Точно так же, когда, с другой стороны, эмоциональные переживания дает сам процесс деятельности, то эти эмоциональные переживания, как то: радость и увлечение самим процессом труда, преодоления трудностей, борьбы, не являются чисто функциональными чувствами, связанными лишь с процессом функционирования. Наслаждение, которое доставляет нам сам процесс труда, – это в основном наслаждение, связанное с преодолением трудностей, т. е. с достижением некоторых частичных результатов, с приближением к результату, который является конечной целью деятельности, с движением по направлению к нему. Таким образом, чувства, связанные по преимуществу с ходом деятельности, хотя и отличны, но неотрывны от чувств, связанных с ее исходом. Относительное различие их связано со строением человеческой деятельности, расчленяющейся на ряд частичных операций, результат которых не выделяется как сознательная цель. Но так же как в объективном строении деятельности действие, направленное на результат, осознаваемый субъектом в качестве цели, и частичные операции, которые должны к ней привести, взаимосвязаны и взаимопереходят друг в друга, так взаимосвязаны и взаимопереходят друг в друга эмоциональные переживания, связанные с ходом, и эмоциональные переживания, связанные с исходом деятельности. Последние в трудовой деятельности обычно преобладают. Осознание того или иного результата как цели действия выделяет его, придает ему преимущественное значение, в силу которого эмоциональное переживание ориентируется главным образом по нему.

Это отношение несколько смещается в игровой деятельности. Вопреки очень распространенному мнению и эмоциональные переживания в игровом процессе никак не сводятся к чисто функциональному удовольствию (за исключением разве первых, самых ранних, функциональных игр ребенка, в которых совершается первоначальное овладение им своим телом). Игровая деятельность ребенка не сводится к функционированию, а состоит тоже из действий. Так как игровая деятельность человека является производной от его трудовой деятельности и развивается на ее основе (см. дальше), то и в ходе игровых эмоций выступают черты, общие с теми, которые вытекают из строения трудовой деятельности. Однако наряду с чертами общими есть в игровой деятельности, а потому и в игровых эмоциях, и черты специфические. И игровое действие, исходя из тех или иных побуждений, ставит себе те или иные цели, но только задачи и цели эти воображаемые. В соответствии с этими воображаемыми задачами и целями реальный ход игрового действия приобретает значительно больший удельный вес. В связи с этим в игре значительно увеличивается удельный вес эмоций, связанных с самым ходом действия, с процессом игры, хотя и в игре результат, победа в состязании, удачное разрешение задачи при игре в лото и т. п. далеко не безразличны. Это перемещение центра тяжести эмоциональных переживаний в игре связано и с иным, специфическим для нее соотношением мотивов и целей деятельности.

Дальнейшее своеобразное смещение эмоционального переживания совершается в тех сложных видах деятельности, в которых расчленяется разработка замысла, плана действия и его дальнейшее осуществление, и первая выделяется в относительно самостоятельную теоретическую деятельность, вместо того чтобы совершаться в ходе самой практической деятельности. В таких случаях особенно сильный эмоциональный акцент может лечь на эту начальную стадию. В деятельности писателя, ученого, художника разработка замысла своего произведения может переживаться особенно эмоционально – острее, чем его последующее кропотливое осуществление; именно начальный период создания замысла часто дает наиболее интенсивные творческие радости.

К. Бюлер выдвинул «закон», согласно которому в ходе развития положительные эмоции перемещаются от конца действия к его началу. Закон, так сформулированный, не вскрывает подлинных причин явлений, которые он обобщает. Подлинные причины этого перемещения в ходе развития положительных эмоций от конца действия к его началу лежат не в природе эмоций и законе, который обрекает их на странствие от конца действия к его началу, а в изменении в ходе развития характера и строения деятельности. По существу эмоции, как положительные, так и отрицательные, могут быть связаны со всем ходом действия и с его исходом. Если для ученого или художника с особенно интенсивной радостью может быть сопряжен начальный этап создания замысла своего произведения, то это объясняется тем, что в данном случае разработка замысла или плана сама превращается в предваряющую его осуществление относительно самостоятельную и притом очень напряженную, интенсивную деятельность, ход и исход которой поэтому доставляют свои очень яркие радости и – иногда – муки.

Это смещение эмоционального переживания от конца действия к его началу связано также с ростом сознательности. Маленький ребенок, не способный предвидеть результат своих действий, не может и заранее, с самого начала испытать эмоциональный эффект от последующего результата; эффект сможет наступить лишь тогда, когда этот результат уже осуществился. Между тем у того, кто в состоянии предвидеть результаты и дальнейшие последствия своих поступков, переживание, соотношение предстоящих результатов действия к побуждениям, определяющее его эмоциональный характер, сможет определиться уже с самого начала.

Таким образом, раскрывается многообразная и многосторонняя зависимость эмоций человека от его деятельности.

В свою очередь эмоции существенно влияют на ход деятельности. Как форма проявления потребностей личности эмоции выступают в качестве внутренних побуждений к деятельности. Эти внутренние побуждения, выражающиеся в чувствах, обусловлены реальными отношениями индивида к окружающему его миру.

Для того чтобы уточнить роль эмоций в деятельности, необходимо различать эмоции, или чувства, и эмоциональность, или аффективность, как таковую.

Ни одна реальная, действительная эмоция не сводима к изолированно взятой, «чистой», т. е. абстрактной, эмоциональности или аффективности. Всякая реальная эмоция обычно включает в себя единство аффективного и интеллектуального, переживания и познания, так же как она включает в себя в той или иной мере и «волевые» моменты влечения, стремления, поскольку вообще в ней в той или иной мере выражается весь человек. Взятые в этой своей конкретной целостности, эмоции служат побуждениями, мотивами деятельности. Они обусловливают ход деятельности индивида, будучи сами в свою очередь обусловлены им. В психологии часто говорят об единстве эмоций, аффекта и интеллекта, полагая, что этим выражают преодоление абстрактной точки зрения, расчленяющей психологию на отдельные элементы, или функции. Между тем в действительности подобными формулировками исследователь обнаруживает, что он все еще находится в плену у тех идей, которые он стремится преодолеть. В действительности нужно говорить не просто о единстве эмоций и интеллекта в жизни личности, но и о единстве эмоционального, или аффективного, и интеллектуального внутри самих эмоций, так же как и внутри самого интеллекта.

Если теперь в эмоции выделить эмоциональность, или аффективность, как таковую, то можно будет сказать, что она вообще не детерминирует, а лишь регулирует детерминируемую иными моментами деятельность человека; она делает индивида более или менее чувствительным к тем или иным побуждениям, создает как бы систему «шлюзов», которые в эмоциональных состояниях устанавливаются на ту или иную высоту; приспособляя, адаптируя и рецепторные, вообще познавательные, и