class="p1">– Приятно познакомиться, Курбад-хан. Но позвольте узнать, откуда вы меня знаете?

Услышав наш разговор, Корнилов и Худайкули подошли ко мне ближе, встав по бокам.

– Ассаляму алейкум, Лавр Георгиевич, и ты, Худайкули сын Нарлы, – невозмутимо произнёс бывший или действительный князь.

– Ва-алейкум ас-салям, – хором ответили те, при этом туркмен ещё и поклонился.

– Лойя-джирга направил меня в Туркестан, чтобы я выяснил, кто будет посланником Белого царя. Я родился и вырос в Хороге. Знаю все горные тропы, по которым можно незаметно пройти до Душанбе-Курган, а от него добраться до Ташкента, – Курбад-хан усмехнулся. – Лично знаком с командиром Хорогского отряда капитаном Кивэкэсом.

Князь запнулся, с трудом произнося финскую фамилию.

– Знаком и с капитаном Снесаревым, который старший военный в Миргабе. Да и в Ташкенте есть люди, которые ещё помнят мира Рушана и готовы оказать ему помощь, – продолжил он. – О прибытии в город генерала Аленина из ближнего круга Белого царя говорили во всех чайхонэ города. Я несколько раз видел вас у штаба Туркестанского военного округа, как и Лавра Георгиевича. А вот о том, что вы, Тимофей Васильевич, стали помощником кяризгена Худайкули – верного аскера полковника Корнилова, узнал только здесь. Мои люди опознали вас, когда вы пришли в лавку Абдул-Мумина. В этом доме вы можете привести себя в порядок. В ночь мы уйдём в горы. Лойя-джирга пройдёт в одном из горных кишлаков, в который не каждый знает дорогу. Идти туда три дня. Всё необходимое для перехода вы получите.

* * *

Лойя-джирга (в переводе с пушту «большой круг» (людей), совет старейшин в основном пуштунских племен) – высший орган власти в Афганистане.

На этот раз, с учётом оккупации Афганистана английскими войсками и предыдущей попытки захватить старейшин и князей, Лойя-джирга тайно собрался высоко в горах, в небольшом кишлаке, который раннее входил в княжество Рушан. Курбад-хан исполнял роль хозяина, встречающего гостей, которых набралось достаточно много. Вместе с охраной больше трех сотен, и всех надо было накормить и напоить.

На место встречи мы пришли вместе с Курбад-ханом, который не только сопроводил со своими людьми нас до кишлака, но еще и переодел в соответствующую для встречи одежду, сменив мои обноски на богатый рушанский наряд.

После прибытия всех старейшин и продолжительного застолья под открытым небом уже в начинающихся сумерках, при свете костров начался совет. Наблюдались некоторые трудности с переводом, так как кроме представителей пуштунских племён в большом круге участвовали старейшины округов Мазари-Шариф, Сарыкуль, Шабирган и Андхой, а это в своей основе таджики, узбеки и хазарейцы. Несколько князей севера, племена которых говорили на своих языках. Так, рушанский язык сильно отличался от шугнанского и таджикского.

В общем, как в Дагестане, где четырнадцать языков признаны государственными в том моём прошлом-будущем, а сейчас жители соседних аулов могут говорить на совершенно разных языках. Переводчиками для меня выступали Корнилов и Курбад-хан.

Если кратко, то первые два часа прошли в уточнении уже как бы решенного вопроса об объявлении войны Великобритании – третьей по счету. Споры шли о том, как воевать, кто сколько выставит воинов и с каким оружием, кто будет командовать. И вот тут начались горячие прения, каждый мнил себя великим главнокомандующим, так как эмир, как глава государства, на совете отсутствовал, и его судьба была до сих пор неизвестной.

По своей сути Афганистан – многонациональное государство, находящееся, по теории формаций Карла Макса, даже не в феодализме, а в родоплеменном строе, где эти племена самозабвенно резались и режутся друг с другом за ресурсы. Плюс существовали религиозные разногласия между суннитами, шиитами, исмаилитами, буддистами и даже еще оставшимися огнепоклонниками и другими язычниками. Объединить афганцев мог только внешний враг, которым в последние годы стала Британия.

Уже дважды афганцы вели боевые действия против англичан, ведя в основном партизанскую войну. Когда-то давно война была намного проще, чем она есть сейчас, а тем более станет в будущем. Два основных вида вооруженных сил: пехота и конница. Плюс осадные орудия, колесницы, как экзотика – боевые слоны, потом пушки появились. Но суть войны до XIX века была одинаковой.

Армия одного государства вторгалась на территорию другого государства, армия которого должная была его защищать. Мелкие стычки, и наконец, армии встречались на удобном для битвы месте, и происходило генеральное сражение, в котором одна из армий побеждала, а другая терпела поражение. В зависимости от результата сражения определенные земли переходили в собственность от одного государства другому, плюс контрибуция и награбленное добро.

Первой ласточкой нового типа войны стала война 1812 года. Сейчас это выглядит смешным, но Наполеон Бонапарт обратился к императору Российскому Александру I с жалобой на незаконные методы ведения войны, на то, что некомбатанты – простые крестьяне нападают на его фуражиров и убивают их.

События 1812 года вошли в историю под названием «Отечественная война» и стали первым грозным предупреждением всем, что, посягая на Россию, придется иметь дело не с государством и его армией, как раньше, а с целым народом.

Не только для Наполеона, для всей просвещенной Европы это было дикостью и варварством. Во время войны земли переходили из рук в руки, менялись короли и государства, но никто не начинал против чужого короля и его армии войну на тотальное уничтожение всем населением.

Россия же всегда жила «не так, как все», и, возможно, поэтому в Крымскую, ставшую фактически ещё одной войной всей Европы против России, иноземные захватчики так и не рискнули идти в глубь страны, какой бы слабой она в тот момент ни казалась. Остановились, вспомнив опыт нашествия наполеоновской двунадесятиязычной армии. В противном случае, думаю, была бы Вторая Отечественная война, и нет сомнений, чем именно она бы закончилась.

Так вот, афганцы чем-то похожи на нас, русских. При вторжении на их территорию внешнего врага все межплеменные и религиозные дрязги забываются, народ объединяется и дружно начинает колотить пришельцев везде, где только можно, не жалея своей жизни и чужой крови.

Во время первой англо-афганской войны командующий британскими войсками в Афганистане генерал Уильям Эльфинстон во время общенационального восстания в Кабуле в 1841 году был вынужден во главе отряда из шестнадцати тысяч человек (военнослужащих и нестроевого гражданского персонала), спасаясь, уходить в сторону Индии. Однако под Джелалабадом Эльфинстон был разбит. Те британцы, которые не погибли в бою, умерли от голода и лишений. Выжил только доктор Брайден, который добрался до британских частей в Джелалабаде и рассказал о случившемся. Один человек из шестнадцати тысяч. В этом афганцы превзошли русских по результатам сражения 1812 года на реке Березине.

В 1878 году недовольные политикой афганского эмира англичане