающее кольцо огня, за которым нельзя было ничего разглядеть.

— Вот уж не думала, что ты так скоро пробудишься, любовничек, — продолжал тот же насмешливый голос. — Ты оказался сильнее, чем я рассчитывала. Но это не имеет значения. Возможно, так даже лучше. По крайней мере своими глазами увидишь, во что превратишься.

Пламя вдруг отдалилось, по щекам пробежал прохладный ветерок. Рыцарь несколько раз моргнул Его вовсе не окружала сплошная стена опаляющего огня — единственным источником освещения был коптящий факел, который Кайрен перед этим держала почти вплотную к его лицу, а теперь убрала и отошла в сторону, чтобы воткнуть обратно в торчащее из стены железное кольцо. Закрепив древко, она снова повернулась к нему. Волна безудержного гнева затопила мысли и чувства Бельтана. Гортань и горло болели так, будто их долго топтали коваными сапогами, каждый звук отзывался агонией, но он все-таки сумел прохрипеть два слова, прежде чем боль сделалась невыносимой:

— Кайрен… гадина…

Чувственные губы цвета крови раздвинулись в язвительной усмешке.

— Ты бы лучше помолчал, мой сладкий. Поверь, я знаю: когда молчишь, меньше страдаешь!

Проклятая ведьма!

Бельтан напрягся, чтобы вскочить, прыгнуть на нее и сжимать эту гордую упругую шею, пока не хрустнут позвонки, но парализованные мускулы ни единым движением не отреагировали на его порыв. Однако он не ускользнул от внимания наблюдающей за ним графини.

— У вас такие выразительные глаза, милорд, что даже страшно становится, — заметила она с издевкой. — Ах, за что же вы меня так ненавидите? Готова биться об заклад, что вы мечтаете перерезать мне горло. Или оторвать голову? Как жаль, что вы и пальцем шевельнуть не можете! Мой веночек об этом позаботился. Он вам понравился? Я сама его сплела! Пройдут часы, прежде чем действие яда начнет слабеть, но к тому времени все уже будет позади. — Кайрен окинула взглядом распростертое тело рыцаря и театрально вздохнула. — Жаль только, мои отравленные шипы не умеют выбирать и одинаково воздействуют на все члены. Я бы на их месте один не трогала.