сигналом для введения в Ираке чрезвычайного положения и усиления репрессий в отношении оппозиции, особенно сильной в иракской армии. Подобные акции властей вызвали широкое недовольство в стране, вылившееся в военный переворот 1 апреля 1941 г. Созданное участниками переворота правительство национального спасения во главе с Рашидом Али аль-Гайлани попыталось освободиться от британского господства, обратившись за поддержкой к Берлину. Однако в «тридцатидневной войне» иракской армии против английского экспедиционного корпуса и частей Аравийского легиона поставки германского военного снаряжения, осуществлявшиеся самолетами абвера, не могли серьезно повлиять на исход военных действий. К концу мая 1941 г. иракская армия прекратила сопротивление англичанам. Правительство Гайлани пало. Контроль Великобритании над Ираком был восстановлен. Однако лишь в 1943 г., расправившись с руководителями армейской оппозиции и проведя масштабную чистку правительственных учреждений, правительство Нури Саида решилось объявить войну Германии.

Северная Африка: социальные потрясения и поиск новых путей развития

К началу XX в. страны Северной Африки находились в разной степени зависимости от европейских метрополий. Еще в конце XIX столетия североафриканские владения Османской империи, а также султанат Алауитов в Марокко были внедрены в систему мирохозяйственных связей, созданных западным капиталом. Бывшая еще в XIX в. мировой державой Османская империя в XX столетии превращалась во все более периферийный и зависимый элемент этой системы. Поэтому арабские территории Северной Африки находились под контролем западных держав и были фактически отторгнуты от Стамбула: Алжир был французской колонией, Тунис — французским протекторатом, Марокко уже подпало под французское и испанское влияние. Триполитания, Киренаика и Феззан (современная Ливия), как и Египет, формально еще оставались частями Османской империи, но в их экономику внедрялся итальянский капитал, а Египет с 1882 г. находился под оккупацией Англии; наконец, в Судане с 1899 г. был создан режим англо–египетского совладения (кондоминиума) при явном преобладании британской стороны.

В начале XX в. в странах Северной Африки все более нарастало европейское присутствие. В Египте и Судане сельское хозяйство превращалось в монокультурное. Основу египетского и суданского экспорта составил длинноволокнистый хлопок — сырье для английской текстильной промышленности. Под протекцией британских властей европейские предприниматели скупали земли под плантации хлопчатника. В начале XX в. ведущие компании, банки, текстильные фабрики, средства транспорта и связи Египта находились в собственности иностранцев. В Алжире в эти годы оформилось самобытное привилегированное меньшинство населения — алжиро–европейцы. Эта разноязыкая масса иммигрантов (французов, испанцев, итальянцев, греков, мальтийцев и др.), как правило, получавших французское гражданство, заметно отличалась по языку, нравам и образу жизни от французов метрополии. Новые поколения алжиро–европейцев, родившиеся в стране, считали Алжир своей родиной и были главной опорой колониальной администрации. Полагаясь на защиту французской армии и французские капиталовложения, верхушка алжиро–европейцев (так называемые сеньоры колонизации) стремилась самостоятельно распоряжаться Алжиром, иногда даже склоняясь к сепаратизму. Фактически в Алжире в начале XX в. сложилась своеобразная система «колониального двоевластия», в которой алжиро–европейская элита сохраняла внешнюю лояльность Парижу, но оказывала нажим на власти метрополии и диктовала свою волю местной администрации. Европейские колонии деятельно осваивали Тунис. Только в Марокко, ставшем французским протекторатом в 1912 г. (позже контроль над частью территории Франция уступила Испании), и в Ливии, завоеванной итальянцами в ходе Триполитанской войны 1911-1912 гг., присутствие европейцев было еще незначительным.

При всем разнообразии административно–территориального деления и неравномерности общественно–экономического развития арабо–мусульманские общества Северной Африки были довольно похожи. Социальное расслоение в них было выражено не вполне явно, а основой общества было племя, которое являлось коллективным собственником земли. Экономика была по преимуществу аграрной, но значительная часть населения вела кочевой образ жизни; как в кочевье, так и на селе господствовали патриархальные общественные отношения. В городах преобладало основанное на ручном труде цеховое производство. Первоначальное накопление капитала у арабских предпринимателей было затруднено ограничениями личной инициативы, свойственными османской общественной жизни. Наконец, политика европейских властей и приток дешевых и качественных западных товаров разрушали традиционное ремесло, но также препятствовали становлению национального производства. В целом товарно–денежные отношения в Северной Африке конкурировали с натуральным обменом, а внутренние рынки провинций складывались медленно. Североафриканские общества начала XX в. почти везде отличались социальной рыхлостью. Они, как правило, были слабо структурированы и разделены по кланово–племенным и общинно–этническим признакам. Мировоззрение местных элит (землевладельцев, вождей племен, духовных лиц) по большей части было еще архаично.

В то же время ростки национального самосознания начали пробиваться среди наиболее образованной прослойки общества — офицеров, интеллигенции, предпринимателей. Осознанию себя не просто мусульманами или османскими подданными, но арабами со своими национальными интересами способствовало и колониальное присутствие Европы, и внедрение в городах европейского образования, и развитие национального предпринимательства. В начале XX столетия арабское националистическое движение получило мощный импульс к развитию, пришедший из самой османской метрополии — Стамбула. В июле 1908 г. в Малой Азии произошло вооруженное восстание против власти султана Абдул–Хамида II, организованное младотурками. Развивая националистические идеи младотурок, североафриканские интеллигенты в 10‑х годах XX в. создавали младоарабские организации. Если арабский национализм в сиро–палестинском регионе и Ираке был в основном реакцией против османского господства, то в Северной Африке националистические идеи были в большей степени основаны на антиевропейских настроениях.

Так, группы младоалжирцев и младотунисцев состояли преимущественно из европеизированных студентов и учащихся. Они в условиях колониального общества восприняли идеи обновления и возрождения своих стран на основе политической философии Запада. Младоарабы Магриба выражали желание наиболее «осовременившихся» кругов алжирского и тунисского общества обеспечить свои интересы и стать модернизированной элитой, с которой Западу придется считаться. Наиболее яркими фигурами среди них были алжирцы Ахмед Будерба и Джалаль Сарруи, создавшие в 1902 г. культурную ассоциацию «Ар–Рашидийя» («Следующая верным путем») и тунисец Али Баш–Хамба, основавший в 1907 г. партию «Тунис аль–фатат» («Молодой Тунис»). В Египте, оказавшемся в условиях британской оккупации и господства иностранного капитала, общественность разошлась во мнениях относительно будущего страны. «Западники» во главе с Ахмедом Лютфи ас-Сейидом и Саадом Заглюлем выступали за развитие демократических свобод, частного предпринимательства, против средневековых османо–мамлюкских порядков. Патриоты–исламофилы, наоборот, стояли на проосманских и явно антизападнических позициях. Лидером этого крыла египетских политиков и интеллектуалов был Мустафа Камиль. В 1907 г. он возглавил «Партию родины» («Хизб аль–ватан»), которая требовала эвакуации английских войск и возвращения автономного Египта под действенную власть Стамбула.

Первая мировая война оказала глубокое воздействие на страны Северной Африки. Страны Антанты использовали территории, базы, коммуникации, а также материальные и людские ресурсы зависимых от них Египта, Судана, Алжира, Туниса, Марокко. Ключевой страной Северной Африки все годы войны оставался Египет,