память погибших при разгоне демонстрации в Тбилиси. Только огласили заготовленные заранее списки участников президиума съезда и объявили предложения по повестке съезда, как на трибуне оказался человек, имя которого знала вся страна,— академик А. Д. Сахаров. Его знали в течение десятилетий как диссидента, сосланного в Горький, как создателя водородной бомбы, лишенного трех Звезд Героя Социалистического Труда за свою правозащитную деятельность. Знать-то знали, но абсолютное большинство видело и слышало его впервые. Тем более важным представлялось то, что он говорил. А говорил он следующее: «Я предлагаю принять в качестве одного из первых пунктов повестки дня съезда декрет Съезда народных депутатов СССР. Мы переживаем революцию, перестройка — это революция, и слово "декрет" является самым подходящим в этом случае. Исключительным правом Съезда народных депутатов СССР является принятие законов СССР, назначение высших должностных лиц... В соответствии с этим должны быть внесены изменения в те статьи Конституции СССР, которые касаются прав Верховного Совета СССР... Второй принципиальный вопрос, который стоит перед нами,— это вопрос о том, можем ли мы, имеем ли мы право избрать главу государства — Председателя Верховного Совета СССР до обсуждения, до дискуссии по всему кругу вопросов, определяющих судьбу нашей страны...» Сахаров заявил, что он поддерживает кандидатуру Горбачева на этот пост, но поддержка эта носит, по его словам, «условный характер». Он настаивал на альтернативности при избрании Председателя Верховного Совета, на обязательном обсуждении политической программы кандидатов16.

Его выступление не было речью опытного оратора. Он не обладал «командирским» голосом, у него не было эффектно выстроенных фраз. Было другое — поразительная смелость и ответственность, была мудрость, превышающая политические расчеты. Он обращался не только к съезду, но и к стране. Она узнала его и запомнила.

Страна услышала и голоса депутатов от Прибалтийских республик. Их выступления касались на первый взгляд вопросов техники парламентских процедур. Среди них — о праве депутатов от республик добиваться обсуждения вопроса на заседании съезда, если это предложение поддерживает до двух третей республиканских депутатов, о незамедлительном принятии регламента съезда и лишь после этого обсуждении других вопросов. Их поддержали и некоторые российские депутаты. И когда председательствовавший на съезде Горбачев зачитывал записку, что «попытки некоторых депутатов увести съезд на обсуждение процедурных вопросов — очень вредное дело», то тем, кто следил за ходом заседания, становилось понятно: процедурные вопросы — это дело важное, это то, что отличает заседания парламента (хотя само слово «парламент» сначала боялись употреблять) от партийного съезда.

Уже в первый день работы съезда обозначились острейшие национальные проблемы. Депутаты от Грузии настаивали на расследовании событий в Тбилиси, депутаты от Армении и Азербайджана обращались со взаимными обвинениями в связи с событиями в Сумгаите и Карабахе, подполковник В. И. Алкснис обвинял руководство Латвийской ССР в дискриминации русскоязычного населения в республике, депутат П. П. Фальк говорил о восстановлении немецкой автономии.

Одновременно с этим шло обсуждение вопроса о том, кому быть Председателем Верховного Совета СССР. Явным и бесспорным фаворитом стал М. С. Горбачев. Замечания в его адрес касались целесообразности совмещения постов Генерального секретаря и Председателя Верховного Совета СССР, просили дать объяснение о строительстве его дачи в Крыму. Дважды выдвигалась кандидатура Б. Н. Ельцина на этот пост — в первый раз ее предложил В. А. Бирюков, во второй — Г. Э. Бурбулис, оба из Свердловской области. Ельцин отказался выдвигать свою кандидатуру. Некоторую интригу в ход съезда внесло самовыдвижение А. М. Оболенского, инженера из г. Апатиты, на пост Председателя Верховного Совета. Впрочем, он даже не был включен в список для голосования.

По итогам голосования Горбачев получил абсолютное большинство. За — 2 123 человека, против — 87.

Уже первые часы и дни работы съезда пропахали глубокую борозду в истории страны. Кажется, в мае и июне были включены все телевизоры и радиоприемники; трансляцию съезда слушали и смотрели все. В течение нескольких часов мало кому известные прежде люди, избранные депутатами, становились знаменитыми на всю страну, их узнавали не только «в лицо», но и по голосу. Телевидение убило «священную тайну» партийной власти. Возникла возможность сравнивать, оценивать, соглашаться или возражать. Трансляция заседаний съезда стала мощнейшим, не имевшим прежде аналогов катализатором политизации общества. Люди изменились быстрее, чем можно было представить.

Съезд народных депутатов впервые дал всесоюзную трибуну для выражения республиканских, национальных взглядов и убеждений. Республики на глазах, за дни работы съезда, становились тем, чем прежде они были только формально,— субъектами СССР. Были открыто названы те проблемы, которые волновали население каждой из них. Делегации республик Прибалтики настаивали на введении республиканского хозрасчета, разрабатывали проект Закона об экономической самостоятельности республик, настаивали на расследовании обстоятельств заключения и оценке последствий пакта Риббентропа — Молотова; украинская и белорусская делегации имели свое особое мнение при разработке бюджета СССР в связи с необходимостью учета последствий чернобыльской катастрофы; узбекские делегаты протестовали против деятельности следственной группы Гдляна.

При выборах депутатов в состав Верховного Совета СССР — постоянно действующего органа съезда — произошел неизбежный раскол. В тщательно аппа- ратно подготовленный состав кандидатов в Верховный Совет не были включены люди, которые стали лидерами оппозиции. Туда не были включены ни Б. Н. Ельцин17, ни Г. X. Попов, ни М. Н. Полторанин, ни Ю. Д. Черниченко, ни И. И. Заславский, ни их сторонники. Это дало основание Ю. Н. Афанасьеву обвинить и депутатов съезда, и председательствующего М. С. Горбачева в том, что Верховный Совет формируется как «сталинско-брежневский», и назвать большинство съезда «агрессивно-послушным большинством»18.

Выступавший следом за Афанасьевым Г X. Попов объявил о создании «межрегиональной депутатской группы», по сути политической оппозиции в составе Съезда народных депутатов.

Появление официальной политической оппозиции в СССР стало другим результатом деятельности I Съезда народных депутатов СССР.

Межрегиональная депутатская группа (МДГ) окончательно оформилась уже после окончания съезда, 29-30 июля 1989 г., когда в Москве, в Доме кино, состоялось ее первое собрание. Сопредседателями ее стали Ю. Н. Афанасьев, Б. Н. Ельцин, В. А. Пальм, Г. X. Попов, А. Д. Сахаров.

Принципиальные положения программы МДГ следующие:

признание частной собственности, в том числе на землю;

децентрализация власти;

экономическая самостоятельность республик, повышение их суверенитета19

Съезд привел к радикализации и противников демократических процессов, происходивших в стране. Показательно в этом отношении письмо В. И. Коното- па, бывшего секретаря Московского обкома КПСС, от 15 июня 1989 г. Обращаясь к Горбачеву и к членам Политбюро, он писал:

«Согласен, что процессы в нашем обществе идут необратимые и сейчас уже поздно об этом говорить, но тем не менее обращаюсь к вам