— До чего мы докатились!.. — пророкотал Иван. — Мы зависим от Антона. Нам крышка.

Над вражеской позицией взвился сигнальный огонь, залив ее ослепительным сиянием.

— Вперед! — рявкнул я.

Мы начали спуск по склону, передвигаясь от укрытия к укрытию. Несколько еретиков впереди уставились на огонь, задаваясь вопросом, что происходит. Большинство продолжали стрелять. Канониры всматривались в прицелы, суетились над заряжающими механизмами и бормотали технические молитвы.

Никто из них даже не додумался оглянуться, и я молился Императору, чтобы никто не решил сделать этого сейчас. Я оглядел гряду. Там было с десяток орудий, а также их расчеты. Больше никого. Все остальные еретики находились внизу, погибая под гусеницами нашей бронетехники.

Я бросился вперед, крепко сжимая дробовик, следом за мной — Иван и остальное наше разномастное отделение. Никто нас не замечал. Никто не ожидал подобной атаки, и уж точно не от такого крошечного отряда. Мы почти достигли первого вражеского орудия, когда кто-то все же поднял глаза. Сначала он не обратил на нас внимания, по-видимому, приняв за таких же еретиков, но затем пригляделся внимательнее. Это было последнее, что он сделал, прежде чем я превратил его голову в кровавое месиво.

Я перезарядил оружие, готовясь к следующему выстрелу. Антон открыл огонь, и один из вражеских канониров рухнул на орудие. Его товарищ обернулся что-то сказать ему, затем толкнул и потряс за плечо, словно пытаясь разбудить внезапно уснувшего приятеля, а потом заметил кровь на руке…

Следующий выстрел Антона попал ему в голову и отбросил назад. Большинство его товарищей продолжали стрелять, однако некоторые начали замечать, что что-то не так. Один из офицеров уставился на нас и потянулся к оружию на поясе. Я нажал на спусковой крючок, и тот рухнул в брызгах крови и ошметках внутренностей.

Остальное мое отделение тут же открыло огонь, скосив еще больше еретиков. А затем мы, ведомые инерцией и жаждой убивать, оказались среди них. Мне показалось, что вдалеке я услышал другие выстрелы. Из-за рева орудий и грохота сражений сложно было сказать наверняка.

На меня с криком прыгнул человек, целясь в голову тяжелым силовым инструментом, а с другой стороны с автоганом наперевес бросился еще один еретик.

Я отскочил в сторону и в падении прицелился из дробовика. Землю, где я стоял всего секунду назад, изжевало автоганным огнем. Прыгавший человек, которому посчастливилось меньше, приземлился в самом конце очереди и кинулся на меня.

Я прицелился в еретика с винтовкой и нажал на спусковой крючок. Приклад дробовика ударил в плечо. Стрелявший еретик упал с отстреленными в коленях ногами. Он с криком выпустил из рук оружие. Я развернулся, перезаряжая, когда другой противник замахнулся на меня огромным гаечным ключом, намереваясь раскроить череп.

Я оказался недостаточно быстрым. Когда я лишь начал поднимать дробовик, силовой инструмент уже опускался мне на голову. Я попытался уйти в сторону, но поскользнулся на крови и пыли.

Голова нападавшего взорвалась, забрызгав меня мозгами. Все произошло как будто по волшебству, так что на секунду я даже задался вопросом, не применил ли Дрейк психические силы. Но затем то же самое случилось с еще одним членом орудийного расчета, целившегося в Ивана, и я понял, что моим спасителем стал Антон.

Один он, казалось бы, причиняет врагам столько же потерь, сколько все мы вместе. Я понял, что по-своему, только в меньшем масштабе, мы делали то же, что и фанатики-еретики в долине, — отвлекали противника, пока находящаяся вдали техника уничтожала бившихся против нас людей.

Еретики продолжали гибнуть, и мы уже ринулись к орудию, когда на полпути между нами полыхнула полоса ослепительного огня. Вражеская «Гидра», находившаяся чуть глубже, взорвалась шаром адского огня. Я кинул взгляд на орудие с левого фланга батареи и увидел, что оно, повернувшись на лафете, стреляло по остальной технике еретиков. Махариус захватил первое орудие и обратил его против врагов. Затем я увидел его самого, стоящего чуть сбоку и частично прикрытого бронированным щитком, направляющего огонь по позиции врага.

Я рассмеялся и приказал своим бойцам занять пульт управления захваченного орудия. Вскоре его также навели на противника. Нас не раскроют слишком быстро. Таким был план Махариуса. Еретики стреляли по «Леманам Руссам» внизу, и взорвавшиеся орудия могли счесть жертвами ответного танкового огня, по крайней мере на первых порах.

Наше захваченное оружие взревело, послав очередь бронебойных снарядов по врагам. Под прикрытием бури и хаоса битвы нам удалось вывести из строя все вражеские орудия в поле зрения прежде, чем кто-либо заметил нас. Некоторые орудия по-прежнему стреляли по нашим танкам, но они находились слишком далеко, скрытые от нас изгибом и неровностями хребта.

Секунду спустя к нам подбежали Махариус с остальными телохранителями.

— Отлично, Лемюэль! — сказал он. — Теперь повторим то же самое на другом конце.

— Час от часу не легче, — пробормотал стоящий рядом со мной Иван.

К нам с холма вприпрыжку спустился Антон. У него был довольный вид человека, хорошо проделавшего свою работу.

— Я снял двадцать, — сказал он, поравнявшись со мной.

— Осталась пара миллионов, — ответил я.

Он совершенно не смутился, как будто ничуть не сомневался в том, что сможет убить стольких еретиков, причем работы здесь всего на денек. «Антону было намного проще, — печально подумал я, — ведь ему не приходилось сражаться с этими фраккерами-еретиками врукопашную».

— Быстрее сделаем, быстрее выпьем пива, — сказал он.

— И где ты тут собрался найти пиво? — поинтересовался я.

— Может, у еретиков найдется, — с надеждой в голосе ответил Антон.

Мы продвигались вдоль гряды от одних уничтоженных вражеских орудий к другим, используя их в качестве укрытий и добивая встреченных нами по дороге раненых еретиков. Миновав изгиб, мы увидели, что из арки в стене улья появляется все больше техники и пехоты. Из ворот выходил нескончаемый поток еретиков.

Я глубоко вдохнул. Нам не обойти их, а когда начнется атака, они в любом случае нас заметят. Из-под земли текли тысячи вражеских солдат. Я понял, что даже если в результате падения луны погибло девяносто пять процентов населения, под нами все равно оставались миллионы еретиков. Не все из них были солдатами, но даже одного из сотни хватало, чтобы колоссально превзойти нас численностью.

Я повернулся к Махариусу, ожидая приказов.

— Сэр?.. — спросил я.

— Захвати ближайшие орудия, — велел он. — Разверни на ворота. И закрой их.

Меня покинула последняя искра надежды. Даже если мы закроем ворота, на гряде все равно оставались тысячи врагов, более чем достаточно, чтоб покончить с нашим крошечным отрядом. Все, что мы могли, — подороже отдать свои жизни, чтобы наши товарищи смогли выжить. Наша же песенка была спета.