Суслев внимательно выслушал печальный рассказ де Вилля о зяте и дочери. Со времени их знакомства в 1941 году Суслев был куратором де Вилля. В 1947 году он приказал французу перебраться в Гонконг, чтобы работать в «Струанз». До войны де Виллю и его отцу принадлежала преуспевающая компания по импорту и экспорту, тесно связанная со «Струанз», – кроме того, существовали и семейные связи, – поэтому перемена совершилась без труда и с радостью. Де Вилль получил задание войти во внутреннее правление, а со временем выбиться в тайбани.

– Где твоя дочь сейчас? – сочувственно спросил Суслев.

Де Вилль рассказал.

– А водитель другой машины? – Суслев запомнил имя и адрес. – Я позабочусь, чтобы им занялись.

– Нет, – тут же остановил де Вилль. – Это… это был несчастный случай. Мы не можем наказывать человека за несчастный случай.

– Он был пьян. Вождению в пьяном виде нет оправдания. Как бы то ни было, ты для нас имеешь большое значение. Мы о своих заботимся. Я займусь им.

Де Вилль понимал, что спорить нет смысла. Дождь забарабанил в окна сильнее.

– Merde, а дождик-то хороший. Температура упала, должно быть, градусов на пять. Только долго ли это продержится?

– Как сообщили, штормовой фронт обширный.

Де Вилль наблюдал за капельками дождя, скатывавшимися по оконному стеклу, и думал, зачем его вызвали.

– А у тебя как дела?

– Очень хорошо. Выпьешь? – Суслев подошел к зеркальному бару. – Есть хорошая водка.

– Водки – выпью, спасибо. Только чуть-чуть.

– Если уйдет Данросс, следующим тайбанем станешь ты?

– Думаю, им станет кто-то из нас четырех: Гэваллан, Дэвид Мак-Струан, я или Линбар Струан.

– Именно в таком порядке?

– Не знаю. Кроме того, что Линбар наверняка последний в списке. Спасибо. – Де Вилль принял рюмку. Они выпили за здоровье друг друга. – Я бы отдал предпочтение Гэваллану.

– А кто такой Мак-Струан?

– Дальний родственник. Отработал свои пять лет, торгуя с Китаем. Сейчас возглавляет расширение нашего присутствия в Канаде: мы стараемся вкладывать капитал в различные предприятия и проникать в компании, занимающиеся производством древесного волокна, добычей меди и других имеющихся в Канаде полезных ископаемых, в основном в Британской Колумбии.

– И как он себя проявил?

– Очень хорошо. Крепкий орешек. В драке не гнушается никакими приемами. Тридцать восемь лет, бывший лейтенант-десантник. Над Бирмой ему чуть не оторвало руку спутавшимися стропами парашюта. Он лишь обмотал ее жгутом и бросился в бой. Получил за это Военный крест.[215] Будь я тайбанем, выбрал бы его. – Де Вилль пожал плечами. – По законам нашей компании своего преемника может назначить лишь сам тайбань. Он волен сделать это когда захочет и как захочет, хоть в завещании. В любом случае его воля для Благородного Дома – закон.

Суслев не сводил с него глаз.

– Данросс составил завещание?

– Иэн свое дело знает.

Последовало долгое молчание.

– Еще водки?

– Non, merci. Мне этого хватит. «Артур» будет?

– Да. Как нам склонить чашу весов в твою пользу?

Де Вилль хотел что-то сказать, но лишь пожал плечами.

Суслев налил себе еще.

– Дискредитировать этого Мак-Струана и остальных не составит труда. Да-да. Устранить их можно легко. – Повернувшись к де Виллю, Суслев взглянул ему прямо в глаза. – Даже Данросса.

– Нет. Это не решение вопроса.

– А разве есть какое-то другое?

– Проявить терпение. – Де Вилль улыбнулся, но что-то мелькнуло в его усталых глазах. – Не хотелось бы стать причиной… устранения его или кого-либо из остальных.

– Чтобы кого-то устранить, убивать не обязательно! – усмехнулся Суслев. – Мы что, варвары? Нет, конечно. – «Де Вилля надо поднапрячь», – думал он, не спуская глаз со своего протеже. – Расскажи об этом американце, Бартлетте, и о сделке Струан – «Пар-Кон».

Де Вилль рассказал, что знал.

– Нам бы деньги Бартлетта, и больше ничего не нужно.

– А этот Горнт способен осуществить поглощение?

– И да и нет. Человек он жесткий и ненавидит нас от души. Один из давнишних конкурентов…

– Да, я знаю. – Суслева удивило, что де Вилль повторяет информацию, которую уже предоставлял. «Плохой знак», – подумал он и посмотрел на часы. – Наш друг опаздывает на двадцать пять минут. Не похоже на него. – Люди бывалые, беспокойства они не испытывали. Никогда нельзя быть уверенным, что такие встречи, как эта, непременно состоятся, ведь всегда может что-то стрястись.

– Про пожар в Абердине слышал? – вдруг вспомнил де Вилль.

– Какой пожар?

– Как раз перед тем, как я поднялся сюда, по радио было сообщение. – Де Вилль с женой жили в квартире двадцать на шестом этаже. – Сгорел ресторан «Плывущий дракон» в Абердине. Возможно, «Артур» был там.

– Ты видел его? – с неожиданной озабоченностью спросил Суслев.

– Нет. Но я легко мог не заметить его. Я ушел задолго до ужина.

Суслев задумчиво попивал водку.

– Он еще не называл тебе остальных членов «Севрина»?

– Нет. Я спрашивал, с подходом, как ты и приказывал, но он так и не…

– Приказывал? Я не даю приказов, товарищ, я лишь предлагаю.

– Ну да, конечно. Он сказал лишь: «Со временем мы встретимся все».

– Мы оба скоро узнаем. Он абсолютно прав, что осторожничает. – Суслеву хотелось проверить де Вилля и проверить «Артура». Это было одно из основных правил в КГБ: в отношениях со своими агентами, какими бы важными они ни были, лишняя осторожность никогда не помешает. Он вспомнил, как инструктор вбивал в них очередную цитату из «Трактата о военном искусстве» Сунь-цзы, настольной книги всех советских военных: «Шпионы бывают пяти видов: местные шпионы, внутренние шпионы, обращенные шпионы, обреченные шпионы и выжившие шпионы. Когда все пять категорий действуют слаженно, государство пребывает в безопасности, а войско несокрушимо. Местных шпионов вербуют из местных жителей. Шпионы внутренние – это чиновники противника. Обращенные шпионы – это перевербованные шпионы противника. Шпионам обреченным предоставляют ложные сведения и выдают противнику, который при помощи пыток получает от них эти ложные сведения и оказывается введенным в заблуждение. Выжившими называют шпионов, которые приносят известия из стана противника. Помни, никто во всем войске не достоин более щедрой награды. Но если шпион до времени разгласит тайные сведения, он должен быть предан смерти, как и тот, кому он эти тайные сведения доверил».